Только тишина - Петецкий Богдан (читаем книги бесплатно txt) 📗

Шли минуты. Ничего не происходило. Чуть погодя я поймал себя на мысли, что полностью позабыл о его присутствии. Несмотря на то, что ни на секунду не отводил глаз от его волос.

Наконец он шевельнулся. Повернулся немного и уселся боком. Теперь я видел его лицо в профиль. Длинное, изможденное лицо с острыми чертами, словно вырезанное из куска дерева.

Потребовалось еще пять минут, чтобы он посмотрел в мою сторону. Он поднялся, изменил положение кресла и уселся снова. Нервы его были не в худшем состоянии. Пока что.

Говорить нам было не о чем. И никому не пришло в голову посвистеть. Чтобы слышать хотя бы себя самого. Нас устраивала тишина. Меня — по крайней мере. Что-то в ней нарождалось. Ладно. Всему свое время. А пока мы молчали. Даже если молчание это гудит. И звучат в нем всевозможные струны. Не молчание. Тишина.

Он дотерпел до вечера. Если и собирался поначалу поговорить о чем-то, то теперь это становилась все труднее. А под конец и вовсе невозможно. И он понимал это ничем не хуже меня. Впрочем, я ничего от него и не ждал. Я знал, что мне следует делать. Можно было бы растянуть эту игру еще на пару дней. Даже на неделю. Но рано или поздно любая игра приходит к своему концу. Кто-то проигрывает. Остальные — расплачиваются.

Он не допустит ничего, что позволило бы мне ввести в эту игру новые элементы. Оживить ее. Расшифровать напарника. Или напарников. А расплачиваться желания у меня не было. Даже, если бы все пошло на мой собственный счет.

Он поднялся, потянулся и, ни слова не говоря, направился к выходу. Я не стал его провожать. Но стал таким образом, чтобы он был вынужден коснуться меня, проходя мимо. Передатчик был размером с иголку. И оказалось достаточно одного незаметного движения ладони.

Я сказал, что не стоит ждать лета, что можно придти и сразу же. Завтра. Он кивнул.

Когда он исчез за деревьями, я вызвал автоматы, заблокировал базу и направился за ним следом.

8.

Лес тонул во мраке. В вершинах деревьев наблюдалось слабое движение. Оттуда доносился слабый шелест, словно пересыпали зерно. За исключением этого в воздухе было тихо.

Впервые с очень давних пор я шел по просеке один, без эскорта. Не то, чтобы уверовал неожиданно в собственные силы. Но трудно требовалось автоматов, чтобы те передвигались на цыпочках.

Через каждые несколько метров я останавливался и смотрел на отклонение оранжевой нити, плывущей по плоской поверхности экранчика. Правда, степень ее яркости информировал о расстоянии до передатчика, но я предпочитал быть в этом уверенным. В конце концов, он мог надумать почесать спину и обнаружить ту безделку, которую я туда прилепил, когда он выходил из кабины. Для этого-то я его и поджидал. Целых десять дней.

Я представлял, как он скидывает куртку, цепляет ее на ближайший сучок, а сам прячется поблизости, поджидая, пока я подойду. Я видел его лицо. Появившаяся на его лице гримаса была более, чем красноречивой. Теперь он потирал руки. Он должен был бы провести среди этой тишины не двадцать, а двести лет, чтобы, наткнувшись на эту игрушку на своей одежонке, сразу же не сообразить, для чего она служит. Что у него появляется еще одна возможность говорить со мной. Последняя. Такого шанса я не мог его лишить. Хотя передатчик и обошелся мне в два дня работы. Сигналы, излучаемые движущимся объектом, выглядели иначе, чем сигналы от объекта неподвижного. Если, разумеется, кто-то до этого не додумался и не перестроил аппаратик. Значит, ему следовало быть таким, чтобы перестроить его не удалось.

Просеку он преодолел быстро, до самого конца. Свернул влево и двинулся дальше, параллельно уже недалеким конструкциям города, постоянно придерживаясь леса. Ног не жалел. Так что мне не приходилось особенно маскироваться. Я держался на почтительном расстоянии. Останавливаясь, ни разу не услышал его шагов. Лес был мертв. Если не считать движения ветвей в вышине. И тишины.

С того момента, как я прицепил передатчик к рукаву его куртки, прошло сорок минут. При таком темпе, беря приблизительно, четыре километра. Даже если отсчитывать от выхода просеки к городу. Неплохо. Холм, на котором я его встретил, давно остался позади.

Неожиданно послышался какой-то звук. Я замер и затаил дыхание. Ничего. Слева, на расстоянии вытянутой руки, едва заметный ствол старого дерева. Листья нижней ветки касались моего лица. Они были влажные и холодные. Я напряг зрение. В трех-четырех метрах перед собой различил заросли травы. Дальше чернела монолитная стена. Я знал, что если сделаю шаг вперед, то трава тоже сдвинется. Из этого вытекало только то, что я еще не достиг места, в котором трава кончалась.

Звук повторился. На этот раз мне удалось по крайней мере установить направление. Примерно половина ближайшего поросшего лесом склона. Не слишком громкий окрик кого-то, кто стоит на противоположной стороне, в настоящих горах. Человеку пришлось бы хорошо поработать ногами, чтобы добраться туда за два-три часа.

И все же оклик этот сказал мне о многом. Достаточно, чтобы рука моя скользнула к излучателю… Если услышу ответ…

Тишина. Со всем, что ей сопутствует. Кроме этого зова. Он шел оттуда. Из того леса. Из мрака передо мной.

Я поглядел на экранчик. Он отдалился. По крайней мере, на четыреста метров. Если не на полкилометра.

Я осторожно отвел ветку от лица и двинулся дальше. Мне казалось, что трава у меня под ногами пищит, как мышь, на которую наступили. Почувствовал теплую влажность на шее.

Нервы, — сказал себе. — В самое подходящее время.

Тем не менее следующий десяток метров прокрался на цыпочках.

Передо мной стало светлее. Я выбрался на небольшую полянку, с трех сторон окруженную лесом, а с четвертой замыкаемую буйным, разросшимся кустарником. Пеленг показывал прямо, но я предпочитал придерживаться линии деревьев.

Я был примерно на середине полянки, когда краем глаза уловил вспышку. Замер как вкопанный. Мгновением спустя, выставив перед собой левую руку, я обошел вокруг ствола ближайшего дерева. И только теперь начал разглядывать то место, где только что что-то блеснуло.

Я прождал добрые пять минут, прежде чем свет появился снова. Дальше, чем я предполагал. Источник его оставался скрытым, видны были лишь отблески на мокрых листьях.

Я проверил по экранчику. С чем и мог себя поздравить. Поскольку знал об этом с первой минуты. Кто-то светил там, куда пошел Гумми. То ли неожиданно обнаружил, что стемнело. То ли решил поискать сокровища. Что поделаешь, если, выходя с базы он не прихватил с собой фонарика. А при себе у него не было ничего, не считая носового платка. И моего передатчика.

Я стоял возле того дерева до тех пор, пока не почувствовал струйки пота на теле. На этот раз холодные как лед. Руки у меня одеревенели. По спине раз за разом пробегали мурашки.

Я пойду туда. Хотя бы потому лишь, что это — единственное, что мне остается делать. Причина достаточно убедительная. Даже Тарроусен не нашел бы слабого пункта в моих рассуждениях.

Это не значит, что мне следует идти сразу же за ним. Не думаю, что я ему обязан настолько, чтобы что-либо облегчать. Он и без того кое-в-чем меня превосходит. По крайней мере, в информированности.

Я надвинул капюшон на лицо и приподнял куртку так, чтобы ее воротник прикрыл мне рот. Под плечи подложил плоскую коробку энергобатареи. Теплей мне от этого не сделалось. Но, по меньшей мере, я перестал пропитываться влагой.

Я выждал около часа. Лишь когда над лесом выдвинулся рог лунного серпика, я отыскал взглядом характерные деревья и неровности грунта там, откуда бил свет. Это, все, что я мог сделать, чтобы отыскать нужное место, когда подойду с противоположной стороны.

Я обогнул полянку, после чего направился в сторону города. Выбрался на свободное пространство и двинулся дальше параллельно лесу. Два или три раза приостановился, поддавшись иллюзии, что вижу выход какой-то старой то ли дороги, то ли просеки. Но не удалился еще достаточно, чтобы подобраться к Гумми с тыла.