Игры по-королевски - Скидневская Ирина Владимировна (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
4.
Рассекая грудью сырую пепельно-серую мглу, Ветер мчался так, будто за спиной у него выросли крылья. Широкая, как река, дорога, ведущая из замка, разбегалась по долине множеством других, но у Аны не было сомнений, по которой из них направить коня. Там, где на краю большого болота два лесистых холма наползали друг на друга, словно столкнувшиеся лбами бараны, в просторной ложбине раскинулся цыганский табор.
Гулко звенела под быстрыми ногами коня подмерзшая земля, мелькали облетевшие темные рощи, сжатые поля, низины и холмы, и когда небо посветлело, всадница наконец различила в белесой дымке впереди себя островерхие шапки цыганских шатров.
Густой едкий дым, смешиваясь с туманом, далеко стелился по округе, и Ана сразу почувствовала неладное — слишком много костров пылало в таборе. У ближайшего из них, где сидели одни мужчины, она спешилась. Лица цыган были хмурыми, каждый держал в руках крепкую палку или длинный нож.
— Почему невеселы? — поздоровавшись, по-цыгански спросила Ана и подсела к огню.
— Вчера черный волк утащил ребенка… — мрачно ответил один из мужчин. — Дину… внучку Михая…
Ана помнила эту смышленую и улыбчивую девочку…
— Больше он не причинит вам зла, — резко сказала она и, взяв за повод коня, пошла по просыпающемуся табору.
Кое-где из шатров и кибиток показывались испуганные детские лица и после сердитого окрика тут же исчезали. Женщины начинали готовить на кострах еду, мужчины занялись лошадьми. Ану приветствовали приглушенными голосами, и она с болью замечала, что страх стер с лиц людей улыбки. У синего шатра ее окликнула пожилая цыганка. Взглянув в осунувшееся лицо девушки, она вдруг тихо ахнула.
— Что, бабушка? — спросила Ана.
— Ничего, доченька… Устала ты очень… Заходи, отдохни у нас… — пригласила женщина.
Ана покачала головой и пошла дальше.
— Ты видел ее лицо, Роман? — обернулась цыганка к сыну, который, сидя на земле, чинил конскую сбрую. Женщина понизила голос. — Ана убила черного волка…
У цыгана заблестели глаза, но испуганный вид матери встревожил его.
— И что? — осторожно спросил он.
Цыганка дрожащей рукой издалека как бы прикоснулась к голове удаляющейся девушки и отдернула руку.
— Несчастье, большое несчастье…
— Думай, что говоришь! — буркнул цыган.
Женщина прикрыла рот краем своего большого цветастого платка и, пряча слезы, прошептала:
— Волк укусит ее…
Разыскав Матея, Ана уединилась с ним в шатер, чтобы никто не помешал их беседе. Старый цыган, когда-то пришедший в замок, чтобы сообщить Ане, что она дочь своего народа, молча ждал, пока девушка напьется воды.
— Матей, — заговорила Ана, — табор должен уйти. Как можно скорее…
— Что-то случилось?
— Случилось… Черный волк больше никого не убьет. — Старик слушал, не поднимая глаз. — Но люди из замка могут отомстить за него.
— Они будут искать тебя?
— Да…
— Здесь?
— Да.
— Почему, дочка? — тихо сказал цыган.
— Теперь они решат, что волк — это я… — Ана едва не заплакала, но гнев пересилил обиду и усталость.
Матей горестно покачал головой. Разве такая красота может быть злой? Как же люди не понимают этого?
— Старая Ненила давно нашептывала цыганам, что волк — это король, — сокрушенно сказал он.
Ана закрыла лицо руками и заплакала тихо, как больной ребенок…
Без ропота и излишней суеты табор снялся с места и осторожно, путая следы, часто меняя направление, двинулся по укрытой первым снегом долине.
Привыкший к превратностям судьбы кочевой народ легко вводил в заблуждение жителей деревень, так что, доведись преследователям опросить крестьян, одни сказали бы, что цыгане ушли на восток, другие — на север, третьи ответили бы, что не видели, так как табор неожиданно снялся с места ночью, а четвертые просто пожали бы плечами.
Ана переоделась в одежду цыганки, но расстаться с Ветром отказалась и ехала верхом. Ну да, невесело размышлял Матей, глядя, как она гордо покачивается в седле своего вызывающе роскошного коня, ты так же похожа на простую цыганку, как я — на нежную фею…
Ана мрачнела с каждым днем. Все чернее становилась тоска в ее черных глазах. Без слез смотрела она на заснеженные холмы, на скованные ледяным дыханием зимы реки, на людей, с которыми делила путь, и Матею казалось, что она ничего не видит.
Однажды утром, не выдержав, он перегородил ей дорогу своим конем. Ана равнодушно объехала его. Тогда старик достал плетку и больно ударил Ветра. Конь взвился на дыбы и едва не скинул всадницу.
— Что ты делаешь?! — возмущенно закричала Ана, с трудом удерживаясь в седле.
Словно не слыша ее, старик принялся изо всех сил хлестать белого коня. Обезумевший от боли Ветер понесся по полю.
Как сумасшедший, старик свистел, улюлюкал и, не обращая внимания на отчаянные крики Аны, гнал коня по долине, пока тот весь не покрылся пеной. Когда, обессилев от бешеной скачки, Ветер остановился, Ана скатилась на мерзлую землю и зашлась в рыданиях.
Матей медленно подъехал, спешился и помог ей подняться.
— Ты проснулась, дочка? — сказал он. — Ничего, поплачь. А потом вытри слезы.
— Как будто камень на душе… давит… болит… Мне кажется, что моя жизнь кончилась. Или это был сон.
— Просто твоя жизнь переменилась. Эти люди, с голубой кровью, сделали из тебя принцессу, — сердито сказал Матей. Они с Аной догоняли табор, и он был рад, что она наконец заговорила. — Но место цыгана — у костра, в таборе, а не в королевском замке.
— Я вернулась…
Матей покачал головой.
— Ты не цыганка.
— Кто же я? — с усилием спросила Ана.
Бабочка, красивая яркая бабочка, которую не пожалеет зима, хотел сказать Матей.
— Это ты должна понять сама.
— Я пыталась. Но я не могу.
— Должно пройти время, дочка.
— Почему ты называешь меня дочкой?
Матей отвел взгляд.
— Кто-то ведь должен тебя так называть, правда?
Некоторое время они ехали молча, потом Ана посмотрела старику в глаза.
— Спасибо, Матей… — сказала она и, пришпорив Ветра, поскакала вперед. Длинный плащ широкими синими волнами колыхался у нее за плечами.
Не было в таборе девушки красивее и веселей Лолы. Парни просто сходили по ней с ума. А она вдруг привела со стороны чужака. Женщины завистливо вздыхали, глядя на них. И правда, очень уж они подходили друг другу, а любили так, будто знали, что совсем мало времени отведено им быть вместе. Поженили их по цыганскому обычаю, но они сразу ушли из табора. Муж Лолы — Матей уж и не помнил, как его звали, — нанялся в работники к мельнику в одной из здешних деревень, домик построил. В то лето табор долго кружил по долине, и Лола иногда приезжала навестить родных. Вдруг что-то не заладилось у молодых, Лола пропала, а когда объявилась, с ребенком на руках, долго плакала и рассказывала матери странные вещи. Муж часто уходит из дома неизвестно куда, возвращается измученный и в таком виде, будто его палками били. По ночам притворяется спящим. Но Лола знает, что он не спит, а только все время вслушивается в темноту ночи. Встанет тихонько, подойдет к окну, но не выглядывает — словно боится. А теперь Лола и вовсе напугана до смерти. Муж сказал ей, что если его не будет пять дней, а ночью она вдруг услышит, что вокруг дома кто-то тихо ходит, пусть она навсегда забудет о нем, не медля дочку отнесет в замок, непременно в замок, а сама возвращается к себе в табор… Мать Лолы от таких вестей сделалась просто больной и кричала, что больше ни за что не отпустит дочь к сумасшедшему, но Лола ночью тайком вскочила на коня и была такова. Ее искали и вскоре нашли… в ячменном поле… мертвую, без ребенка, с зажатой в руке дорогой серьгой… И, страшное дело, тело Лолы было все искусано и исцарапано, будто терзала его бешеная собака, сорвавшаяся с цепи… А в округе сразу стало известно, что король с королевой удочерили девочку.
И разве нужно Ане знать это? Бедной девочке, во второй раз в жизни потерявшей семью? Да Матей скорее даст отрезать себе язык, чем расскажет об этом. И табор молчаливо поддерживает его. Ничего, кроме новой печали, не добавит этот рассказ к участи девушки из замка. Об одном только предупредит Матей Ану. Если когда-нибудь у нее родится ребенок с голубыми глазами и это вызовет недоумение, пусть она припомнит разговор со старым Матеем, улыбнется и скажет: в деда…
