Тени у порога - Поляшенко Дмитрий (книги онлайн полные .TXT) 📗
— Конечно, две системы псевдоноогепных феноменов на одной планете — это перебор, — медленно согласился Вадковский, наблюдая, как Трайнис с убитым видом возвращает пульт в контейнер.
— Поговорили, — резюмировал Лядов. — От чего ушли, к тому вернулись.
Интонация его была совершенно непонятна. Явно недоволен. Но чем? Усталым можно сейчас быть, испуганным. Но недовольным? Чем-то это напоминало детскую обиду на весь мир.
— Слава, как самочувствие? — Трайнис, понурившись, сидел над раскрытым контейнером, тщетно рассчитывая обнаружить там что-то новое.
— Ребята, с плечом все нормально, не беспокойтесь. Мне вдруг стало очень тошно.
Трайнис поднял голову:
— Может быть, неизвестный яд на когтях.
Он потрогал Лядову лоб.
— Да нет же. — Лядов отмахнулся. — Не то, Гинтас. Я словно отдалился от решения поставленной задачи. Как будто мы никуда не улетали. Снова то же самое растущее напряжение от бездействия, что и несколько дней назад на Земле.
— Мало приключений? — изумился Вадковский. — Слава, запомни этот миг — ты меня поразил. Неужели в твоем любимом веке не было тихих спокойных мест, где можно отдохнуть, выспаться... хм, поесть, помыться. Давай для разнообразия повторим и эту сторону жизни прошлого.
Лядов упрямо сказал:
— Видимо, мы делаем не то, что следует делать.
— Как это — следует? — спросил Вадковский.
— Не придирайся. Это фигура речи.
— Не понимаю я, Славка, — вздохнул Вадковский.
— Я тоже, — сказал Лядов. — Это и бесит.
— Не прощу, если корабль погиб, — тихо произнес Трайнис.
Никто не стал уточнять, кому именно не будет прощено. Может быть, Трайнис имел в виду себя. Да и что толку говорить о корабле? Вызвать его все равно нельзя. Главное — дойти. А там видно будет.
— Взрыва или столба дыма в направлении места посадки не замечено, — сказал Вадковский.
Он хотел успокоить Трайниса, но получилось наоборот — все сразу подумали о надежнейшем глайдере, который дважды едва их не угробил. И опять развивать тему «что делать, если корабль вышел из строя или уничтожен» никто не стал. Какой в этом толк? На самом деле страшно было даже представить, что оборвана единственная ниточка к Земле.
— Слушайте, — страшным шепотом произнес Вадковский, — я все понял. Мы забыли, это же псевдоноогенные феномены. Активные проявления лишь похожи на плоды действия разума, но в своей массе являются абсолютной случайностью и никакой системе не подвластны.
— И как же это нам может помочь? — поинтересовался Трайнис. Шевеля губами, он пересчитывал фляги и упаковки пищевых концентратов.
— Не знаю, — сказал Вадковский. — Но эта фраза в отчете с глубоким подтекстом.
— А как же твое убеждение в существовании все объясняющей системы? — Трайнис досчитал и теперь что-то прикидывал в уме. Лицо его помрачнело.
— Эта нелогичность и является системой. Вернее, следствием. Суть системы скрыта, поэтому проявление ее активности кажется абсурдом. Или мы не те события увязываем вместе. Слыхал о параллельной причинности?
Трайнис покачал головой:
— Извини, Рома, слишком заумно. Так любое фантастическое предположение можно объяснить допущением неограниченной сложности.
— Нет-нет, именно так! — оживился Лядов. — Мне тоже показалось, видим мы достаточно, но выводы делаем не те. Почему мы...
Трайнис вдруг поднял палец и застыл. Вадковский почувствовал изменение обстановки, но еще не успел оценить в чем оно заключается. Трайнис негромко сказал:
— Экипаж, внимание.
Сразу стало тихо. Только костер шептался со звездами.
Вадковский пробежал глазами по двум провалам черноты, пронизанным оранжевым светом и пляшущими искорками — справа и слева от костра, — и понял, на что отозвался его внутренний сторож. В окружающей холм чаще, в черноте у подножия стволов неровной цепью горели слабые многочисленные огоньки холодного цвета — то ли голубые, то ли зеленоватые.
Толкнулось в груди сердце, и застучало часто-часто. В пещерке сразу стало тесно. Время бросилось вперед.
Короткий шорох, и вот уже Трайнис держит тесак, пригнувшись, стоя на одном колене, у Вадковского в руках пистолет. Роман вскочил на корточки, судорожно нахлопывая по карманам запасную обойму, а Лядов зачем-то схватил пустую бутылку за горлышко и примеривается ударить донышком о камень.
— Слава, прижмись к стене.
Лядов проворно откатился, со звоном разлетелась бутылка.
— Тихо! — страшным шепотом приказал Трайнис, обернувшись.
У Лядова в руке сверкала неровными стеклянными зубцами опасная на вид... розочка, — пришел на ум неожиданный эпитет.
— Это оружие, — прошептал Лядов.
— У тебя нож есть.
— Им карандаши хорошо точить.
— Быстро! Поджигаем кору, раскидываем веером! — крикнул Вадковский.
— Делаем! — напряженным высоким голосом отозвался Трайнис.
Аккуратно сложенная поленница была в миг разорена.
Костер заволновался, заметались в оранжевом подсвеченном дымном воздухе тени великанов.
Огненные клочья полетели из пещеры во все стороны. Падая на склон, они отскакивали и словно взрывались, разбрасывая искры. На склоне посветлело. Затрещала в огне оттаявшая трава.
Цепочка огней среди стволов перегруппировалась.
Что там такое? Вадковский замер, всматриваясь изо всех сил. Но огоньки строго держались черты леса, не выходя на открытый склон. Иногда они медленно двигались, гасли, неожиданно появлялись в другом месте.
Трайнис принялся лихорадочно скручивать что-то трубчатое из целого куска коры. Скрутив, сунул конец полученной трубки в огонь.
— Правильно, — сказал Лядов, схватился за ближайший кусок — и выпустил из рук, закусив губу.
Вадковский отстранил его, подобрал неровное коричневое полотнище, посмотрел вопросительно.
— Факелы, — пробормотал Лядов, моршась и оглаживая плечо.
Трайнис поднялся, упираясь макушкой в потолок пещеры, сказал: «Осторожно», все пригнулись, замахнулся горящей палкой и швырнул взревевший сноп огня вверх, к звездному небу.
Перелетев склон, факел в облаке искр упал рядом с крайним деревом. Темный, льдисто блестящий ствол осветился дрожащим светом.
— Лес не подожги!
Трайнис, покачивая следующим зажженным факелом, взглянул на Романа.
— А может, так оно лучше будет. Что мы теряем?
Вадковский не нашелся что ответить. С одной стороны, конечно, хорошо, если огонь погонит зверей прочь. С другой — затевать лесной пожар рядом с местом стоянки, да еще ночью, когда темнота скрыла пути отхода. «Впрочем, я же днем проводил рекогносцировку с Обезьяньего холма. Совсем забыл — словно это было неделю назад. Путь есть». Вадковский оглянулся и посмотрел вверх, мысленно проникая сквозь скальную толщу.
Коротко рявкнуло над ухом пламя. Чертя во тьме огненную синусоиду, волнообразно шурша, полетел по дуге второй сноп огня. Трайнис направил его на другую часть склона. Удар, развесистый куст искр. Прогоревшая часть факела разлетелась на куски, россыпь язычков пламени мерцающим пятном усеяла подножие горы.
Вадковский застыл, не доделав факел. Разглядывал хаотично разбросанные очаги огня на склоне — те спокойно горели, освещая траву и камни вокруг. Склон был пуст, никто не подкрадывался к пещере, пользуясь темнотой. Они же не парные, вдруг дошло до Романа. Как светлячки.
— Что стал, Рома? — бросил Трайнис. — Давай еще!
— Стойте. Это не глаза.
— Глаза?
— Это не звери. Ты видишь парные огни?
— Но это не насекомые. Почему они не летят на огонь?
— Пусть хоть призраки, лишь бы не обезьяны.
— У обезьян, мне кажется, отсвет глазного дна должен быть красным, — сказал Лядов. Но вспомнив про зеленовато-черную кровь кошмарных тварей, быстро добавил: — В любом случае отсвет должен быть парным.
Движения Трайниса замедлились. Он посмотрел на голубоватые огоньки.
— Пожалуй, вы правы.
Руки его медленно, механически докручивали очередной факел.
Огоньки как ни в чем не бывало светились в чаще, неровной искрящейся полосой опоясывая подножие холма. Висели неподвижно, подмигивали, плавно двигались, исчезали, появлялись. Расшвыривание горящей коры никакого влияния на их поведение не оказало.
