Стальные пещеры - Азимов Айзек (читаем книги txt) 📗

— Не знаем, вы правы. Ответ нужно искать в городе… Точнее говоря, мы подозревали одно лицо.

— Как так? Что же вы раньше не сказали?

— Я не считал это необходимым, Илайдж. Да и для вас не секрет, что подозрение могло автоматически пасть лишь на одного человека.

— На кого? Кто это, черт побери?

— Единственный житель Земли, кто оказался на месте преступления, — комиссар Джулиус Эндерби.

10. Вечер полицейского детектива

Служебную машину занесло в сторону, и она резко остановилась перед слепой бетонной стеной автотуннеля. Урчание мотора прекратилось, наступила мертвая тишина.

Бейли повернулся к сидящему рядом с ним роботу и неестественно спокойным голосом сказал:

— Что вы сказали?

Время растянулось, пока Бейли ждал ответа. Нарастал заунывный вибрирующий звук, который, достигнув своей невысокой вершины, стал постепенно затихать. Вероятно, в миле от них по свои каким-то делам пробиралась другая служебная машина. А может, это пожарная команда спешащая на встречу с огнем.

Где-то в уголке его мозга возникла ответная мысль: «Найдется ли хоть один человек, который знает все автодороги, извивающиеся в чреве Нью-Йорка?»

Нет такой минуты ни днем, ни ночью, когда бы они совершенно пустовали. И все же там можно найти места, где в течение многих лет не ступала нога человека. Перед Бейли неожиданно с уничтожающей жестокостью возник кинорассказ, который он видел еще в детстве.

Местом действия были автодороги Лондона, и все начиналось, как и положено, с убийства. Убийца пытался скрыться в заранее подготовленном убежище на одной из автодорог, в пыли которой за сотню лет отпечатались следы только его ботинок. В этом убежище он был бы в полной безопасности, покуда не закончатся розыски.

Но он свернул не в ту сторону и в безмолвном унынии извилистых коридоров произнес безмолвную и богохульную клятву, что назло всем богам найдет свое убежище.

С тех пор он ни разу не свернул в нужном направлении. Он бродил по нескончаемому лабиринту от Брайтонского сектора на Ла-Манше до Норвича и от Ковентри до Кентербери. Он пробирался, как крот, из одного конца громадного лондонского подземелья в другой, по всей юго-восточной оконечности Старой Англии. Его одежда превратилась в лохмотья, а ботинки истрепались вконец, силы изменяли ему, но никогда не покидали его совсем. Он устал, очень устал, но не мог остановиться. Он мог лишь идти вперед и вперед, туда, где его ожидали неверные повороты.

Иногда до него доносился шум проезжавших машин, но они всегда оказывались в соседнем коридоре, и, как бы быстро он туда ни бросался (ибо теперь он бы с радостью сдался властям), коридоры всегда оказывались пустыми. Иногда он замечал далеко впереди выход, который мог вернуть ему жизнь и воздух, но, сколько бы он ни приближался к нему, выход мерцал еще дальше, а после очередного поворота исчезал вовсе.

Некоторым лондонским чиновникам доводилось видеть издали на подземных дорогах расплывчатый силуэт человека, который бесшумно брел навстречу, с мольбой протягивая к ним руки и беззвучно шевеля губами. Когда к нему приближались, он словно растворялся и исчезал.

Это был один из тех рассказов, которые из области дешевой беллетристики перешли в царство фольклора. «Бродячего лондонца» знал весь мир.

В глубинах Нью-Йорка Бейли вспомнил этот рассказ, и ему стало не себе.

Р. Дэниел заговорил, и его голос повторяло слабое эхо.

— Нас здесь могут подслушать, — насторожился он.

— Здесь? Никогда в жизни. Так что вы сказали о комиссаре?

— Он был на месте преступления, Илайдж. Он житель города. Естественно, что мы подозревали его.

— Подозревали? А сейчас?

— А сейчас — нет. Его невиновность была быстро доказана. Прежде всего, у него не было бластера. И не могло быть. Он проник в Космотаун обычным путем; это установлено точно. Как вам известно, все оставляют свое оружие при входе в Космотаун.

— Кстати, удалось вам обнаружить орудие убийства?

— Нет, Илайдж. Мы осмотрели все бластеры в Космотауне, и оказалось, что в течение нескольких недель они не были в употреблении. Проверка радиационных камер не оставляет никакого сомнения в этом.

— Следовательно, убийца либо так хорошо спрятал оружие, что…

— На территории Космотауна оно не обнаружено. Мы тщательно все осмотрели…

— Я пытаюсь представить себе все возможности, — нетерпеливо прервал его Бейли. — Значит, убийца спрятал оружие или унес его с собой.

— Совершенно верно.

— И если вы признаете только вторую возможность, значит, комиссар вне подозрений.

— Да. Для общей уверенности мы подвергли его цереброанализу.

— Какому анализу?

— Под цереброанализом я подразумеваю расшивку электромагнитных полей живых мозговых клеток.

— Ага… — протянул неуверенно Бейли. — А что это вам дает?

— Мы получаем данные о типе нервной деятельности данного человека. В отношении комиссара Эндерби мы узнали, что он не способен на убийство доктора Сартона. Совершенно неспособен.

— Верно, — согласился Бейли. — Не такой он человек. Я бы вам сразу сказал.

— Лучше иметь объективные данные. Естественно, все жители Космотауна согласились пройти цереброанализ.

— И конечно, все вне подозрений.

— Несомненно. Поэтому мы убеждены, что убийца живет в городе.

— Что ж, давайте пропустим всех жителей через эту вашу штучку.

— Это было бы не очень практично, Илайдж. Возможно, лиц, способных по темпераменту на такой поступок, оказались бы миллионы.

— Так уж и миллионы… — проворчал Бейли и подумал о том далеком дне, когда толпы людей всячески поносили «грязных космонитов», и о недавней осаде обувного магазине не менее грозной толпой.

Бедный Джулиус. Подозреваемый!

Бейли вспомнил, как комиссар рассказывал ему об убийстве. «Это было жестоко, жестоко», — как сейчас слышал он его голос. Не удивительно, что от такого потрясения он уронил свои очки, а потом не хотел ехать с ним в Космотаун. «Я ненавижу их», — процедил он тогда сквозь зубы.

Несчастный Джулиус! Знаток космонитов. Человек, заслуга которого перед городом заключалась в том, что он умел с ними ладить. Интересно, помогало ли это ему делать карьеру?

Не мудрено, что он поручил расследование Бейли. Преданный старина Бейли. Старый приятель! Уж он-то попридержит язык за зубами, если докопается до правды. «Интересно, — подумал Бейли, — как проводится этот цереброанализ?» Он представил себе огромные электроды, деловитые пантографы, вычеркивающие кривые на миллиметровке, автоматические устройства, со щелчком принимающие нужное положение.

Бедняга Джулиус! Если он сейчас в таком ужасном состоянии, в каком у него есть все основания быть, значит, у него перед глазами стоит строгое лицо мэра, который держит в руках его заявление об уходе в отставку, а вместе с ним и конец его блистательной карьеры.

Тем временем машина скользнула в нижние этажи здания городского муниципалитета.

Было уже 14:30, когда Бейли добрался до своего письменного стола. Комиссара на месте не оказалось. Вечно улыбающийся Р. Сэмми не знал, куда комиссар отлучился.

Бейли некоторое время провел за размышлениями. Он даже не испытывал чувства голода.

В 15:20 к его столу подошел Р. Сэмми и сказал:

— Комиссар уже у себя, Илайдж.

— Спасибо, — поблагодарил его Бейли.

Впервые вид Р. Сэмми не вызвал у него раздражения. В конце концов у Р. Сэмми было что-то общее с Р. Дэниелом, а Р. Дэниел отнюдь не такое существо — вернее, предмет, — который действует на нервы. «Интересно, — подумал Бейли, — как сложится жизнь на новой планете, где с самого начала у людей и роботов будут равные права?» Эта мысль нисколько не вывела его из себя.

Комиссар просматривал какие-то бумаги, делая на полях пометки.

— Ну и дали же вы маху в Космотауне! — сказал он.

Длинное лицо Бейли вытянулось еще больше от досады.

— Вы правы, комиссар. Мне очень жаль…