Пасьянс гиперборейцев(Фантастические повести и рассказы) - Ткаченко Игорь (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Старик говорил невероятное.
Другие земли. О которых никто ничего не знает. Земли, которые лежат там, где море сливается с небом.
Но там не может быть никаких земель! Все знают, есть только одна земля, зачем богам создавать другие?
Старик говорил невероятное.
Поверить ему мог только приговоренный к смерти.
Гунайх поверил. Сомнения и усталость покинули его.
Раненым, которые не могли двигаться сами, дали легкую смерть. Лошадей и скот прирезали. Повозки и шатры изрубили в щепу. Шли ночь, весь следующий день и еще ночь. Оступившиеся тонули в трясине без крика.
Гауранга, словно привязанный, все время был рядом со стариком, и тот что-то вполголоса рассказывал ему. Глаза мальчика сияли, и Гунайху впервые довелось услышать, как он смеется. Юность всегда больше склонна верить сказкам о будущем, чем правде о прошлом.
Тайными тропами через болото хромой Данда вывел клан к побережью. В защищенной от ветра бухте в ожидании добычи покачивались на мелкой волне корабли торговцев-стервятников.
Торговцев и немногочисленную конную охрану вырезали без пощады, в живых оставили только кормчих. Погрузились на семь кораблей. Остальные сожгли.
Потянулись долгие, холодные, в лихорадочном бреду неотличимые один от другого дни плавания к земле, о которой никто ничего не знал, которой просто не могло быть, потому что нет другой земли, кроме той, что оставили беглецы.
— Какой ты хочешь награды? — уже на корабле спросил Гунайх старика.
— Я скажу, когда мы достигнем земли, — ответил Данда.
Кто ты и откуда пришел?
— Он просто Путник, — ответил, переглянувшись со стариком, Гауранга.
Солнце высоко, зыбкое марево дрожало над песком, по которому все так же размеренно, не выпуская из рук оружия, шагал Гунайх. Вытекла из щелей и пузырилась смола на палубе, изнемогали от зноя и изнуряющей неизвестности люди. Покрылась бисеринками пота и подрагивала рука воина, с обнаженным мечом стоявшего подле старого Данда.
— Как долго! Почему они не возвращаются? — теребил старика потерявший терпение Гауранга. — Они вернуться? Ты же обещал, что там не будет никого… А если…
Старик не отвечал, он неотрывно глядел поверх борта на далекие заснеженные вершины гор и не замечал, казались, ни опасной близости смертоносной стали, ни жары, ни тормошащего его мальчика. Губы его беззвучно шевелились, но никто, даже Гауранга, не смог бы разобрать слетающих с них слов.
— Данда! Ну, Данда же! Чего ты молчишь? А вдруг там люди?..
— Помоги мне, — старик ухватился одной рукой за Гауранга, другой за посох, встал на ноги и проскрипел: — Они возвращаются.
В самом деле, со стороны леса послышался какой-то шум, треск сучьев под беспечной ногой, голоса, и, наконец, показались посланные на разведку воины. Четверо сгибались под тяжестью огромного оленя, остальные были увешаны тушками битой птицы. Чуть позже подошли два других отряда. В шлемах воины несли неведомые сочные плоды и ягоды, серебряной чешуей сверкали связки рыбин, кожаные фляги были наполнены чистейшей родниковой водой.
Перебивая друг друга, все говорили одно и то же: никаких следов человека, звери и птицы не пуганы, ручьи полны рыбы, а в двух полетах стрелы, за холмами, есть долина, будто созданная для поселения.
Не дожидаясь сигнала, корабли один за другим ткнулись в берег, ликующая толпа перехлестнула через борта, оружие и тяжелые доспехи полетели в одну кучу, и недавние беглецы, почувствовав, наконец, долгожданную свободу и безопасность, превратились на время в детей. Разведчиков снова и снова заставляли рассказывать об увиденном, и каждая новая подробность встречалась восторженным ревом. Истосковавшиеся по земле ребятишки, забыв про голод, устроили на песке веселую возню, женщины не вытирали светлых слез, а воины со всего размаха хлопали друг друга по спинам, сцепив руки и образовав круг, в центре которого был вождь, пустились в пляс, как во время большого праздника, хором взревывая:
— Гу-найх! Гу-найх! Гунайх!
Последним сошел на берег хромой Данда. Гауранга тут же подбежал к нему и подставил плечо. Опираясь на мальчика, старик направился к танцующим воинам. Завидев его, те прервали пляску и расступились. Смолкли голоса, и почудилось всем, или это было на самом деле, что расправились плечи старика, выше стал он ростом, помолодели и засверкали глаза его.
Медленно шел Данда, благоговейным было молчание воинов. Старик появился в трудную для клана минуту и спас их. Многим так и не суждено было бы увидеть эту землю, не умей Данда залечивать самые страшные раны, сращивать сломанные кости и прикосновением прохладной ладони снимать жар и успокаивать лихорадку. Но кто он и откуда пришел?
Подбоченившись и ухмыляясь в усы, Гунайх ждал, когда Данда приблизится.
— Старик! Ты умер бы первым, окажись здесь люди! — со смехом выкрикнул он, и вздрогнули воины от этих слов. — Ты оказал нам большую услугу. Скажи наконец, какую ты хочешь награду?
— Вам здесь жить, — раздалось в ответ. Удивительный негромкий голос Данда, похожий одновременно на скрип расщепленного морозом пня, шелест травы и клекот птицы, одинаково хорошо был слышен и стоящему рядом Гауранга, и сбившимся поодаль в кучку и ожидающим решения своей участи кормчим.
— Здесь будет ваш новый дом, — говорил Данда. — Здесь все ваше: море и рыба в нем, лес и зверье, земля и птицы. Вы все начинаете сначала и постарайтесь сделать так, чтобы новый дом не был похож на тот, что вы покинули, иначе участь ваша будет печальна.
Гунайх понял. Гунайх согнал улыбку с лица. В словах старика ему почудилась угроза.
— Как тебя понимать? Помолчите вы! — рявкнул он на возмущенно зашептавшихся старейшин клана, во всем видевших попрание древних традиций. — Говори, старик, кто нам может угрожать? Почему печальной будет участь? Говори!
Данда покачал головой и вздохнул.
— Я немало ходил и немало видел на своем веку, — сказал он. — Видел разных людей, разными были у них жилища и одежда, мысли и обычаи. Рожденный обречен на смерть, но между рождением и смертью лежит дальняя дорога — Жизнь. И как эту дорогу пройти, кого выбрать в спутники, зависит только от людей. Мы сами сделаем свою судьбу, и мало кому выпадет счастье построить жизнь заново, свернуть в сторону с дороги, ведущей к пропасти. Вам выпало такое счастье. Так зачем же тащить старую рухлядь в новый дом? А что до награды…
Он улыбнулся, глаза затерялись в сетке морщин.
— Старому Данда много не надо. Миску горячей похлебки и кусок лепешки…
— Смотрите! — раздался чей-то крик. — Смотрите же!
Невесть откуда взявшаяся белая птица медленно кружила над людьми, опускаясь все ниже и ниже. Снежные крылья едва не коснулись запрокинутых лиц, и птица легко опустилась на плечо Данда. Он погладил ее, птица доверчиво потерлась клювом о его ладонь.
— К счастью! Счастливый знак! — пронесся шепоток, и закаленные в боях воины, ощутив неожиданную робость, подались назад, но уже через мгновение разразились ликующими криками.
Гауранга хмыкнул и снизу вверх хитро подмигнул старику. Тот пожал плечами и тоже улыбнулся.
Снежно-белая птица, испугавшись громких голосов, снялась с плеча Данда и полетела в сторону леса.
Веселье продолжалось до глубокой ночи.
— Я назову эту землю Гунайхорн — земля Гунайха! — говорил захмелевший вождь.
— У этой земли уже есть название, — тихо, так, что его слышал только сидящий рядом Гауранга, пробормотал хромой Данда. — Латриал — земля, которую ищут.
— Я построю в долине меж холмов город и обнесу его крепкими стенами!
— И город превратится в тюрьму.
— Я выставлю сторожевые посты в горах, и никто не пройдет в нашу землю незамеченным!
— И никто незамеченным не сможет покинуть ее…
— Зачем посты и стены? — возразил Балиа, брат вождя, — здесь нет никого, кроме нас, все враги остались за морем, будь они тысячу раз прокляты!
— Нет врагов? — рявкнул Гунайх. — Враги всегда есть! Но больше они не застанут нас врасплох. Я восстановлю утраченное могущество клана и никому не позволю его подорвать. Отсюда мы никуда не уйдем. Костьми ляжем, но не уйдем. Старик прав, здесь наш новый дом, и у этого дома должны быть крепкие стены. Балиа, ты завтра же возьмешь людей, пойдешь в горы и разведаешь, есть ли там хоть одна живая душа!
