Ярмарка теней (сборник) - Емцев Михаил Тихонович (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Проковыляв несколько метров, он пугливо обернулся и с ужасом уставился на корпус. Удивительное зрелище возникло перед его маленькими голубыми глазками, подернутыми красной сеткой лопнувших капилляров.
Здание обнажилось. Под несмолкающий свист скользила вниз розовая штукатурка, вскрывая темно-красную кирпичную кладку, которая тоже осыпалась. Одна за другой рассыпались три колонны, украшавшие фасад здания. Затем шлепнулись в пыль барельефы и памятные доски, вздымая серые облачка. Шум усилился. Водосточная труба с грохотом ударилась о землю и разлетелась на несколько рукавов. Сквозь проломы в стене было видно, как рушатся перекрытия и летят вниз огромные металлические сейфы и громоздкие лабораторные установки. Постепенно здание заволокло клубами дыма. За дымовой завесой что-то шипело, свистело и ухало. Иногда раздавался резкий беспощадный треск, и тогда вахтер в ужасе накрывал руками давно освободившуюся от тяжести волос голову. Это благоуханное летнее утро казалось ему глубокой полярной ночью. Старика трясло…
Когда Второв подъехал к автомобильной стоянке, корпус «В» был окружен плотной толпой возбужденных людей. Толпа тревожно гудела. Голубой солнечный воздух дрожал и вибрировал, как взрывоопасная смесь. Второв, не заперев машины, бросился к месту катастрофы.
Люди узнали его и расступились. Ему послышалось злорадно-насмешливое: «Доигрался!» — и торопливое, испуганное: «Тише! Что вы?!»
Стараясь твердо ступать по асфальтовой дорожке, он прошел вперед. Люди, топтавшиеся на подстриженной траве газонов, молча смотрели на него. Он уже все увидел, но подходил все ближе и ближе, пока не уткнулся грудью в кольцо из пожарников. Внутри кольца бродило несколько человек. «Директор… Зам… Ученый секретарь… Остальные незнакомые», — отметил Второв.
Алексей Кузьмич часто задирал голову кверху, указуя на небо пальцем, словно призывал в свидетели бога; его зам, Михайлов, что-то высматривал, пригнувшись к земле. Его длинный нос, казалось, превратился в щуп миноискателя. За их спинами лежала огромная груда серебряного пепла. Из нее торчали черные металлические прутья, напоминавшие обожженные человеческие руки. Здание напоминало плетенку из проволоки. Письменные и лабораторные столы застряли между этажами в самых странных положениях. Запутавшись в паутине проводов, точно заколка в распущенных женских волосах, мерно раскачивалась на ветру новая установка парамагнитного резонанса. Второв узнал ее по полукружиям мощных магнитов. Из оборудования аннигилярной остался только распределительный щит — самая никчемная деталь в лаборатории. На нем болтался смятый плакат, приказывающий бросить папиросу. Легкий ветер кружил пыль над грудой мусора и обломков.
Второв заметил, что Алексей Кузьмич делает ему знаки. Он протиснулся сквозь шеренгу, сдерживающую напор любопытных. Все стоявшие рядом с директором повернулись и смотрели, как он идет. Очень трудно было пройти эти несколько шагов по проволочно-жесткой траве.
— Что же у вас получается, батенька? — спросил Алексей Кузьмич, складывая губы сердечком. Морщинистая кожа на его лбу подобралась к седому ежику волос. Он рассматривал Второва с холодным удивлением, словно перед ним было редкостное, но неприятное насекомое.
— Не знаю. Ничего не понимаю, — отрывисто сказал Второв. Он с трудом различал лица. — Вчера все было в порядке, — добавил он.
Пока Второв что-то бессвязно говорил, в его мозгу зашевелилось смутное предчувствие. Он хотел было что-то сказать еще, но только спросил:
— Пострадавшие есть? — Голос его прозвучал неожиданно хрипло.
— Нет, — сказал Алексей Кузьмин, — нет. В корпусе был один вахтер, он отделался легким испугом. Его сейчас отпаивают чаем…
— С ромом, — добавил Михайлов.
— Это детали.
Они снова замолкли, уставившись на развалины корпуса. У Второва пересохло в горле, и он чмокнул.
«При чем здесь ром? — подумал он. — Чушь какая-то. Чушь и галиматья».
— Что? — спросил Алексей Кузьмич.
Все снова посмотрели на Второва.
— Я ничего не говорю, — хмуро буркнул Второв. — И ничего не могу сказать. Я сам ничего не понимаю.
— Во всяком случае, это не пожар, — сказал один из незнакомцев.
— И не взрыв. Ни в коем случае не взрыв! — вмешался Михайлов.
На институтском дворе корпус «В» был единственным пострадавшим зданием. В нем помещалась лаборатория вторичных структур, которой заведовал доктор химических наук Второв Александр Григорьевич. И поэтому все смотрели на А.Г.Второва, и он ощущал эти взгляды, как уколы сотен игл.
— Придется провести серьезное расследование, — сказал Михайлов, глядя куда-то вдаль.
«Что это такое? — Второв сделал несколько шагов вперед и погрузил пальцы в серебристый пепел. — Странно, очень странно…»
Внезапная дрожь пробежала по его телу, неприятная, тошнотворная слабость разлилась в мышцах. Второв узнал пепел. «Серебристый порошок из дьюаров Кузовкина! Вчера, еще только вчера я передал с Сомовым на анализ колбочку таинственного вещества, а сегодня и этот порошок превращен трехэтажный корпус. Значит… значит…»
Мысли проносились в голове Второва с лихорадочной поспешностью. Они наползали друг на друга, исчезали и вновь возникали, словно льдины в разгар ледохода.
«Значит, что очень странное вещество. Может быть, передо мной та космическая ДНК, с которой работал Кузовкин и которая его погубила? Наверное, Филипп прав. Но почему она начала действовать? Почему вдруг ожила? В течение года она пролежала в дьюарах без каких-либо изменений! Впрочем, так ли это? Нет, конечно. Только Рита могла бы объяснить все это… Но ее нет, и распутывать узел придется мне. Что же произошло сегодня ночью? Что?…»
Прикосновение чьих-то пальцев к плечу вывело Второва из оцепенения.
— Пойдемте с нами, — сказал незнакомец.
Второву показалось, что ему уже встречалось это безразличное лицо и этот спокойный, ожидающий взгляд, исполненный скрытой силы.
— Да, да, пойдемте, — заторопился Михайлов.
Алексей Кузьмич только головой тряхнул, как бы подтверждая слова Михайлова. Второв ощутил отчуждающую силу этого слова — «пойдемте».
Они пошли. Второва поразило, какими чужими и незнакомыми показались ему толпившиеся вокруг люди. Он работал с ними около десяти лет, знал всех очень хорошо, но сейчас как будто видел впервые…
В директорском кабинете, как всегда, было тихо и уютно.
Алексей Кузьмич не сел за свой стол, он просеменил к окну и, глядя во двор, с деланной шутливостью сказал:
— Давайте выкладывайте, Александр Григорьевич, что вы там накудесничали. Не томите нас, фокусник…
Остальные расселись куда попало. Ученый секретарь Григорович плюхнулся в кресло, трое незнакомых сели вместе на диван, Михайлов, поколебавшись, присел у края директорского стола и начал что-то записывать. Только Второв остался стоять.
— А что я могу сказать? — Он раздраженно развел руками. — Самому ничего не понятно.
— Простите, товарищ Второв, — сказал Михайлов, выпрямляясь. — Мне как замдиректора по научной части ваша позиция кажется более чем странной! Погибла ваша лаборатория, и не только ваша, там ведь этаж занят Тимофеем Трофимовичем, туда вложены десятки миллионов государственных рублей, уничтожено уникальное оборудование, хорошо, что обошлось без человеческих жертв, а вам нечего сказать! Вы обязаны — понимаете, обязаны доложить нам обо всем, что могло стать источником этого несчастья. Вы должны помнить, сколько хлопот причинили многим уважаемым… да всем, пока государство, и, в частности, институт, не обеспечило работу по вашей поисковой теме. Мы вашими поисками во как сыты! — Михайлов рубанул себя по шее.
«Жаль, что твоя рука не гильотинный нож», — подумал Второв.
— Я действительно ничего не знаю, — сказал он. — Ведь вы хотите, чтобы я назвал причины катастрофы, не так ли? А я не могу этого сделать. Я просто ума не приложу, отчего все так… получилось. Я очень рад, что вахтер остался жив… Но отчего без дыма и огня сгорела лаборатория, я не знаю и не понимаю…
