Костяной Дом (ЛП) - Лоухед Стивен Рэй (книги бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
Дуглас немного подождал, затем пересек площадь и направился к постоялому двору «Звезда», где снял две комнаты. Он поговорил с хозяйкой и попросил принести еды и питья. Вместе со Снайпом он поднялся наверх. Готовясь к вечернему разговору, Дуглас немного позанимался латынью, — больше в него не влезало, — а Снайп отправился спать, готовясь к ночному бдению.
Сразу после захода солнца лей-путешественники надели мантии и отправились на встречу с мастером Бэконом в «Медведь». Они пересекли почти пустынную площадь, где теперь лишь пара старух сгребали мусор, да несколько дворняг что-то вынюхивали в канавах. Не обращая внимания на вопли нищих, Дуглас подошел к постоялому двору и остановился под факелом над дверью, в последний раз предупредив Снайпа, чтобы он вел себя как можно лучше, опустил капюшон на голову и вошел внутрь. Внутри было дымно, там стоял туман, образованный испарениями восковых свечей, освещавших помещение теплым янтарным светом. Он подошел к стойке, выбрал пирог и обернулся, осматривая зал. Столы разных размеров стояли без какой-либо системы. В очаге пылали крупные поленья. Над очагом булькали котлы, жарилось мясо на вертелах; к главному залу примыкали еще три поменьше, в каждом стоял длинный стол со скамьями. В одном из залов обнаружился Роджер Бэкон в окружении группы студентов — желтолицых юнцов с неухоженными бородами и длинными взлохмаченными волосами; некоторые из них одевались в студенческие мантии, другие предпочитали менее формальную одежду. Все держали в руках кружки с элем. Когда подошел Дуглас, они разом встали, приветствуя вновь прибывших.
— Прошу без церемоний, — сказал Дуглас. — Садитесь, пожалуйста. — Выдав Снайпу пирог, он отправил его в конец стола.
— Наш друг прибыл из Тинтерского аббатства, — сообщил профессор своей аудитории. Он налил еще одну кружку и придвинул ее к Дугласу. — Он ищет просветления. Верно ведь?
— Воистину, это и есть цель моего визита, — ответил Дуглас. Он заметил, как переглядывались студенты, пока он говорил. Причина была ясна, и он поспешил рассеять недоверие: — Прежде чем продолжить, я приношу извинения за свою необразованность и грубость речи. Латынь моя не из лучших. Я родился и вырос на острове Мэн. Моими наставниками были очень старые люди, они немногому успели научить меня. — Он оглядел стол и закончил: — Так что прошу извинить меня, братья. Надеюсь на вашу снисходительность.
— Не стоит об этом говорить! — воскликнул Роджер Бэкон. — Все ученые — паломники в одном и том же путешествии. Некоторые вступили на путь раньше и потому успели продвинуться немного дальше. — Он окинул взглядом собравшихся. — Как пилигримы, мы не станем осуждать друг друга, но примем всех единомышленников в нашу компанию как друзей по путешествию.
Студенты, слегка пристыженные, подтвердили это высказывание сердечными возгласами и жадными глотками пива.
— Спасибо, — сказал Дуглас, вытирая рот рукавом, подражая своим товарищам по столу. — Я ваш слуга.
— Что же, мы больше никого не ждем, — сказал мастер, — преломим вместе хлеб и предоставим нашу беседу на суд Всевышнего, да прославят Его наши речи.
— Аминь! — хором откликнулись студенты. — Ужин!
Троих самых младших отправили на кухню за едой. Они шумно удалились и вскоре вернулись с жареным мясом, маленькими хлебами и вареными овощами. Деревянные ложки пошли по кругу, и народ приступил к ужину. Дуглас порадовался, что прихватил собственный нож, поскольку от времени, когда каждому полагались собственные столовые приборы, постоялый двор отделяли века. Здесь гостям предлагались только общие деревянные ложки.
За столом поднялся веселый гул. Председательствовал, конечно, мастер Бэкон. Дуглас наблюдал за манерами сотрапезников. Сразу бросалось в глаза искреннее и глубокое уважение, с каким студенты относились к своему знаменитому профессору. Когда говорил Бэкон, все взоры обращались на него. За ним оставалось последнее слово во всех дискуссиях. Как и следовало ожидать от студентов, разговоры за столом перескакивали с одной темы на другую; обсуждались вопросы химии, механики, математики, астрономии, перемежаясь философскими и теологическими проблемами — далеко не все из того, о чем говорили за столом, было понятно Дугласу. Как бы не был изобретателен мастер Бэкон, его объяснения не всегда доходили до пришельца. Дуглас понимал масштабность мыслей этого человека, хотя и не мог уследить за хитросплетениями его построений. Но гибкость и разносторонность ума Бэкона поражали.
Некоторое время спустя посуду убрали, а кувшины с элем, не раз наполнявшиеся, все же опустели. Студенты разошлись по своим вечерним делам, и учитель наконец повернулся к гостю.
— Теперь, мой друг, можем немного поговорить. Я готов пригласить тебя в мою лабораторию и посмотреть, наконец, что там у тебя припасено.
— Для меня большая честь сопровождать вас, профессор.
Они вышли в ночь, скупо освещенную редкими факелами и жаровнями, расставленными на углах улиц под присмотром городских приставов из местного ополчения. На них возлагались обязанности по охране порядка и соблюдения королевских законов. Сегодня в старом городе было тихо, и двое мужчин — в сопровождении свирепой тени Снайпа —беспрепятственно прошли по широкой улице, ведущей к мосту и внушительной башне. У ее основания Бэкон остановился, достал большой железный ключ и приступил к отпиранию лаборатории, занимавшей весь первый этаж.
Пока профессор возился с ключом, Дуглас повернулся к Снайпу.
— Оставайся здесь и охраняй дверь, — шепнул он ему. — Я не хочу, чтобы нас беспокоили. Понял?
Профессор зажег свечи простым щелчком пальцев. Дуглас сделал вид, что его это совсем не удивило. Как только света стало достаточно, он огляделся и понял, что они стоят в большой квадратной комнате с голыми каменными стенами и голым полом. Два длинных дощатых стола на козлах тянулись вдоль всей комнаты, их столешницы были завалены книгами и пергаментами на одном конце, на другом стояли всевозможные емкости, заполненные непонятными составами. В ближнем углу — большая печь с мехами, нечто вроде маленькой кузницы. Тлеющие угли испускали тонкие струйки дыма, уходящего в дыру в потолке. Множество таинственных инструментов и сосудов из меди, железа, олова и бронзы придавали помещению вид литейного цеха и химической лаборатории.
Рядом с печью стояло большое деревянное кресло, заваленное покрывалами. С одной стороны от него был установлен большой канделябр, а с другой — приспособление, напоминающее чертежный стол. По всему было понятно, что именно здесь профессор работает и пишет.
— Добро пожаловать, друг мой, — сказал мастер Бэкон. — У каждого живого существа есть свой дом. Этот — мой. Здесь у меня есть все, что мне нужно для жизни.
— Здесь просторно, — согласился Дуглас. Указав на коллекцию кувшинов и плошек на столе, он спросил: — Я правильно понимаю, что здесь вы производите алхимические опыты?
— Именно так, — ответил мастер. — Много лет я отдал алхимии. Увы, это оказалось напрасной тратой времени. Вынужден признать, что цели своей я не достиг, хотя на этом пути сделал множество открытий и добился некоторых успехов.
— Ничто не пропадает зря, — сказал Дуглас.
— Истинно. — Роджер Бэкон снисходительно улыбнулся. — Для ученого никакое усилие никогда не бывает напрасным. — Он подошел к концу стола, заваленного рукописями. — Я полагаю, — сказал он, сворачивая один из пергаментов, чтобы освободить место, — вы принесли мне кое-что для изучения. Давайте займемся делом.
— Рад служить. — Дуглас засунул руку во внутренний карман плаща, достал небольшой сверток, обернутый льняной тканью, и аккуратно положил на стол. — Буду весьма признателен, сэр, за ваше высокоученое мнение, поскольку, признаюсь, содержание этого манускрипта для меня загадочно.
— Не сэр, — поправил его Бэкон, — только брат. Мы ведь братья-священники, не так ли?
Дуглас улыбнулся и снял льняное полотно. Роджер Бэкон едва взглянул на книгу и его темные глаза заблестели от азарта.
