Распоротый - Дубов Игорь (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Наверное, Чара почувствовал мой взгляд, потому что быстро обернулся, и я успел заметить злобный огонек, мелькнувший в его глазах, когда он меня узнал. Прятаться было бессмысленно, я улыбнулся ему уголками губ и вежливо обозначил приветственный жест. Чара отвел глаза, но очевидно было, что теперь он думает обо мне.
К счастью, все задвигались, вставая и оживленно обрызгивая себя духами. Встал и я, намереваясь поговорить с Принцепсом. Протолкавшись к его столу, я увидел, что он занят беседой с Кетабаром Морой и еще двумя советниками. Поникший Лара стоял рядом, не вмешиваясь в разговор. Я подгадал минуту, когда все умолкли, и попытался привлечь внимание Принцепса.
– Могу я рассчитывать на четверть периода? – осведомился я, когда его глаза остановились на мне.
Несколько секунд мне казалось, что Принцепс размышляет над моим вопросом. Потом он поднял голову, и я увидел, как далеко отсюда он находится.
– А? Что? – спросил он. – Что-нибудь срочное?
– Ну… – Я беспомощно оглянулся на холодно рассматривающего меня Мору. – В общем-то да… Но Принцепс уже принял решение.
– Нет, – он отстраняюще поднял руку. – Не сегодня.
– Завтра? – продолжал наседать я, пренебрегая этикетом.
– Это к Таш, – рассеянно ответил Принцепс. – Таш определит время, – добавил он уже раздраженно.
Я понял, что дальше давить опасно.
Коснувшись в знак согласия носа, я отошел в сторону и стал озираться в поисках Таш.
– Какое поучительное зрелище – наши обсуждения, – произнес над ухом знакомый баритон.
Я вздрогнул и обернулся. Рядом стоял Аркарнак Чара.
– По-моему, рик Яалстрак так и не понял, о чем говорили возражавшие ему, – произнес я, не двигаясь с места.
– Ничего, – сказал Чара, и губы его непроизвольно сложились в хищную улыбку. – Со временем поймет.
Я хотел заметить, что было бы неплохо, если бы Лара после этого остался жив, но только вежливо склонил в ответ голову.
– Я надеялся, что мы встретимся еще до Совета, – сказал Чара, упираясь взглядом мне прямо в глаза. Я простодушно выдержал взгляд.
– Злоупотреблять временем министра…
– Это не страшно. Гораздо страшнее, когда начинаются неприятности.
– Неприятности? – Я был поражен. – У кого? Я никому не мешал дышать.
– Последнее время невероятно много работы, – продолжал Чара, не отвечая на мой вопрос.
Озадаченный поворотом беседы, я молча ждал продолжения.
– Не все выдерживают. Нужен отдых, а времени отдыхать нет.
Я рискнул поддержать разговор.
– Если нельзя куда-то уехать, – сказал я, – надо обязательно хорошо есть и высыпаться.
– Здоровье Принцепса вызывает особое беспокойство.
Я изобразил удивление.
– Несколько раз он так уставал, что не мог отвечать на вопросы.
– Принцепса следует особо беречь, – согласился я. – Ему нельзя перенапрягаться.
– Я попросил бы, – сказал Чара, и голос его неожиданно потеплел, в нем прорезались доверительные нотки, – если случится заметить что-либо неожиданное или настораживающее, сообщить немедленно об этом мне. Сейчас очень тяжелая ситуация. Наше министерство обязано слушать дыхание всех, и прежде всего тех, кто несет самый тяжелый груз, Ощущение было такое, будто мне выплеснули в лицо стакан виски. Кровь прилила к щекам, и на какое-то мгновение я онемел и оглох. Только теперь я понял, что имел в виду Чара, разговаривая со мной два дня назад. Видя, что я не отвечаю, он по-своему истолковал мое молчание.
– Мы будем весьма благодарны, – сказал он. – Пока еще никто не жаловался на размеры нашей благодарности. Родина в беде, ей нужна помощь. Но она никогда не забывает своих преданных солдат
Потрясенный услышанным, я не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться. То, что я чувствовал, нельзя было назвать даже стыдом – больше всего это было похоже на душевную катастрофу. Тремя фразами Чара втоптал меня в пол. В эту минуту я даже не думал о том, что Чара мог делать такие предложения всем окружающим. Раз это было сказано мне, значит, я дал для этого повод. Видимо, сам того не заметив, я совершил нечто, позволившее Чаре предложить мне такую мерзость, как донос. Так низко меня до сих пор еще никогда не опускали. Дорого же мне обошлась наземная служба патрулю!
Я почувствовал, как где-то в глубине, под солнечным сплетением, зародилась, вспухла и раскаленной лавой брызнула в мозг багровая волна ярости. Чтобы не сорваться, я сжал кулак так, что ногти впились мне в ладонь. Но было уже поздно. Слишком много я пережил сегодня.
– Интересно, – услышал я свой далекий и тихий голос, – почему, когда надо совершить какую-нибудь подлость, со мной вдруг начинают говорить от имени родины?
Несколько секунд Чара глядел на меня белыми от бешенства глазами, потом круто развернулся на каблуках и быстро вышел из зала, даже не взглянув на нескольких человек, которые бросились к нему с просьбами.
Стоя у низкого окна, я видел, как он выскочил из подъезда, широкими шагами пересек ритуальную площадку с драконами по углам, рванул дверцу электромобиля, стоявшего у окаймляющих дорожку кустов. Откуда-то слева выбежал, на ходу вытирая о разлетайку руки, его шофер, мотор заурчал, потом запел, и машина, резко дернувшись, рванула с места в субсвет.
Все было очень плохо. Я понимал, что, выполняя задание, не имел права на конфликт с министром полиции. Я сорвался. Сорвался, как мальчишка в пубертатный период. И теперь у меня появился настоящий враг. Который обязательно захочет рассчитаться со мной.
"Какой же ты кретин, – сказал я себе. – Именно сейчас, в самый решительный момент, ты позволяешь себе безумные поступки. Эту ошибку нельзя исправить. Скажи теперь, что ты его не боишься и готов ответить за свои слова! Кого интересует, к чему ты там готов? На кону стоит судьба этой страны. Ради этого можно было, наверное, спрятать свои амбиции. Кто теперь остановит мятеж, если Чаре удастся тебя убить или арестовать?"
В отвратительнейшем настроении я оторвался от окна и, не найдя в зале Таш, отправился ее искать. За последние два дня Таш так вросла в меня, что я испытал страх при мысли, что она успела уйти домой. К счастью, Таш оказалась у себя на месте, в приемной Принцепса. Когда я вошел, она, сидя на корточках, кормила вазгифа.
– Ну что, – сказал я с порога, – как тебе представление?
– Этого следовало ожидать. – Таш поднялась на ноги. – Так больше нельзя. Сколько можно смотреть, как все разрушается, и ничего не делать?
– Делать можно по-разному.
– Стране нужно жесткое руководство.
– Ну, тогда Принцепс подходит лучше других. Я тоже раньше думал, что у него нет серьезной воли. Но ты видела, как он прикрыл Лару?! Ведь мог же отмолчаться. А вместо этого принял удар на себя.
– И правильно сделал. Он понял, что, если он сегодня не станет арбитром, завтра все просчеты Лары положат на него.
– Не любишь ты его, – сказал я улыбаясь.
– За что мне его любить? Я на него работаю, и достаточно. А любить я буду лучше тебя. Ладно?
– Ладно! – обрадованно согласился я и, подойдя к Таш вплотную, поцеловал ее в шею. – Ты подаришь мне вечер?
Таш покачала головой.
– Нет. Сегодня я не могу. У меня важное дело.
Я почувствовал, как тоскливо заныло сердце, но промолчал. Я с самого начала знал, что не должен ни на что рассчитывать. Во всем виноваты были прошедшие две ночи. Добрые духи астрала сжалились надо мной и подарили надежду. Теперь сказка закончилась.
Вероятно, я не сумел проследить за своим лицом, потому что Таш усмехнулась и сказала:
– Тебе это пойдет только на пользу. Ты отдохнешь и соскучишься. И тогда следующий раз будет не хуже предыдущих.
Спорить было бессмысленно.
– Тебя направляют драконы, – сказал я, стараясь выглядеть спокойным. – Но завтра я повторю предложение, когда приду к Принцепсу. Кстати, он просил договориться с тобой о времени.
– Когда он будет свободен? – Таш на минуту задумалась. – Приходи вечером, к началу седьмого периода.
Она засунула вазгифа в шкаф и взяла накидку. Мы спустились вниз и вышли в сгущающиеся сумерки. Сегодня влажность была выше обычной, и поэтому жаркий вечерний воздух остро пах зеленью и морем. У выхода из административного квартала мы с трудом протолкались сквозь пикет, состоящий из двух десятков стариков и старух. В руках они держали экраны, сделанные из обтянутых бумагой деревянных рамок. Пока мы шли сквозь не обращающую на нас внимания сходку, я успел прочитать часть слов-лозунгов на экранах. На одних было написано "Восстановление", "Продовольствие", "Народ", на других – "Работа", "Порядок", "Деньги!". Вопреки ожиданиям пикетчики стояли не двумя враждующими группами, а вперемежку, обмениваясь жевательной травой и ароматными палочками.
