Над пропастью во ржи - Гетманский Игорь (читаем книги TXT) 📗
- Да это прям ведьма какая-то получается! - воскликнул я. - Слушай, а может быть, она сознательно вредит? В продукты дрянь какую-нибудь подмешивает? Встречали же мы с тобой таких маньячек!
Петрович спросил:
- А экспертиза тех трех трупов, что на ней, как ты выражаещься, висят, показала присутствие в крови отравляющих веществ?
- Нет, во всех случаях отравления не было.
- То-то и оно... - задумчиво протянул он. - Здесь дело темное. Я помню, когда в подмосковном РУВД еще работал, жила у нас в доме такая тетя Катя, пенсионерка. Книг она не читала, телевизор не смотрела, а была у нее "одна, но пламенная страсть": через день ходила на кладбище за похоронами наблюдать... И знаешь, бывало идет с кладбища домой - вся так и цветет: посвежевшая, разрумянившаяся, как после бани. Подпитывалась она, значит, от свежих покойничков энергией. Так вот эта тетя Катя троих мужей схоронила. Правда, в семьдесят лет и себе приговор подписала - повесилась.
- Ты к чему это, Петрович?
- Да к тому, Николаич, что здесь похожая история. Нет здесь криминала. Мистика одна, необъяснимая. Не докажем и не узнаем мы ничего об этих трех смертях, что у нас в головах.
- А ты спрашивал людей об этом?
Петрович безнадежно махнул рукой:
- Спрашивал, много спрашивал. Болтают об этом охотно, только больше всех ты да я знаем, остальное - треп, домыслы досужие.
Я был разочарован. Только теперь я понял, как надеялся на то, что опыт и мастерство опера Петровича сорвут завесу с мрачной тайны гибели моих людей. А оказалось, что тайны-то никакой и не было, во всяком случае, криминальной тайны...
- Ну ладно... - вяло произнес я. - А Смердину-то саму ты видел?
- Вот это - еще нет. Это в мои планы пока не входило. Это - в следующий заход. Это - завтра. - Голос его зазвучал как-то странно суетливо.
Я удивленно посмотрел на него:
- Так ты что, еще будешь копать это дело?
Петрович укоризнено воскликнул:
- А как же, Николаич! Я всегда все довожу до конца!
Я внимательнее вгляделся в его хитрую красную бандитскую рожу и, когда он стыдливо отвел взгляд своих выпуклых, в один момент почему-то ставших блудливыми, глаз, я вдруг все понял. Он любопытствовал! Этому кобелю было очень любопытно, что же это за баба такая живет в поселке Таежный-3, о которой говорят, что у нее в одном месте медом намазано! А в мистику темную, о которой узнал от соседей Смердиной, он ни на грош не верил, и не боялся ничего, одно у него теперь в голове было!
- До какого к о н ц а, Петрович? - мрачно спросил я. - Ты что, разве еще не понял, с кем знакомиться собираешься? До какого к о н ц а? Если ты имеешь в виду свой член, который собираешься засунуть в эту ведьму, то... У слова "конец" много значений! И одно из них - "летальный исход"! Ты об этом не думал?
Петрович деланно-обиженно выкатил на меня глаза:
- Да ты чего мелешь, Николаич! Я для дела стараюсь, сам же меня просил! Если не хочешь - не буду тебе помогать, только мне теперь самому интересно... Уникальная же баба! А вдруг я у нее в доме все-таки какую-нибудь отраву найду!
Я больше не хотел с ним спорить. В конце концов, в его словах был резон, пускай доделает дело. До какого хочет конца, лишь бы не до смертельного. Я махнул рукой:
- Ладно, Петрович, действуй. Только помни, о чем я тебе все время говорю: будь настороже. Жду тебя через неделю. Управишься?
- Раньше управлюсь! - удовлетворенно сверкнул крупными зубами Петрович и вышел из кабинета
* * *
Через неделю он не появился. Не появился и через две. А через месяц после работы я взял из нашего милицейского гаража "уазик" и отправился к Петровичу на пасеку. Его там не было. Правда, полянка вокруг сторожки была чисто выметена и, видно, совсем недавно; ульи - в идеальном порядке; амбарный замок на двери - в свежей смазке. Я заглянул в окна сторожки и увидел, что жилье Петровича убрано, но полированный стол посреди комнаты покрыт тонким слоем пыли. Очевидно, хозяин наведывался на пасеку, ухаживал за своим хозяйством, но долго в нем не задерживался и в домике своем не жил.
Теперь я точно знал, где его искать. Я сел за руль и поехал в поселок Таежный-3.
Бумажка с адресом Смердиной Нины Ивановны лежала у меня в кармане.
- А, Николаич! - Голый по пояс Петрович радостно махнул мне рукой, бросил колун на огромную кучу переколотых дров и широким шагом двинулся от дома Смердиной ко мне. Я снял фуражку, расстегнул китель и положил руки на низенькие фигурные колья ограды. Петрович подошел и встал напротив, и все широко улыбался. А я без улыбки смотрел на него и видел, что он здорово смущен, этот кобель, очень смущен, но изо всех сил старается не показать мне это.
- Вот... - он развел руками и, все так же глупо улыбаясь, кивнул головой в сторону большого и крепкого дома Смердиной. - Видишь?
- Вижу, - сказал я. - Вижу. Давно устроился?
Он, как деревенский дебил, высоко закинул локоть над головой и со скрежетом почесал затылок:
- Да, знаешь, уж месяц будет скоро. Сразу, в общем, как познакомился я с Ниной Ивановной, так и...
- А сама-то хозяйка где? - Мне вдруг дико захотелось заглянуть в глаза этой бабе Смердиной. Может быть, если бы мне тогда это удалось, все вышло бы по-другому. Но не судьба.
- А нет ее, за грибочками в лес пошла. Ну, скоро будет! - Улыбка Петровича изменилась и из натянуто-глупой превратилась в ласково-идиотскую. Меня затошнило. Я отвернулся от него и спросил:
- Петрович, ты мое задание выполнил?
Петрович почему-то обрадовался и шутовски отдал мне честь:
- Так точно, гражданин начальник, выполнил! До конца!
Меня передернуло. "До конца!"
- До конца? Докладывай!
Петрович тоже оперся о забор, как и я, и сказал:
- Вся информация, которую я добыл во время первых вылазок в поселок, оказалась ложной. - Он уже увереннее посмотрел на меня и перестал улыбаться. Ерунда все это, о чем ты думал и что я узнал, Николаич. Мужики твои умерли естественной смертью, просто им не повезло. А то, что они вокруг Нины моей собирались - совпадение просто, чего в жизни не бывает. - Он перевел взгляд вдаль, на рыжий закатный огонь над тайгой, и глаза его ласково заискрились. А Нина... Она прекрасная женщина! Чудесная!.. Слушай! - Он придвинулся ко мне, и на секунду я увидел прежнего Петровича - сильного и скабрезного, циника, опера и кобеля. - У нее такая... Если бы ты знал, что она делает! А тело - как у молодухи двадцатилетней! - Я хотел было произнести в ответ что-то саркастическое, но он уже не обращал на меня внимания. - А то, что о ней в поселке говорят - туфта, Николаич! Мужики здесь - пьянь да дрань, и мрут они не от ее самогона, а от своего алкоголизма: пьют, что под руку попадется из того, что горит! Дети животом маются не от ее молока, а от того, что вода здесь плохая к домам подается, трубы ржавые... А уж об Осокиных и говорить нечего: эти нищеброды кого хочешь сами в гроб сведут!
Он говорил что-то еще, но я уже не слушал его. Я все понял. "Пропал мужик, -сказал я себе, - пропал. Ни за понюшку табаку. И я ничего не могу сделать. И остается мне только ждать развития событий и молиться, чтобы Петрович оказался прав. Потому что если он ошибается, то, когда он умрет, получится, что это я и только я! - виноват в его смерти. Я толкнул его к этой бабе, я его погубил!.."
Когда Петрович сделал небольшую паузу в своей долгой речи, я надел фуражку и поспешно пожал ему руку:
- Извини, спешу!
И пошел к машине. Но на полпути остановился как вкопанный и развернулся на 180 градусов:
- Петрович! - крикнул я. - Ты это... Ты расписываться-то не собираешься?
Петрович успел зайти в дровяной сарай, и оттуда раздался его веселый голос:
- Да расписались уже, Николаич! Неделя, как расписались! Извини, что на свадьбу не пригласил, тихо справляли, вдвоем!
- Тьфу! - сплюнул я и, загребая ногами пыль, побрел к своему "уазику".
