Корабль, который пел - Маккефри Энн (прочитать книгу .TXT) 📗
— Что ты хочешь этим сказать? — у Шадресса осталось так мало энергии, что он сумел выразить лишь легкое любопытство.
— Они уже сейчас недоумевают, почему мы задерживаемся. Там выстроилась целая очередь дублеров, жаждущих у нас учиться.
Шадресс испустил приглушенный стон отчаяния.
— Посуди сама, Хельва, ну как мы можем просить кого-то взяться за это дело?
— Я уже сказала, Шадресс, — у нас нет выбора.
— Не понимаю.
— На каждом проводке, идущем к источникам питания, стоит крошечный блок. Я не смогла бы даже увернуться от метеора, угрожай нам такая опасность.
Шадресс вздрогнул всем телом и уронил голову на руки. — Пойми, Хельва, я не могу вернуться. Не могу. Я бы…
— Тебе и не нужно возвращаться. Во всяком случае, сейчас. Господи, да у тебя даже не хватит энергии, чтобы надеть приемопередатчик, — сказала она, намеренно делая вид, что не понимает его боязни. — Предоставь это мне.
— Что тебе предоставить? — спросил Прейн, выплывая в камбуз.
— Я собираюсь спуститься, чтобы объяснить корвикам причину нашего отсутствия.
— Ничего подобного, — возразил Прейн и попытался распрямить плечи, но в результате только беспомощно ткнулся в аппарат для подогрева. Я режиссер, и это моя обязанность — объяснить, почему мы не способны выполнить условия контракта.
Шадресс бессильно застонал.
— Не глупите, Прейн, — вы едва держитесь на ногах, как впрочем, и Шадресс. Пойду я, и хватит об этом. Шадресс, мы еще поговорим на эту тему, когда я вернусь. Ты понял, Шадресс? — она подождала, пока он не кивнул в знак согласия.
Как только Хельва вернулась в корвиканскую оболочку, мозг ее пронзила острая боль. Мириады тактильных ощущений, поступающие от плывущих за ней отростков свидетельствовали о присутствии нескольких сильных источников давления. Как, во имя Всевышнего, ей объяснить этим существам, повелевающим чистой энергией, что люди — столь хрупкие создания?
На этот раз в атмосфере совершенно не ощущалось энергетических всплесков. Администратор, как всегда темный, глубокий и насыщенный, сдерживал свою массу сжимающих воздействий. Другие, выстроившиеся на почтительном расстоянии, должно быть, и были дублерами. Если в сознании корвиков присутствовал уровень сострадания, то администратор наверняка задействовал именно его: он терпеливо ждал, пока Хельва отчаянно пыталась сформулировать объясняющее ситуацию уравнение и указать на неразрешимые фрагменты. Его ответом послужило излучение, которое можно было истолковать, как сожаление о том, что столь небывалая обратная связь и образование нестабильной реакционной массы вызывало у гостей такую энтропию. Однако, — подчеркнул он, — причина кроется в них самих.
Вдобавок администратор серьезно предупредил Хельву, что возникли новые, чрезвычайно важные обстоятельства. Каждая отдельная энергетическая группа, окружающая данное тепловое ядро, настаивает на получении формул, которые дадут возможность повторить столь уникальные излучения. Благодаря такому выделению энергии появится возможность активизировать застойные энергетические группы, которые, как считалось, навсегда потеряны и не могут быть восстановлены. Поэтому корвики настаивают на передаче формул. А уж за ценой они не постоят.
Хельва, ощущая, что ее излучение выражает полное отчаяние, повторила, что это невозможно.
— Тем не менее, необходимо найти какой-то выход, — настаивал администратор. — Среди вас была одна сущность, — он построил звуковое уравнение, которое означало Джульетту, — так вот, она продемонстрировала замечательное владение внутренней энергией. Пусть она вернется и предоставит нам формулы. В противном случае… — администратор пошевелил щупальцами, что у человека соответствовало бы пожатию плечами.
Вернувшись на корабль, Хельва долго собиралась с духом, прежде чем решилась обнаружить свое присутствие. Она лихорадочно соображала: как это на первый взгляд нехитрое задание обернулось такой катастрофой? Безжалостно анализируя безвыходное положение, в которое они попали, Хельва старалась найти хоть какой-нибудь просвет. Ведь должен же он существовать!
Что за космическая ирония — именно Ансра Колмер, так старавшаяся всех погубить, оказалась единственным человеком, который, смог без особых потерь пережить приключение, — а все ее чудовищный эгоизм. Вот только пожелает ли она теперь их спасти?
— Если вы все спятили, то я пока еще в здравом уме, — без тени колебания заявила Ансра. — И ничто на свете не заставит меня вернуться в эту… в эту душегубку — можете меня убить! Я выполнила все, что записано в моем контракте.
— Ничего подобного, Ансра, — устало возразил Даво. — Правда, сомневаюсь, что кто-то из нас сможет заставить тебя держать ответ перед Гильдией. Но знай, в наших контрактах говорится: если корвики примут наш спектакль в качестве платы за их метод, то мы обязуемся подготовить корвиканских дублеров.
— Что? Вернуться — только для того, чтобы учить корвиков играть Джульетту? — Ансра визгливо рассмеялась, и в ее хохоте прозвучали истерические нотки. Она резко обернулась к Прейну. — Я ведь предупреждала всех на Регуле: ты провалишься! Так оно и вышло. И я рада, рада, просто счастлива!
Ее ненависть почти ощутимой волной обрушилась на их обнаженные, сверхчувствительные нервы. Продолжая хохотать, Ансра, пошатываясь и натыкаясь на стены, устремилась в каюту, и там, как тряпичная кукла, рухнула в кресло перед зеркалом, то смеясь, то бессмысленно глядя на свое отражение.
— Совсем с ума сошла, — решительно заявила Ная, — просто рехнулась.
— Не думаю — если только мы все здесь не рехнулись, — ответил рассудительный Даво.
— Что ж нам теперь — сидеть и смотреть, как она над нами посмеивается? — вспылила Ная. — Пусть делает свое дело.
— Ты хочешь сказать, представление продолжается? — саркастически осведомился Эскал. — Боюсь, что наше уже закончилось.
— Я должен извиниться перед всеми, — поднявшись, заговорил Прейн. Ансра злится на меня. Вы не должны от этого страдать.
— Ради всего святого, Прейн, прекрати изображать мученика, — взорвался Даво.
— Я и не собираюсь никого изображать, — продолжал солар таким будничным тоном, что обвинение Даво сразу потеряло смысл, — выход чрезвычайно прост. Я режиссер и знаю всю пьесу от первой строки до последней. Скажу больше: я отлично помню двести двенадцать сценариев — древних, классических, относящихся к атомной эре и современных.
— Ты не вынесешь такого напряжения, — воскликнула Керла, судорожно обняв его. — Ты умрешь!
— Я умру так или иначе, милая. И предпочитаю уйти с хорошей прощальной репликой.
— «Там, в Иерусалиме, Богу дух предам», — громыхнула Хельва, и разразилась насмешливым хохотом, ошеломив всех присутствующих. Прейн был оскорблен до глубины души, и Хельва решила, что это все же лучше, чем героическое самопожертвование. — А теперь успокойтесь! Не думайте, что все потеряно только потому, что Ансра Колмер оказалась злобной и мстительной сукой. Прежде всего, солар Прейн, от нас не требуется выплескивать на корвиков весь свой репертуар в едином жертвенном порыве. В контракте упоминается всего одна пьеса, «Ромео и Джульетта», от которой все они просто ошалели. Ее-то мы им и предоставим, а потом смоемся из их владений с такой скоростью, которую способны развить мои двигатели. И я настоятельно рекомендую вам больше не углублять их воздействия, пока эти умники не додумались, как защитить наши нежные души от своей обратной реакции.
И еще, солар Прейн: вы вовсе не единственный человек на борту, кто обладает столь совершенной памятью. Я знаю, это может прозвучать не очень скромно, но я сама, а, скорее всего и Даво, а может быть, и наш Эскал знаем «Ромео и Джульетту» ничуть не хуже вашего. И каждому из нас троих будет куда легче вернуться на Бета Корви — как физически, так и эмоционально…
— Послушайте меня! — рявкнула она, когда все начали бурно возражать. Потом переключилась на голос, который должен был создать впечатление благодушной улыбки, и добавила: — Говорит ваш капитан! — Но, как только они рассмеялись, снова стала абсолютно серьезна. — Я, Хельва, несу полную ответственность за этот полет и за всех своих пассажиров.
