Игры по-королевски - Скидневская Ирина Владимировна (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
— Так я и думала, — тихо сказала девушка. — Ты страдаешь… Из-за чего? — Хранитель молчал. Ана присела с ним рядом. — Пожалуйста, расскажи мне.
— Что тут рассказывать…Три года назад мой отец умер, и я стал хранителем этих сокровищ, — торжественно произнес он, вставая.
— Но в твоем голосе печаль… Здорова ли твоя жена? Дети?
— Не знаю… — сразу сникнув, ответил Гарай.
— Почему? — удивилась Ана.
—Я не видел их три года… Став хранителем, я дал священную клятву не покидать сокровищ. Раз в месяц мне приносят еду, одежду…оставляют в условленном месте… но видеться с кем-то мне запрещено… Мой отец провел в этой комнате всю свою жизнь, и мой дед, и прадед…
Ана потеряла дар речи. Она обвела глазами темное холодное подземелье, где не было ни одного окна, сундуки, набитые несметными богатствами, человека в одежде крестьянина, который не знал, куда девать свои огромные руки. Кровь бросилась ей в лицо.
— Ты тратишь свою жизнь на то, чтобы охранять эти треклятые сундуки? — закричала она.
— Я дал обещание.
— Кому нужно твое обещание? Твоей жене? Детям? Старым родителям?
— Королю, нашему правителю. Не смущай меня, принцесса, иди своей дорогой, — крепясь, глухо сказал Гарай. — Я не клятвопреступник.
От острой жалости у Аны защемило сердце. Вряд ли отец даже подозревал о существовании хранителей…
— Вот почему у тебя такой землистый цвет лица — ты, наверное, почти не выходишь на поверхность… Сидишь тут и не знаешь, что творится на белом свете. — Ана поднялась и встала перед Гараем. — Король Властислав умер две луны назад… Мои братья… Ян и Кор… тоже умерли… Я единственная наследница престола, и мне единственной отец оставил эти сокровища. Встань на колени, хранитель! — Смущенный услышанным, Гарай опустился перед Аной на каменный пол. — Освобождаю тебя от данной тобой клятвы и запрещаю появляться в этом подземелье под страхом смерти. Повелеваю тебе вернуться домой, пахать землю… растить детей… — Ком встал у Аны в горле. — Прости меня за эти три года…
Гарай повалился Ане в ноги и, глухо рыдая, принялся целовать ее сапоги.
— Будь счастлива, принцесса… — все повторял он. — Бог наградит тебя за твою доброту…
6.
…Ястреб в небе… качающиеся желтые колосья… страшное лицо, мелькнувшее совсем рядом… Убирайся! Факелы… звон оружия… тепло огня… кони… собаки… звуки клавесина… тихий смех… У тебя красивое платье, Ана… Застольные песни… запах благовоний, дыма, промокших под дождем плащей… Какой скользкий этот пол, осторожнее, Ана! Звуки охотничьего рога… отец… возбужденное загорелое лицо… Пора спать, дети… Я спою вам песню… «…Ты вернешься, дорогая… ты взойдешь на этот зеленый холм… я обниму тебя… и мы никогда не расстанемся, пусть даже солнце собьется с пути и ночь прогонит день… Что ж, пусть тогда звезды приблизятся к нам и освещают нам дорогу…»
… Мама, ты сейчас далеко и беспокоишься обо мне. Прости меня, прости, прости. Я не могла найти слов для расставания с тобой. Просто поверь, что это было необходимо. Я всегда помню и думаю о тебе. Ты знаешь, моя жизнь сейчас непроста, но я независима и здорова — ты всегда говорила, что это самое главное…
…У жизни оказалось много сторон, некоторые из них обрушились на нее с беспощадностью врага. Сменив дорогие одежды на простые, всегда закрывая от любопытных глаз нижнюю часть своего лица, она пересекала родную долину, с каждым днем приумножая свой опыт выживания. На постоялых дворах она требовала отдельную комнату и крепко запирала дверь. Ловкий удар кинжалом, которому обучил ее отец, уже дважды спасал ее от гибели. Пояс с зашитыми в него золотыми монетами, быстрый конь и удача помогли ей через три долгих месяца оказаться по ту сторону горных хребтов.
Она уже здесь, в краю ее грез. Но радости от этого не испытывает. Здесь те же, что и на родине, холмистые равнины, озера, реки, бревенчатые избы, крытые соломой… замки на скалистых утесах… Говорят, по берегам рек моют песок, добывая золото, но не похоже, что край этот процветает, — слишком жалобные песни поют женщины в селениях, слишком суровы взгляды у мужчин. Здесь ее не ждут, и впереди — бесконечное белое пространство, чужое и неприветливое. Но она едет по нему, вперед и вперед — лишь бы не оглядываться на далекие горные цепи.
Ледяное крошево, сыпавшееся с неба, сплошной белой завесой обволакивало всадницу. Ветер то и дело проваливался в глубокие сугробы, и Ана отчаянно пыталась найти дорогу в этой непроглядной тьме. Наконец ветер донес до нее слабый запах дыма — верный признак жилья. Она повернула коня и вскоре выехала на задворки занесенного снегом селения. Деревенька была совсем маленькой, в несколько бревенчатых изб с соломенными крышами. Она подъехала к ближайшей избе, спешилась и постучала в наглухо закрытое ставнями окно.
В доме было тихо, но через несколько мгновений глухой мужской голос через дверь настороженно спросил:
— Кто?
— Пустите на ночлег, я вам заплачу, — крикнула Ана.
За дверью послышались глухие голоса, спорили мужчина и женщина. Женщина говорила испуганно, мужчина успокаивал ее.
— Я очень замерзла, пустите, — снова крикнула Ана, изнемогая от усталости.
Наконец дверь приоткрылась, и в нее выглянула молодая симпатичная женщина. Держа в руках восковую свечу и кутаясь в вязаную шаль, она пыталась разглядеть в темноте ночную гостью. Ана выступила вперед. Увидев ее лицо, женщина выронила из рук свечу, вскрикнула и отскочив, захлопнула дверь. Ана услышала, как она испуганно запричитала.
— Убирайся, Дора! — озлобленно крикнул через дверь мужчина. — Не смей стучаться в наши дома, иначе я соберу всех мужчин нашего селения, и тебе не поздоровится! — В его голосе был страх.
— Я не Дора, — опомнившись, закричала Ана. Яростные порывы ветра толкали ее в спину и валили с ног. Она уже давно не чувствовала пальцев рук. — Я не знаю, кто такая Дора! Пустите переночевать, неужели у вас нет сердца? Я замерзну у вас под дверью! Мне некуда идти!
Женщина за дверью запричитала еще сильнее, и Ана услышала, как в доме заплакал ребенок. Через некоторое время мужчина приоткрыл дверь. В руках он сжимал топор. Женщина сзади светила ему свечой.
— Посмотрите на меня, я не Дора, — с отчаянием повторила Ана.
Пристально взглянув в ее лицо, мужчина что-то негромко сказал женщине. Та выглянула из-за его спины и нехотя признала:
— Вроде и правда, не она…
Ану впустили в дом. Хозяин увел Ветра под навес. В тесной полутемной комнате, где в колыбели, подвешенной к потолку из отесанных бревен, лежал ребенок, хозяйка помогла гостье скинуть обледеневший плащ, усадила ее за стол и подала глиняную чашу с горячим медовым напитком. Покачав ребенка и перекинувшись парой слов со стариком на лежанке в углу, она села прясть пряжу. Вскоре в дом вернулся хозяин.
— Не обижайся на нас, — сказал он Ане. — Не за ту тебя приняли. За Дору.
— Почему так боитесь ее? — спросила Ана, растирая окоченевшие пальцы.
— Шляется по озерам и лесным болотам, которые честные люди обходят стороной, — кому ж охота попасться русалкам в руки? — буркнул мужчина. — Беда с ней всегда ходит рядом, и всякая грязь к ней липнет. Притягивает к ней злых людей, вечно они рядом с ней трутся…
— Ужа унесет из-под порога — только пусти ее в дом… — пугаясь самой этой мысли, торопливо добавила хозяйка.
— Зачем же? — спросила Ана.
— Скверная девка, отчаянная… Она самого лешего схватит за космы и заставит плясать, — сказал старик со своей лежанки. — Она незаконнорожденная. И вроде дочь самого Сохора…
— Сохора?
— Соседнее королевство, — пояснил хозяин дома. — Наши враги извечные… Сохор пока молод был, лютовал сильно, воевал со всеми подряд. Много чужих земель присоединил к своим. Непосильной данью облагал народ — брал по кунице с каждой сохи… Если осаждал какой замок, осажденные кости ели, но живьем не сдавались — знали, что смертью умрут жестокой. Потом, видно, в наказание за душегубство, немощь на Сохора напала, видать, всю свою силу на злобу извел, стал беспомощным, как цыпленок. А детей у него — в каждом замке по паре, и все от разных жен. — Мужчина взглянул на жену, та презрительно фыркнула. — И все — хилые, немощные или полоумные. Само небо против того, чтобы род его поганый продолжался. Ну, а Дора — дочь одной из его любовниц, Годки. Правда, люди говорят, будто и не дочь она ему вовсе. Но Годка на своем стояла, пока не отравили ее завистницы. Многим она поперек горла была — отличал ее Сохор. Вот как-то вспомнил Сохор про свою былую славу, велел собрать войско большое, но кто возглавит его? У самого сил нет. Собрал детей. Все глаза отводят. И только Дора вскочила на коня, ей еще и десяти не было, замахала своим детским мечом: «Я поведу вас!» И так угодила старику, что больше ни дня не мог жить он без этой бедовой девчонки. Да только она в тринадцать лет влюбилась в какого-то бродягу и сбежала из замка. Сохор проклял ее и запретил даже имя ее упоминать. Уже с год как она вернулась, потрепанная, злобная… голова вся в шрамах… А жадная… — Мужчина покачал головой. — Все пытается пробиться к Сохору, но тот уперся — не желает видеть ее. Теперь она рыщет, как бешеная собака, по полям и лесам, ищет, чем поживиться. Недавно ее здесь видели. Вот мы и подумали на тебя.
