Кольцо Афродиты - Юдовский Михаил (книги без сокращений TXT) 📗
Айвенго надулся. Тут вмешалась лошадь Котовского:
- Петр Петрович, ну так мы будем пить или нет?
Мы так и покатились со смеху. Ну до чего остроумное животное!
А Котовский - не будь дурак - говорит:
- У Лысого спроси. У него Новый Год Тут часы пробили двенадцать, за окном сразу стемнело, а в дверь вломился дедушка Мороз.
- А ну, водки! - скомандовал он.- Я хуячил много миль из Лапландии далекой, пока вас, долбоебов, нашел,- перешел он на прозу.
Налили и деду. Мороз выпил стакан залпом, скукожился и начал отплясывать хоровод.
- Безумный дед,- заметила лошадь, показывая большие, желтые от никотина зубы.
Мы так и покатились со смеху. Это ж надо, какой остроумной может быть лошадь.
Котовский стоял красный от приятного смущения Его окружили и награждали дружескими тычками, подзатыльниками и поплешинами.
- Ну, ты даешь, Котович! - нестройно орали гости.- Да за такую лошадь и тысячи рублей нe жалко !
- Поверите ли,- принялся уверять нас Петр Петрович,- мне за нее ясчык водки предлагали. Не отдал!
- Анацефал! - сказала лошадь.
Мы так и покатились со смеху. Ну, все остроумней и остроумней!
- Эй,- подал голос дедушка Мороз,- вы будете слушать или нет, ослы?
Оказывается, он уже битых полчаса рассказывал в стихах, как добирался из Лапландии на перекладных.
- А теперь, урки, тишина! - заорал дедушка Мороз.- Всe мы ждем, когда зажжется елочка. Так, блядь, или нет?
- Ну...- согласились мы.
- Для этого нам понадобятся две вещи,- дедушка Мороз снял варежки и начал загибать пальцы.- Бензин и спички. Бензин у меня с собой. Лысый, у тебя спички есть?
- Откуда у него?- вставила лошадь. Мы так и покатились со смеху. Очевидно остроумию этой лошади нет предела.
Спички у Лысого, однако, нашлись. Вопреки всeм правилам он закричал: " А ну-ка елочка зажгись! ", сорвал с елки косяк и закурил. Мы всe тоже кинулись, пока не поздно, к елочке и разобрали косяки.
- Et pour moi?- спросила лошадь.
Мы так и покатились со смеху; ни хуя, конечно, не понятно, но очень смешно.
Тут елочка зажглась, мы от нее прикурили и стали попыхивать косяками во всe стороны.
Дедушка Мороз обиделся.
- Тащишь им канистру бензина, как пидорас горбатый, а они, блядь, сами елки зажигают. Лучше буду, как раньше, игрушки приносить.
- Неси,- сказала лошадь.
Мы так и покатились со смеху. Уж так остроумно, что...
Мерзавец Айвенго, гнусно усмехаясь, помог мне встать на ноги. От него так и веяло подлостью.
- Платиновое, говоришь?- осведомился он.
- Какое там платиновое - алюминиевое!
Что только уверило Айвенго в мысли, что кольцо платиновое. Уж такой он скот.
Мне известны всe тайные движения его черной души.
- Уйди, гондон,- сказал я.
- Так он и уйдет,- сказала лошадь.
Падать не было сил. Остроумная лошадь доконала всех.
Пользуясь тем, что я на ногах, я подошел к столу, налил себе стакан водки, выпил, налил еще, снова выпил, и так до тех пор, пока у бедных рыб совсем не осталось конечностей.
За столом Анфиса взасос целовалась с Оксаной. И куда девалась ее былая набожность! Я подошел и пристально посмотрел на них. Оксана ядовито зыркнула на меня глазами.
- Анфиса,- позвал я и протянул руку для поцелуя.
Анфиса оторвалась от Оксаны и принялась покрывать мою руку поцелуями, облизывая каждый пальчик отдельно. Оксана не скрывала своего негодования.
- Лесбиянка,- подъебнул я.
- Пидр,- эхом отозвалась она.
- По-прежнему беспочвенно. И глупо. Она - диавол,- сообщил я Анфисе.
Анфиса лягнула Оксану в живот. Назревала безобразная драка. Я схватил Анфису за руку и потащил к дверям.
- Так я и поверил, что алюминиевое! - крикнул мне вслед гнусь-Айвенго.
- Что тебе принести на следующий год? - рявкнул вдогонку Дед Мороз.Зайчика или слоника?
- Блядь, не знаю,- смутился я.- На твое усмотрение.
- Ну, покеда,- сказала лошадь.
Сгибаясь пополам от хохота, мы вышли наружу.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ В лицо мне снова ударило стылым ветром и снежинками. Я быстро закрыл дверь и повернулся к дворику, дремавшиму в теплых лучах заходящего сентябрьского солнца.
( КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
В полутемном коридоре Оксана мыла пол.
- Нэ хуя сэбэ,- удивился Шоколадзе.
- Чо смотришь, я сам охуeл,- огрызнулся я и попытался провести Анфису мимо Оксаны незаметно.
- Перешел на лесбиянок? - язвительно спросила Оксана, ощутив меня спинным мозгом.
- Чья б корова мычала,- загадочно ответил я.
Возле дверей нас поджидал Сидорыч с чемоданчиком в руках.
- Все,- сказал он.- Уeзжаю в Вашингтон. Раз ты продолжаешь таскать девок...
- Ладно,- говорю,- я тебе это запомню.
Сидорыч заплакал.
- Ну почему, почему меня никто не любит?
- Во-первых,- я снял варежки и начал загибать пальцы,- ты шпион. Во-вторых, гондон. В-третьих, припездок. В-четвертых, долбоеб. В-пятых попросту старый человек.
Рука моя сжалась в кулак, которым я нанес Сидорычу сокрушающий удар в ухо.
Хотите верьте, хотите нет, но изо рта у Сидорыча выпала вставная челюсть.
Очевидно даже в самом поганом человеке есть что-то хорошеe. Я бережно поднял челюсть с пола, протер и подал пенсионеру.
- Останься, Сидорыч,- попросил я, кладя ему руку на плечо.-- Ты еще не выяснил, из какого материалу мое кольцо.
- Из плутонию,- всхлипнул Сидорыч.
- То был пиздеж, Сидорыч,- я стыдливо отвел глаза.
Сидорыч снова всхлипнул.
- Ты чо?
- Ухо болит,- пожаловался шпиен.- Зачем ты, Гошенька, пидер, меня по ушам бьешь? Они у меня старенькие...
- Старенькие, новенькие - один хуй, скотина.
- Я все слышу! - заорал из комнаты Тихон.
- А раньше был глухим,- объяснил я Анфисе.- Хоть перди у него под ухом во все горло, только " ась? " скажет. Мол, повторите пожалуйста.
Мы вошли в комнату. Кот Тихон сидел на старенькой поломанной радиоле и кипел от ярости.
- Какое брехло,- негодовал он.- Я никогда не был глу... О! Альбиноски кончились, лесбиянки начались! Что будет завтра?
- Чучело,- сказал я.
- И снова пиздеж,- заметила Анфиса..- Он не чучело, ибо глас имеeт.
- Вставной,- объяснил я.- Как у Алисы.
Тихон устал от моeй брехни и пошел в контратаку.
- Не выебываясь перед бабами, скажу,- начал он.- Речной - опездал. Что ж до Гошеньки, то ему нужна не ты... А хуй его знает, что ему нужно! рассвирипел кот.- Пойду сварю картошки. Как я заебался! - простонал он на пороге и вышeл, громко хлопнув дверью.
- Это правда?- спросила Анфиса.
- Что правда?
- Ну, что хуй его знает, что ты хочешь?
- Чистая,- говорю,- правда.
- И как ты дальше собираешься?
- Хуй его,- говорю,- знает. Альбиноски у меня были, теперь вот здрасьте - лесбиянки. Того и гляди - водолазы появятся.
Анфиса перекрестилась.
- С водолазами,- задумчиво продолжал я,- сложно. У них, блядь, баллоны. Ласты у них, блядь. Скафандры, одним словом. Ладно, хуй с ними. Окстилась ли ты на ночь?
- Нет.
- Ну, так иди поокстись.
Вскоре Анфиса вернулась.
- Поокстилась? - робко спросил Шоколадный.
- Тебя, Шоколадного, забыла спросить. Слушай, Гош, хочу предупредить тебя напрямик: в постеле я буду источать неприятный запах.
- Зачем? - спросил я.
- Не зачем, а почему. Почему-то. Мы, лесбиянки, занимаясь любовью с мужчинами, неприятно пахнем для последних.
- А для первых?
- Ась?
- Окстись.
- Уж окстилась.
- Уж? - переспросил я.
- Короче, я тебя предупредила.
Всe меня теперь предупреждают: и Мафия, и Анфиса вот. Кто, интересно, следующий?
- Гоша,- раздался за стенкой голос Сидорыча.- Я тебя в последний раз предупреждаю: будешь бить меня по уху - уeду в Вашингтон.
- А чем ты будешь пахнуть? - спросил я.
