Вынужденная посадка - Брэдли Мэрион Зиммер (читать книги полностью .txt) 📗

Капитан Гарри Лейстер увидел, что начинается рассвет, и потер покрасневшие веки. Всю ночь он не сводил глаз с консоли компьютера, сторожа единственный шанс для этого мира не скатиться к варварству. Незадолго до рассвета ему показалось, что из-за двери его зовет Камилла, но наверняка это ему пригрезилось. (Когда-то она разделяла его порыв. Что случилось?)

И вот теперь, то ли в дреме, то ли в трансе, перед мысленным взором его двигалась процессия странных существ, похожих на людей, но не людей, поднимающихся в красное небо на своих странных кораблях и столетия спустя возвращающихся. (Что искали они среди звездных миров? Почему не нашли?) Может быть, поиск бесконечен? Или замыкает полный круг и возвращается к началу?

«Но у нас есть фундамент, на котором можно строить. История целого мира.

Другого мира. Не этого.

А годятся ли для этого мира ответы мира другого?

Знание – всегда знание, – яростно напомнил он сам себе. – Знание – это сила, которая может спасти их…

…или уничтожить. Разве после долгой борьбы за существование им не захочется прийти на готовенькое, воспользоваться старыми ответами и попытаться воспроизвести исторический путь, уже заведший один мир в тупик – здесь, на другой планете, с куда более хрупкой экологией? Вдруг когда-нибудь они уверуют – как я верил всю жизнь – что компьютер знает ответы на все вопросы?

А что, не так?»

Он встал и подошел к двери купола. Смотровое окошко (специально, по погоде, сделанное совсем крошечным) распахнулось, когда Лейстер отщелкнул шпингалет, и впустило в купол первые утренние лучи красного светила.

«Это не мое солнце. Это их солнце. Когда-нибудь они разгадают его тайны. С моей помощью. В результате моей единоличной борьбы за сохранение наследия истинного знания, целой технологии, способной вернуть их к звездам».

Он глубоко вдохнул и стал молча прислушиваться к звукам этого мира. К шуму ветра в кронах деревьев, к журчанью ручьев, к зверям и птицам, живущим под пологом леса своей таинственной жизнью, к неведомым пришельцам, которых когда-нибудь встретят его потомки.

И варварами его потомки не будут. Потому что в их распоряжении будет знание. Если возникнет у них искушение ступить на внешне заманчивую тропинку, оканчивающуюся на деле тупиком, всегда можно будет проконсультироваться; протянуть руку – и получить готовый ответ.

(Но почему в голове у него неумолчно звучат слова Камиллы? «Это только доказывает, что компьютер не Бог»).

«Разве истина не есть божественное проявление? – неистово потребовал он ответа у себя самого и у Вселенной. – «И познайте истину, и истина сделает вас свободными». [8]

(Или закабалит? Может ли одна истина скрывать другую?)»

И внезапно жуткое видение представилось ему; ибо мысленный взор его, освободившись от рамок пространства и времени, заглянул далеко вперед, и раскинулось перед ним живое, трепетное будущее. Раса, выученная приходить к этому куполу за правильными ответами, к святыне, которой ведомы все правильные ответы. Мир, в котором нет места дискуссиям, ибо известны все ответы, а что выходит за их рамки, познанию не подлежит.

Варварский мир, где компьютеру поклоняются как Богу. Богу. Богу. Богу.

И этого Бога он создает собственноручно.

«Боже! Спятил я, что ли? Нет, – пришел бесстрастный недвусмысленный ответ. – Нет. Это с момента аварии я был безумен, но теперь пришел в себя. Морэй был с самого начала прав. Ответы, которые хороши для другого мира, здесь бессмысленны. Технология и наука являются технологией и наукой только на Земле. И если мы попытаемся перенести их сюда, один к одному, мы погубим эту планету. Когда-нибудь – не так скоро, как мне этого хотелось бы, но когда-нибудь обязательно – они разовьют технологию, укорененную в почве, камнях и ресурсах этого мира, взошедшую под его солнцем. Может быть, технология эта откроет им путь к звездам, – если им того захочется. Может быть, она откроет им путь через время или в бездонные глубины собственных сердец. Но это будет их путь, не мой. Я не Бог. Не в моих силах сотворить мир по собственному образу и подобию».

Все, что удалось спасти с корабля, он когда-то перетащил под купол терминала. Теперь он тихо отыскал среди штабелей то, что ему было нужно, и торопливо принялся соединять одно с другим, а в голове у него крутились старые слова другого мира:

Твердой рукой он зажег смоляную свечу и уверенно поднес к кончику длинного фитиля.

Услышав взрыв, Камилла и Мак-Аран со всех ног бросились к куполу – как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот взметает к небу фонтан осколков и расцветает огненным цветком.

Провозясь какое-то время с массивным засовом, Гарри Лейстер начал осознавать, что выбраться у него не получится. На этот раз не повезло. Еле держась на ногах, он с гордостью обвел взглядом пылающую груду обломков. «Честное состязание, – завертелись в голове бессвязные мысли, – никакой форы… может быть, я все-таки действительно Бог, тот, который прогнал Адама и Еву из рая и перестал подсказывать им ответы, чтобы они сами отыскали свой путь и выросли… ни страхконцов, ни надувных подушек, пусть сами ищут путь, жизнь или смерть…»

Он не услышал, как они ломали дверь, и не почувствовал, как его выносят на воздух, но ощутил гаснущим сознанием, что рядом Камилла, и разлепил веки, и встретил сочувственный взгляд ее широко раскрытых голубых глаз.

– Я глупый безрассудный старик… – бессвязно зашептал он, чувствуя, как ее слезы капают ему на лицо.

– Не надо ничего говорить, – услышал он в ответ. – Я знаю, почему вы это сделали. В прошлый раз мы начали вместе, но не успели… о, капитан, капитан…

– Капитан чего? – прошептал он, закрывая глаза. И добавил, уже на последнем дыхании: – Капитана нельзя отправить в отставку. Проще пристрелить… вот я и пристрелил…

А потом красное солнце навсегда погасло, рассыпалось галактиками ослепительного света.

Эпилог

От гигантского корабельного корпуса не осталось даже шпангоутов – и те в конце концов отправились на склад; рудное дело будет развиваться на этой планете очень медленно, а с металлами будет очень напряженно еще в течение многих-многих поколений. До сих пор, проходя долиной, Камилла по привычке бросала взгляд на то место, где когда-то лежал разбившийся корабль. Все такой же легкой походкой шла она, следуя едва осознанному предчувствию, но волосы ее уже слегка припорашивала седина. За скальным гребнем высился высокий каменный памятник жертвам аварии; там же находилось кладбище, где жертвы первой жуткой зимы покоились бок о бок с жертвами первого лета и ветров безумия. Поплотнее укутавшись в меховой плащ, она покосилась на один из зеленых холмиков; но это было так давно, что грусть успела притупиться.

Спускающийся в долину с холмов Мак-Аран узнал ее издали (по знакомому меховому плащу и клановой юбке) и приветственно помахал рукой. Столько лет прошло, но стоило увидеть Камиллу, и сердце начинало колотиться; а, приблизившись, он взял ее руки в свои и несколько мгновений постоял, ничего не говоря.

– С детьми все, в порядке, – наконец произнесла Камилла. – Сегодня утром я была у Мхари. А тебя можно не спрашивать, и так видно, что вылазка была удачной.

Продолжая держаться за руки, они зашагали по Нью-Скаю. Их хозяйство располагалось в самом конце улицы; оттуда открывался вид на Восточный пик, из-за которого каждое утро в облаках тумана поднималось красное солнце; на краю участка отдельно стояло маленькое сооружение – метеостанция, за которую отвечала Камилла.