Хаос и порядок. Прыжок в безумие - Дональдсон Стивен Ридер (читать книги без .txt) 📗
Двигатели и топливные элементы составляли основную массу посыльного катера. Миниатюрные передатчик и приемник вкупе с кристаллами памяти на кремние-алмазных полупроводниках, содержавшими навигационные и другие данные, а также саму передаваемую информацию, почти ничего не весили. Таким образом, посыльный катер мог ускоряться быстрее, развивать большую скорость, а также находиться в гиперпространстве дольше, чем пилотируемое судно.
На самом деле посыльные катера могли бы перемещаться из одной точки космоса в другую даже за считанные минуты, если бы им не приходилось маневрировать в физическом пространстве – ускоряться и тормозить, обходить препятствия или менять курс, если вдруг выход из гиперпространства происходил не в расчетной точке.
Обычно посыльный катер никогда не входил в физический контакт с обслуживаемыми им приемопередатчиками. При выходе из гиперпространства вблизи того или иного приемопередатчика катер «выстреливал» имеющуюся у него информацию в микроволновом диапазоне и немедленно начинал торможение. К тому времени, когда катер был готов взять обратный курс, он уже получал от приемопередатчика новый информационный груз. Таким образом, катер мог курсировать между приемопередатчиками, не теряя времени даром. Он останавливался только тогда, когда ему требовался ремонт или перезарядка топливных элементов.
Посыльные катера были достаточно обычным явлением для человечества, осваивающего межзвездное пространство. Лишь большая стоимость этих катеров препятствовала их повсеместному распространению. Зачастую, если позволяли обстоятельства, отдельные лица, корпорации и даже правительственные структуры отправляли информацию с пилотируемыми судами, следовавшими в нужном направлении. Неэффективность такого способа связи компенсировалась его относительной дешевизной. Да и неэффективность была относительной: торговые суда обычно доставляли информационный груз получателю в течение нескольких дней, максимум, недели. Из этих соображений частные лица, корпорации и правительственные структуры предпочитали жертвовать небольшим количеством времени, нежели вкладывать огромные средства в посыльные катера.
По этой причине самым крупным пользователем посыльных катеров являлась полиция. Впрочем, Концерн рудных компаний, Руководящий Совет Земли и Космоса, а также удаленные станции ближнего космоса держали катера на случай непредвиденных обстоятельств. Что касается полиции, то она использовала посыльные катера для обслуживания постов наблюдения за эфиром, располагавшихся вблизи границы с Амнионом.
И все же посыльные катера – так же как и тахионный двигатель – прочно вошли в сознание человечества. Считалось, что они работают повсеместно, помогая Руководящему Совету управлять, а полиции защищать осваиваемое межзвездное пространство. Таким образом, уже не в первый раз человечество стало жертвой самообмана. На этот раз оно считало, будто огромный космос может быть ему подвластен.
Уорден
Никогда в жизни Уорден Диос не испытывал столь сильный испуг, хотя заранее и готовился к подобному эмоциональному потрясению. И вот, свершилось. Теперь необходимо найти выход из сложившейся ситуации. В противном случае…
Уордену хотелось схватиться за голову и закричать. К сожалению, он не мог этого сделать. Донесение Мин Доннер с борта «Карателя» только что поступило – на экране компьютера появился текст. Но Уорден не мог его изучить, поскольку напротив него за столом сидела Койна Хэнниш, новый директор Протокольного отдела, и излагала проблемы, навалившиеся на нее с момента нового назначения. Чтобы заняться донесением, Уорден должен был прервать Хэнниш и удалить ее из кабинета.
Ужас у Диоса вызвало то обстоятельство, что Мин не использовала его личные коды, а отправила донесение по обычным полицейским каналам. Нет, никто из Отдела связи Департамента полиции прочитать донесение не мог. Но «обычные полицейские каналы» означали, что о донесении стало известно как в Отделе связи, так и в Центре. Другими словами, факт поступления донесения уже стал частью информационного массива, циркулирующего между Департаментом полиции и штаб-квартирой Холта Фэснера. Вскоре Дракон узнает о донесении Мин, если уже не узнал.
Такой поворот событий следовало ожидать. Он отвечает духу Мин Доннер и духу отношений между Департаментом полиции и Фэснером. И во всем этом замешан Уорден. А ведь донесение может привести к таким последствиям, которые он окажется не в состоянии не то что контролировать, но даже представить.
Теперь разногласия между Уорденом и его хозяином становились куда более серьезными, чем прежде. Отныне у директора Департамента полиции не будет возможности для саботирования принятия «правильных» решений или для проведения своей линии, идущей вразрез с представлениями Дракона. Все, чего Уорден добился до сих пор, ставилось под угрозу.
И все же необходимо знать, что в донесении. Но причем здесь Койна? Не из-за нее проблемы возникли, не ей их решать. Уорден должен пенять только на самого себя. Это он не предупредил Мин Доннер о необходимости соблюдения секретности, не подчеркнул особую важность возложенной на «Карателя» операции, предоставив Мин свободу в выборе способа связи с ним, и это неминуемо привело к утечке информации.
Усилием воли Уорден заставил себя держаться перед директором Протокольного отдела спокойно. Годы размышлений и попыток реабилитировать свою скомпрометированную личность, по крайней мере, научили его самоотречению.
Койна обратила на Уордена взгляд своих ясных и спокойных глаз, ожидая, пока тот наконец отвлечется от компьютера. Если бы у нее был прибор видения в инфракрасном спектре, подобный искусственному глазу ее шефа, она бы смогла заметить его смятение. Но, разумеется, она не была отягощена никакими артефактами или природной сверхчувствительностью. Не было в ней и наигранного чувства преданности, погубившего Годсена Фрика. С первого взгляда Уордену было ясно: к нему в кабинет она не принесла ничего, кроме добросовестного отношения к работе.
И все же какое-то напряжение в Койне присутствовало, о чем свидетельствовал специфический цвет ее ауры. Если она и была откровенной с шефом, то не до конца.
– У меня срочная работа, – объявил Уорден, убедившись, что текст донесения выведен на экран его компьютера полностью. – Мне необходимо заняться документами. У вас ко мне что-то еще?
В силу легендарной неуловимости Уордена его было так трудно найти, что к тому времени, когда он дал Койне согласие на аудиенцию, список проблем, которые она хотела с ним обсудить, оказался у нее весьма обширным. Впрочем, обсуждение и так коснулось достаточного количества этих проблем. По большей части оно свелось к тому, что Уорден просто заверил Койну в необходимости выполнять свои обязанности так, как считает нужным. Он еще раз подчеркнул важность ничего не утаивать от Руководящего Совета Земли и Космоса, хотя и не предложил ей выкладывать все до последней детали.
И все же во время разговора сердце Уордена болело, и болело оно уже несколько последних дней. Господи! Почему он должен объяснять элементарные вещи? Неужели он так себя скомпрометировал, что его подчиненные уже не знают, где правда, а где ложь?
Итак, есть ли выход? Что в его сложных и завуалированных планах дало сбой?
– Лишь один момент, – вдруг напрягшись, ответила Койна. – Сначала я обратилась к директору Лебуолу, поскольку, честно говоря, не знала, что делать. Но он отправил меня к вам, хотя я пришла бы сама.
«Опять Хэши», – подумал Уорден. Сначала Лебуол получает информацию о событиях на Малом Танатосе из неизвестных директору целого Департамента источников – информацию провокационного характера, зловещую информацию, – а потом Уорден узнает, что Хэши действует как наперсник и консультант Протокольного отдела. Что происходит? Неужели Уорден уже боится собственной тени, или им и в самом деле пытаются манипулировать?
– Директор, – Койна слегка запнулась. – Мною получено сообщение от капитана Вертигуса Шестнадцатого. Он боится, что, контактируя со мной, подвергает себя серьезному риску.
