Улыбка (изд.1993) - Брэдбери Рэй Дуглас (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Жаркое солнце. Жаркое солнце заливает палату. Уже утро. Рокуэл протирает глаза, смутно встревоженный тем, что кто-то поднял шторы. Кто-то поднял… Рокуэл вскочил, как ужаленный. Солнце! Шторы не могли, не должны были подняться. Сколько недель они не поднимались! Он закричал.
Дверь настежь. В санатории тишина. Не смея повернуть головы, Рокуэл косится на стол. Туда, где должен бы лежать Смит.
Но его там нет.
На столе только и есть, что солнечный свет. Да еще какие-то остатки опустелой куколки. Остатки.
Хрупкие скорлупки — расщепленный надвое профиль, округлый осколок бедра, полоска, в которой угадывается плечо, обломок грудной клетки — разбитые остатки Смита!
А Смит исчез. Подавленный, еле держась на ногах, Рокуэл подошел к столу. Точно маленький, стал копаться в тонких шуршащих обрывках кожи. Потом круто повернулся и, шатаясь, как пьяный, вышел из палаты, тяжело затопал вверх по лестнице, закричал:
— Хартли! Что ты с ним сделал? Хартли! Ты что же, убил его, избавился от трупа, только куски скорлупы оставил и думаешь сбить меня со следа?
Дверь комнаты, где провели ночь Макгайр и Хартли, оказалась запертой. Трясущимися руками Рокуэл повернул ключ в замке. И увидел их обоих в комнате.
— Вы тут, — сказал растерянно. — Значит, вы туда не спускались. Или, может, отперли дверь, пошли вниз, вломились в палату, убили Смита и… нет, нет.
— А что случилось?
— Смит исчез! Макгайр, скажи, выходил Хартли отсюда?
— За всю ночь ни разу не выходил.
— Тогда… есть только одно объяснение… Смит выбрался ночью из своей скорлупы и сбежал! Я его не увижу, мне так и не удастся на него посмотреть, черт подери совсем! Какой же я болван, что заснул!
— Ну, теперь все ясно! — закричал Хартли. — Смит опасен, иначе он бы остался и дал нам на себя посмотреть. Одному Богу известно, во что он превратился.
— Значит, надо искать. Он не мог уйти далеко. Надо все обыскать! Быстрее, Хартли! Макгайр!
Макгайр тяжело опустился на стул.
— Я не двинусь с места. Он и сам отыщется. С меня хватит.
Рокуэл не стал слушать дальше. Он уже спускался по лестнице, Хартли за ним по пятам. Через несколько минут за ними, пыхтя и отдуваясь, двинулся Макгайр.
Рокуэл бежал по коридору, приостанавливаясь у широких окон, выходящих на пустыню и горы, озаренные утренним солнцем. Выглядывал в каждое окно и спрашивал себя: да есть ли хоть капля надежды найти Смита? Первый сверхчеловек. Быть может, первый из очень и очень многих. Рокуэла прошиб пот. Смит не должен был исчезнуть, не показавшись сперва хотя бы ему, Рокуэлу. Не мог он вот так исчезнуть. Или все же мог?
Медленно отворилась дверь кухни.
Порог переступила нога, за ней другая. У стены поднялась рука. Губы выпустили струйку сигаретного дыма.
— Я кому-то понадобился?
Ошеломленный Рокуэл обернулся. Увидел, как изменился в лице Хартли, услышал, как задохнулся от изумления Макгайр. И у всех троих вырвалось разом, будто под суфлера:
— Смит!
Смит выдохнул струйку дыма. Лицо ярко-розовое, словно его нажгло солнцем, голубые глаза блестят. Ноги босы, на голое тело накинут старый халат Рокуэла.
— Может, вы мне скажете, куда это я попал? И что со мной было в последние три месяца — или уже четыре? Тут что, больница?
Разочарование обрушилось на Рокуэла тяжким ударом. Он трудно глотнул.
— Привет. Я… То есть… Вы что же… вы ничего не помните?
Смит выставил растопыренные пальцы:
— Помню, что позеленел, если вы это имеете в виду. А потом — ничего.
И он взъерошил розовой рукой каштановые волосы — быстрое, сильное движение того, кто вернулся к жизни и радуется, что вновь живет и дышит.
Рокуэл откачнулся, бессильно прислонился к стене. Потрясенный, спрятал лицо в ладонях, тряхнул головой. Потом, не веря своим глазам, спросил:
— Когда вы вышли из куколки?
— Когда я вышел… откуда?
Рокуэл повел его по коридору в соседнюю комнату, показал на стол.
— Не пойму, о чем вы, — просто, искренне сказал Смит. — Я очнулся в этой комнате полчаса назад, стою и смотрю — я совсем голый.
— И это все? — обрадованно спросил Макгайр. У него явно полегчало на душе.
Рокуэл объяснил, откуда взялись остатки скорлупы на столе. Смит нахмурился.
— Что за нелепость. А вы, собственно, кто такие? Рокуэл представил их друг другу.
Смит мрачно поглядел на Хартли.
— Сперва, когда я заболел, явились вы, верно? На завод электронного оборудования. Но это же все глупо. Что за болезнь у меня была?
Каждая мышца в лице Хартли напряглась до отказа.
— Никакая не болезнь. Вы-то разве ничего не знаете?
— Я очнулся с незнакомыми людьми ж незнакомом санатории. Очнулся голый в комнате, где какой-то человек спал на раскладушке. Очень хотел есть. Пошел бродить по санаторию. Дошел до кухни, отыскал еду, поел, услышал какие-то взволнованные голоса, а теперь мне заявляют, будто я вылупился из куколки. Как прикажете все это понимать? Кстати, спасибо за халат, за еду и сигареты, я их взял взаймы. Сперва я просто не хотел вас будить, мистер Рокуэл. Я ведь не знал, кто вы такой, но видно было, что вы смертельно устали.
— Ну, это пустяки. — Рокуэл отказывался верить горькой очевидности. Все рушится. С каждым словом Смита недавние надежды рассыпаются, точно разбитая скорлупа куколки. — А как вы себя чувствуете?
— Отлично. Полон сил. Просто замечательно, если учесть, как долго я пробыл без сознания.
— Да, прямо замечательно, — сказал Хартли.
— Представляете, каково мне стало, когда я увидел календарь. Стольких месяцев — бац! — как не бывало! Я все гадал, что же со мной делалось столько времени.
— Мы тоже гадали. Макгайр засмеялся:
— Да не приставай к нему, Хартли. Просто потому, что ты его ненавидел…
Смит недоуменно поднял брови:
— Ненавидел? Меня? За что?
— Вот. Вот за что! — Хартли растопырил пальцы. — Ваше проклятое облучение. Ночь за ночью я сидел около вас в вашей лаборатории. Что мне теперь с этим делать?
— Тише, Хартли, — вмешался Рокуэл. — Сядь. Успокойся.
— Ничего я не сяду и не успокоюсь! Неужели он вас обоих дурачил? Это же подделка под человека! Этот розовый молодчик затеял такой страшный обман, какого еще свет не видал! Если у вас осталось хоть на грош соображения, убейте этого Смита, пока он не улизнул!
Рокуэл попросил извинить вспышку Хартли. Смит покачал головой:
— Нет, пускай говорит дальше. Что все это значит?
— Ты и сам знаешь! — в ярости заорал Хартли. — Ты лежал тут месяц за месяцем, подслушивал, строил планы. Меня не проведешь. Рокуэла ты одурачил, теперь он разочарован. Он ждет, что ты станешь сверхчеловеком. Может, ты и есть сверхчеловек. Так ли, эдак ли, но ты уже никакой не Смит. Ничего подобного. Это просто еще одна твоя уловка. Запутываешь нас, чтобы мы не узнали о тебе правды, чтоб никто ничего не узнал. Ты запросто можешь нас убить, а стоишь тут и уверяешь, будто ты человек как человек. Так тебе удобнее. Несколько минут назад ты мог удрать, но тогда у нас остались бы подозрения. Вот ты и дождался нас и уверяешь, будто ты просто человек.
— Он и есть просто человек, — жалобно вставил Макгайр.
— Вранье. Он думает не по-людски. Чересчур умен.
— Так испытай его, проверь, какие у него ассоциации, — предложил Макгайр.
— Он и для этого чересчур умен.
— Тогда все просто. Возьмем у него кровь на анализ, прослушаем сердце, впрыснем сыворотки.
На лице Смита отразилось сомнение:
— Я чувствую себя подопытным кроликом. Разве что вам уж очень хочется. Все это глупо.
Хартли возмутился. Посмотрел на Рокуэла, сказал:
— Давай шприцы.
Рокуэл достал шприцы. «Может быть, Смит все-таки сверхчеловек, — думал он. — Его кровь — сверхкровь. Смертельна для микробов. А сердцебиение? А дыхание? Может быть, Смит — сверхчеловек, но сам этого не знает. Да. Да, может быть…»
Он взял у Смита кровь, положил стекло под микроскоп. И сник, ссутулился. Самая обыкновенная кровь. Вводишь в нее микробов — и они погибают в обычный срок. И неведомый икс-раствор исчез. Рокуэл горестно вздохнул. Температура у Смита нормальная. Пульс тоже. Нервные рефлексы, чувствительность — ни в чем никаких отклонений.
