В глубь веков (Таинственные приключения европейцев сто тысяч лет тому назад. В дали времен. Том - Джунковский П. (лучшие книги онлайн .txt) 📗
— Боже мой, что с вами, господин профессор? — воскликнул он, подбегая. — Уж не ранены ли вы?
— О нет, слава Богу, я не ранен.
— Не ранен? Ну, стало быть, вы нездоровы.
— Нет- нет, слава Богу, я совершенно здоров.
— Здоровы, — в недоумении уже проговорил Иоганн, — но, в таком случае, зачем же вы забрались в корзинку?
— Ах, Иоганн, да чего же вы так пристали ко мне с этой несчастной корзиной? И наконец, что же вы находите тут особенно удивительного в том, что я сижу в этом приспособлении? — отвечал профессор, стараясь в притворном равнодушии скрыть неловкость своего положения.
Услышав этот ответ, Иоганн даже руками развел в недоумении.
— Как! Так вы находите, что для ученого нет ничего естественнее, как сидеть в корзинке? Не хотите ли вы уверить меня, что в Европе принято носить археологов в кошелках, точно крендели?
Увы, сравнение это окончательно сломило мнимое спокойствие дяди Карла и несчастному пришлось, наконец, сознаться, почему именно находится он в таком печальном положении. Это сознание было, конечно, необыкновенным торжеством для Иоганна. Это дало ему прекрасный предлог очень долго распространяться по поводу своей собственной рассудительности, простирающейся вплоть до способности предвидеть будущее. Ну, разве не говорил он, что профессор непременно свихнется (физически, конечно, а не умственно); разве не твердил он с утра и до вечера, что порядочному европейцу просто непристойно пребывать здесь, среди столь сомнительного человечества, и что им было бы самое лучшее как можно скорее вернуться к своим собственным временам… Так вот нет же, его никто не хочет слушать, несмотря на некоторые полномочия фрау Курц. Профессор до потери сознания занимается геологией в такие времена, когда об этой науке и помину еще нет, а его племянники превратились в допотопных плотников и печников!
— Однако, милый Иоганн, — примирительно заметил Бруно, — что же вы хотите, чтобы мы делали?
— Что делали? — воскликнул тот. — Вот это мне нравится, вы не знаете, что нам делать! Ну, извольте, я вам это скажу. Делайте лодку, корабль, плот, стройте через реку мост, копайте под нею туннель, одним словом, делайте, что хотите, но стремитесь возвратиться восвояси! Иначе мы доживем до того, что, пожалуй, все не прочь будем залезть в корзинки. Знаете ли вы, например, с каким известием вышел я к вам навстречу?
— А разве что-нибудь случилось? — с беспокойством спросил Ганс.
— Вот то-то и дело, что случилось; положим, пока нет еще ничего опасного, но я уверен, что мы не замедлим дождаться самых неприятных событий во вкусе разбойников с большой дороги. Вы знаете, что, как только вы ушли в последний раз за глиной или, лучше сказать, за вашим дядюшкой, как вдруг к нам нахлынула толпа туземцев человек в пятьдесят. Тут были семьи со стариками, женщинами, детьми и даже с запасами провизии. Все они пришли хотя и с довольно отдаленных мест севера, но все же наш старик, как оказалось, знает из них очень многих, так что они могут считаться уже жителями этой местности. И как вы думаете, что это было такое? — торжественно спросил Иоганн.
— Это были переселенцы, — слабым, но уверенным тоном отвечал Курц.
— Вот именно. На этот раз вы угадали, господин профессор. Да, это были переселенцы. Из разговоров их я понял, что на севере, недалеко от нас, уже показалось то племя, которое они называют «другими людьми». Для человека, имеющего достаточно проницательности, нетрудно, конечно, представить себе, что будет дальше; я, по крайней мере, не жду ничего хорошего.
Известие это подействовало на ученого, по-видимому, оживляющим образом.
— Господа, — произнес он взволнованно, — не будем терять времени на эту бесцельную остановку, несите меня скорее туда. Ведь мы имеем случай наблюдать маленький эпизод того великого акта, который называется заселением земли человеческим родом.
Закройте глаза и попробуйте представить себе какую-нибудь неведомую, благодатную страну; заставьте столетия мелькать перед вашим внутренним взором с быстротой минут, и тогда вы увидите, как мало-помалу разрастается в целое племя маленькая горсточка ее первоначальных обитателей, и как все теснее становится там жить человеку. И вот племя это раздвигается во все стороны, занимая все новые и новые места. Эти движения его бывают то постепенные, едва заметные, то порывистые и сильные. И тогда оно, будто волна от брошенного в воду камня, расходится во все стороны, передвигая и смешивая людские племена. Почем знать, может быть, выброшенные этим толчком с насиженного места жители этой местности пойдут далеко на юг и, так сказать, на наших глазах совершат заселение Цейлона?
— Ну, я вижу, что пребывание в корзине не мешает работать вашей фантазии, — язвительно заметил Иоганн.
— Ведь эти люди не умеют перебраться даже через несчастную речку, каким же образом переберутся они на Цейлон через широкий морской пролив?
— Да им и не нужно будет перебираться через пролив, — победоносно отвечал ученый, обрадованный возможностью основательно возразить своему противнику. — Вы забываете, что в настоящее время Цейлон соединен еще с материком перешейком, который впоследствии опустился в волны океана, так что в ХХ-м веке только летом можно нащупать его горную цепь, называемую в наши времена Адамовым мостом.
— Как, так значит, теперь существуют не только иные люди и звери, но даже и земля находится еще не в своем настоящем виде? — воскликнул пораженный Иоганн. — Неужели же и после этого, господа, вы не поспешите убраться отсюда как можно скорее!
— В самом деле, нечего нам попусту тратить время, — заметил Ганс, — ну-ка, Бруно, принимайся за дядюшку!
И братья, подхватив корзину с ее научным содержимым, бодро двинулись в дальнейший путь.
Когда, через полчаса ходьбы, они вышли, наконец, на возвышенный берег знакомого ручья, то на низменной стороне его увидали переселенцев, уже собиравшихся в дальнейший путь. Все суетились, разбирая свои корзины, и над всей этой толпой стоял беспокойный, нестройный гул голосов.
Со своего возвышенного берега наши друзья прекрасно видели выступление в путь этого странного каравана, который двинулся с места, разбившись на небольшие кучки и наконец, мало-помалу, исчез в лесной заросли, а на месте его недавнего бивака, задумчивая и растерянная, стояла семья хозяина, с печалью глядевшая вслед удаляющимся соотечественникам и, почем знать, может быть, уже ощущавшая неясное беспокойство за свою собственную участь. Даже прибытие дяди Карла в корзине не могло оторвать их от грустных мыслей, и после молчаливого обеда они как-то вяло принялись за работу, помогая братьям перетаскивать валуны к месту постройки.
— Завтра все мы пойдем за плодами, — сказал хозяин, обращаясь к Гансу, — а вы останетесь здесь с детьми.
— Но разве наших плодов уже нет? — удивился тот.
— Да, их уже нет, потому что мы дали их женщине, которая с детьми ушла в ту сторону, — отвечал хозяин. — У нее нет мужа, а дети еще очень малы.
— Но почему же эти люди уходят туда? — решился задать вопрос Бруно.
— Почему… Не знаю, — с печальным недоумением и как-то неохотно отвечал хозяин, — но все они говорят, что там, где они жили прежде, теперь уже нет плодов…
Братья решили не трогать более этого вопроса, так как он, очевидно, волновал этих бедных людей.
Проработав еще часа два над своей печью, они решили немного отдохнуть и отправились прилечь в тени, где уже покоился ученый муж сном не в меру набегавшегося ребенка. Здесь к ним присоединился и Иоганн. Изобразив на своем лице чрезвычайно хитрую улыбку, он обратился к братьям со следующими словами:
— Ну, господа, хотя я и не хотел было говорить этого, но теперь, так уж и быть, открою вам весьма интересную тайну.
— Ого, что же это такое?
— Приготовьтесь услышать весьма и весьма приятную новость.
— Ах, дорогой Иоганн, поверьте, что приятную новость человек бывает готов выслушать всегда.
— Конечно, конечно, уж лучше не мучьте нас и говорите прямо.
