Ледяная могила(Роман приключений) - Жиффар Пьер (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Тряска судна сразу удвоилась. Корабль то и дело сталкивался с пловучими льдинами, которые бомбардировали его борта.
Молния ударила в судно, свалила бизань-мачту, пробила палубу и мимоходом убила юнгу. На борту поднялась невообразимая паника. Кимбалл, держась за перила своего мостика, кричал слова команд, но их не было слышно. Воцарился мрачный сумрак, еще усиливавшийся от массы валившего снега. Собаки выли, соперничая с разгулявшимся северным ветром.
В лаборатории все было перевернуто и опрокинуто; слышался какой-то ужасный треск. Старый Макдуф кое-как держался за дверь. Он походил на сумасшедшего — до такой степени потрясли его и катастрофа с сыном, и внезапно налетевший ураган.
Тело Джорджа теперь каталось по полу в лужах крови. Манфред пытался поднять его и посадить мертвеца в кресло, но сам не устоял, повалился и весь запачкался кровью. Он хотел было жестом дать знать профессору, что все пропало, что сын его погиб безвозвратно, но старик, судя по всему, перестал что-либо видеть и слышать. Его охватил какой-то бешеный порыв. Он ринулся к трупу своего сына…
В это время страшный вихрь подхватил судно, как ореховую скорлупу, и развернул его с такой яростью, что профессор и Манфред рухнули на пол.
— Выходите наверх! — кричал изо всех сил Манфред. — Выходите, иначе мы погибли!
Но старик явно ничего не соображал. Не слушая, он вновь начал пробираться к трупу своего сына. Кончилось тем, что он весь вымазался в крови.
Манфред громкими воплями призывал на помощь, но среди грома, воя бури, дождя, града, снега, полного разгула стихий, когда каждому впору было только заботиться о собственном спасении, кто мог его услышать и помочь?
Он подхватил старика под мышки и кое-как, с неимоверным трудом, доволок его до лестницы, ведущей на капитанский мостик. Кимбалл и Беннет, стоявшие на мостике, случайно заметили их и закричали:
— Не ходите сюда! Вас снесет в море!
Манфред скорее угадал, чем услышал эти предостережения. Он снова повел старика. Беспрерывно оскальзываясь и колотясь о стенки, о двери, спотыкаясь, падая, ползя, они кое-как добрались до какого-то закоулка на носу судна, забились туда и сидели мокрые и дрожащие. Здесь они все же могли укрыться от ветра, снега и града. Вокруг была тьма. Все огни на судне потухли. Машина, в которую угодила молния, перестала работать.
Все люди были внизу, трудясь у помп — от столкновения с чем-то, вероятно, со льдиной, судно получило пробоину, и в трюм вливалась вода.
И вдруг, в полной тьме, сверкнула ослепительная молния, осветив крутящийся в воздухе снег, и белые гребни волн, и массу пловучих льдин. В тот же миг все судно — очевидно, врезавшись на полном ходу в льдину — содрогнулось от резкого удара с левого борта.
— Днище пробито! — раздались крики снизу, из трюма. — Судно тонет! Мы идем ко дну!
«Эмма Пауэлл» быстро кренилась на левый бок. Снизу, из-под палубы, поднимались обезумевшие от ужаса люди.
Первыми поднялись наверх Черч и Домбартон. Увидев перемазанных кровью Макдуфа и Свифта, они окончательно обезумели и подняли неистовый крик. Поднявшиеся вслед за ними также начали кричать, ничего не видя, просто потому, что слышали, как кричат другие. Вопили во весь голос даже люди, сравнительно более сообразительные и благоразумные, в том числе Торн и Скотт.
Вскоре на сцену явился главный безумец, Мендез Лоа, которого поспешил освободить из карцера повар Смит. Увидав перед собой профессора и Манфреда, он взвыл, как дикий зверь, и бросился на них с револьвером в руке.
Но Торн был настороже. Быстрым и ловким движением он вырвал у аргентинца револьвер.
Тогда Мендез завопил, призывая гнев Божий на головы убийц Квоньяма.
— Слушайте, слушайте! [7] — кричали Смит и Домбартон, оба полумертвые от ужаса.
А Мендез завывал:
— Я слышу голос, что заглушает рев урагана! Я слышу голос, что заглушает гром! Слышите вы голос несчастного Квоньяма? Видите его самого? Вот он, вот он!.. Смотрите все!.. Вот он, пришедший с того света, чтобы отомстить за себя! Слушай, старик! Он велит тебе отдать ему его сердце!
Глаза всех матросов обратились в те сторону, куда указывал бесноватый аргентинец, а тот продолжал вопить, словно обратившись в Квоньяма:
— Убийцы, убийцы! Отдайте мне мое сердце! Мое сердце, презренные, которое вы у меня отняли! Отдайте мне мое сердце, прежде чем я, по велению Божию, брошу вас на дно моря со всем вашим нечестивым экипажем!
Американцы, потрясенные катастрофой и мыслью о неминуемой гибели, заразились бредом бесноватого и в один голос завопили:
— Я слышу его! Я вижу его! Вот он, жертва проклятых убийц! Убийцы, убийцы!..
И все эти одержимые, в пароксизме острого помешательства, готовы были ринуться на профессора и его ассистента.
Аргентинец буквально жаждал их крови и возбуждал других. Судно тонуло, ему оставалось несколько минут до гибели, а экипаж готовился к поножовщине, к истреблению друг друга…
Мендез Лоа уже собирался ринуться на Макдуфа, чтобы схватить его за горло. Смит бросился на Манфреда.
Богатырь Торн мощной рукой дважды взмахнул своим ножом, и оба окровавленных фанатика покатились по палубе.
Но все, кто был заодно с ними, в свою очередь накинулись на Торна и его кочегаров.
Завязался отчаянный бой, в котором люди успели покончить друг с другом прежде, чем ураган и море покончили с ними и их судном. В реве бури глухо гремели револьверные выстрелы. Но пули летели, куда попало, потому что отчаянная качка не давала как следует прицелиться. Враги поняли бесполезность пальбы и взялись за ножи. А ножами матросы владеют превосходно.
Один за другим пали Скотт, Домбартон, Черч, Адамс. Один Торн стоял твердо.
Макдуф и Манфред, позеленев от страха, молча смотрели на осатаневших людей, на их взаимное истребление. А ураган все продолжал свою разрушительную работу. Среди воцарившейся тьмы невозможно было рассмотреть капитанский мостик. Но Кимбалл и Беннет все еще держались на нем, и кричали слова команд, не зная, слышит ли их кто-нибудь и исполняют ли их приказы…
«Эмма Пауэлл» быстро кружилась, увлекаемая ураганом, и вскоре начала исчезать в бездне океана…
— Профессор, профессор! — изо всех сил кричал Манфред над самым ухом Макдуфа. — Профессор, вы видите его?.. Слышите его голос?.. Слышите?.. Слышите?..
— Кто?.. Что?.. — отозвался наконец старик, щелкая зубами от холода.
— Голос призрака!.. Видите, вот он, вот он!.. О, как мне страшно и как стыдно!.. Да взгляните же!.. Неужели вы не видите?.. Ведь это он… призрак Квоньяма!.. Слышите, как он вопит: «Убийцы, убийцы, отдайте мне сердце, которое вы украли у меня!..» Неужели вы не слышите?!..
Старик вперил в него свой острый, хищный взгляд, разразился ужасным хохотом и вскричал!
— А! А!.. Это наш ботаник тут шляется!.. Ну, не прав ли я был, Манфред?.. Я же вам говорил, что он еще не умер!.. И не думал умирать!.. Ха, ха, ха!!..
XX
НА ОСТРОВКЕ
Лейтенант Уррубу на своей канонерке «Азуль» долго поджидал «Эмму Пауэлл» у южной оконечности американского материка. Так прошли летние полярные месяцы — декабрь, январь — а судно экспедиции все не появлялось. Предчувствовалось что-то недоброе… Уррубу решил углубиться дальше на юг, хотя это было небезопасно для него самого, так как лето заканчивалось. Надо было спешить, чтобы успеть оказать помощь экипажу «Эммы Пауэлл», да и самому до зимы выбраться из негостеприимных вод Южного полярного моря.
К 9-му февраля «Азуль» зашел уже далеко на юг и углубился до 66° южной широты. Уррубу шел не наугад; он приблизительно знал, какие места должна была посетить экспедиция, знал путь, каким она собиралась пойти обратно, и двигался прямо ей навстречу.
В этот день часовой на мачте дал знать о том, что вдали виден шест с какой-то тряпкой, развевающейся на ветру. Подошли ближе и различили какое-то растерзанное ветром красное полотнище, развевающееся над грудой обломков. Уррубу стал на якорь, а к крошечному обледенелому островку, на котором был водружен сигнал, отправил шлюпку с людьми.
