Нам, живущим - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Как я сказал, правительство — один из факторов. Так и есть, как минимум по той причине, что оно, при помощи сил полиции, делает среду нашего обитания безопасной для работы. Без правительства никто не смог бы аккумулировать богатство, и серьезные накопления стали бы непрактичными. Если сказать иначе, отдельные люди приобретают богатство только с молчаливого согласия общины, а община может потребовать любой благодарности для развития всеобщего благосостояния. Правительство выполняет и многие другие нужные функции, слишком многочисленные, чтобы их перечислять, но вы поняли, что я хочу сказать.
Земля и сырье — очевидные составляющие в создании богатства. Даже в простейшей экономической системе рабочим нужно что-то, чтобы производить, и место, где находиться, чтобы стало возможным богатство.
Последний фактор — технические знания или изобретения. Я говорю не только о новых изобретениях, на которые сейчас выданы патенты, но также про все полезное собрание знаний, начиная с каменного века. И хотя богатство можно создать без знаний или с минимальными знаниями, этот фактор самый важный из всех. Чтобы согласиться с этим, достаточно рассмотреть любой распространенный товар. Скажем, пару обуви. На современной обувной фабрике один рабочий может производить примерно шестьсот пар обуви за день. Если учесть сырье и капитальные затраты, цифра упадет до всего четырехсот пар в день на одного рабочего. Может ли один человек произвести четыреста пар обуви в день самостоятельно? Посадите его в сапожную мастерскую — предположим, что он опытный сапожник, — в лучшем случае он сделает в день одну пару. Возможно, дело в руководстве? Руководство играет важную роль, ведь плохой менеджер снижает мощность производства процентов на пятьдесят, но фабрика все равно производит намного больше пар обуви, чем целая команда сапожников, в которой было бы столько же сотрудников, как на фабрике. Очевидно, что техническое знание и есть фактор, позволяющий добиться такого прироста производительности, и это вклад творчества изобретателя и творчества дизайнера. Именно поэтому сегодня мы так высоко оплачиваем их труд. Одна характерная черта работы творца-первооткрывателя в том, что его работа живет и после него и дает накопительный эффект. Мы обязаны большим неизвестному гению, создавшему колесо и ось, чем всем сегодня живущим трудягам. Далее, изобретатели стоят на плечах всех своих предшественников. Ни одно современное изобретение не было бы возможно без работы, проделанной Беконом, да Винчи, Ваттом, Фарадеем, Эдисоном и многими-многими-многими другими, несть им числа.
— Да, это все очевидно, ну и что с того? Каким образом труд этих людей оправдывает сегодняшнюю лень?
— Эти люди — наши праотцы. Они оставили каждому из нас самое ценное из возможных богатств, помимо доброй земли и собственно жизни. Каждому из нас, заметьте, включая и ленивых, и трудолюбивых. Отказать своему брату, предпочитающему не работать, в его доле производства по причинам морали, причем морали в своем понимании, — значит присвоить себе то, что не ты заработал, и на что у тебя нет прав.
Перри был сбит с толку, но не убежден.
— Допустим, то, о чем вы говорите, действительно так — я склонен в это поверить, — и все же требуется труд, чтобы применять доставшееся в наследство техническое знание. Разве не должен каждый трудоспособный человек вносить свой равный вклад в этот труд?
— Перри, уверен, вы понимаете, что в этом мире на всех не хватит тяжелой работы. Машины освободили нас от проклятия Адама. Как нам всем пробиться к пультам управления машинами? Конечно, вахты короткие, и большинство техников и обслуживающего персонала рано уходит на пенсию, но менять людей каждые пятнадцать минут — непрактично, равно как и готовить новый персонал каждые несколько недель. Вы ведь не предложите копать ямы, а потом снова забрасывать их землей, просто чтобы все были заняты работой? Не предложите уничтожить машины и вернуть к жизни сапожные мастерские? Спрос на творческую работу есть всегда, и он ничем не ограничивается, но и упаковать творчество в рабочий день невозможно в принципе. Если творчество у человека в крови, мы можем лишь дать ему свободное время, чтобы он развивал в себе это творческое начало. Скажите, вы много видели бездельничающих людей?
— Нет, пока не видел.
— И не увидите. Потребность работать испытывают более девяноста процентов населения. Освободите человека от тяжелого труда, и он будет ковыряться в саду, в мастерской, станет учиться рисовать, попытается писать стихи, получать образование, ударится в политику, начнет изобретать, петь, придумывать приправы для салатов, покорять вершины, исследовать глубины океанов, а еще попытается полететь на Луну. По пальцам можно сосчитать тех, кто греется на солнце и мается от безделья.
— И что, они правда пытаются полететь на Луну?
— Да, конечно. Но я хочу дать вам картину существующей ситуации. Пусть в ваше время у семи мужчин имеется в общей собственности большой автомобиль, и все они хотят поехать из Сан-Франциско в Нью-Йорк. Джон калека, вести машину не может. Джо для этого слишком молод. Джек водить не умеет. Джейк хороший водитель, но ненавидит это занятие, потому что у него слишком нервный характер. Джеп просто ленив, предпочитает смотреть в окно, а вот Джим и Джордж оба хорошие водители и оба не имеют ничего против того, чтобы порулить. Разумеется, в каждый момент времени за рулем может быть только один человек. Вы предлагаете, чтобы они по очереди занимали место водителя, за исключением калеки и ребенка. Но разве не более разумно заплатить двум водителям за их услуги, чтобы все вместе они с удобствами попали в Нью-Йорк? Именно так мы поступаем сегодня. Мы оплачиваем тяжелый труд на благо нации — и оплачиваем хорошо — в дополнение к дивидендам от наследства.
Перри вскинул руки в театральном жесте капитуляции.
— Довольно. Хватит. Откровенно говоря, я пока не убежден, но доказывать вы, безусловно, мастер.
Дэвис пожал плечами:
— Лично меня моралистические причины не интересуют. Американцы выбрали существующую систему, чтобы она служила им на данном этапе развития нации. Она подходит моему темпераменту, так что я не пытаюсь ее менять. Если вам нужна другая система — вы теперь умеете создать такую систему, которая будет экономически пригодна. Затем вы вольны попытаться убедить округ принять эту систему. Или даже штат. В ряде штатов есть свои особенности.
— Я так и понял. Какие?
— Что ж, в Висконсине очень высокие подоходные налоги, и помимо федеральных дивидендов там выплачивают еще и дивиденды штата. Там почти что полный социализм, и большинство бизнес-предприятий являются кооперативами. Жителей штата это устраивает, но я нахожу, что штат слишком медленно развивается. Кстати, позвольте мне сказать о практических выгодах безоговорочных дивидендов в сравнении с вашим моралистическим вариантом. Во-первых, гарантируется высокая оплата труда, поскольку люди, не испытывающие в том экономической необходимости, не станут работать по ставкам потогонной системы. По той же причине гарантируются и хорошие условия труда. Профсоюзы становятся не нужны. Существующие сегодня профсоюзы представляют скорее клубные организации, чем батальоны классовых военных действий. Во-вторых, гарантируется социальная безопасность для всех в любое время, что значительно упрощает работу правительства. В ваше время бюрократия социальных служб росла как на дрожжах. Нам не нужны работники социальных служб, потому что бедность не существует. И никому из частных лиц не приходится испытывать невыносимое вмешательство социальных институтов, сующих во все свои длинные носы и проводящих допросы, чтобы определить достойнейших из бедных. Дивиденды желательны хотя бы по той простой причине, что они положили конец бесконечной волоките и недостойным моментам вашей прежней системы пособий, труда на благо общества, а также частной благотворительности.
— Но послушайте, дивиденды же не позволят оплатить операции и больничные. Что, если бездельник заболеет?
