Распоротый - Дубов Игорь (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Подойдя ко мне, он аккуратно сложил на мокрый гравий тускло блестящий медью и латунью пыточный инструмент и обернулся к Чаре, ожидая указаний. Я с удивлением рассматривал какие-то маленькие щипцы, соединенные между собой стержнями на шарнирах и пружинках. Внутри аппарата находилась электрическая батарея. Ничего подобного я никогда еще не видел. Сейчас мне предстояло познакомиться с гением местных палачей.
– Надо привязать его к дракону, – озабоченно высказался вслух Кора. – Чтоб не дергался. А то сползет.
Шофер молча кивнул и, крепко взяв меня обеими руками, придвинул вплотную к статуе. Рубашку с меня он снимать не стал, а только расстегнул оба рукава и, подняв, заботливо привязал их к плечам. И пока он ходил вокруг постамента, обматывая меня веревкой, я, закрыв глаза, лихорадочно пытался придумать хоть что-нибудь, что могло бы меня спасти.
Потом шофер остановился, и я, приоткрыв веки, увидел, как он поднимает с земли угрожающе позвякивавший механизм. Бережно держа свои железки в согнутой руке, он подошел, ко мне, распутывая какую-то проволочку, и принялся прикреплять машинку к моему правому предплечью. Теперь я понимал, что это такое. Щипчики, постоянно двигаясь вперед-назад вокруг предплечья, опускались на тело и, захватив кожу, сильно сдавливали и скручивали ее. Боль от пытки должна была быть невыносимой, но внутренние органы при этом не страдали.
Смотреть на машинку было невмоготу, и я отвернул лицо. Меня никогда не пытали, но кое-что о пытках я слышал. Больше всего я боялся, что мне не хватит мужества и я совершу что-нибудь постыдное. Последние три месяца сильно изменили меня. Раньше я бы, наверное, так не переживал.
– А иголки под ногти вы загонять не пробовали? – стараясь казаться невозмутимым, спросил я у Чары. – Или раскаленным свинцом капать?
– Полиция использует только гуманные методы, серьезный рик советник, – объяснил Чара. – Даже к таким негодяям, как ты.
– Ничего, – сказал я. – Главное – начать. Скоро ты и до этого докатишься.
– Что-то ты разболтался, – раздраженно заметил Кора. – Долго еще ждать?! – последнее относилось к шоферу.
Шофер шагнул в сторону, давая возможность оценить его работу. И едва он отошел, как меня осенило. Словно плеснули вдруг водой на мутное стекло – и взмыло, бешено играя всеми своими красками, ясное и единственно возможное решение. Я понял, как мог не только выбраться из-под удара, но и полностью овладеть ситуацией. Когда шофер закреплял на моей руке машинку, я должен был поймать его взгляд и мгновенно войти в него. Именно в шофера, поскольку он был обслугой и давно привык подчиняться. С Чарой или с Корой этот номер не прошел бы, а вот с шофером наверняка бы вышло. А уж подчинив себе шофера, я бы заставил его напасть на моих мучителей. Правда, он был без оружия, но я бы что-нибудь придумал. К сожалению, теперь было поздно. Слишком поздно. Мой рейс ушел без меня.
Я почувствовал, как судорожно сжалось горло и губы свело от отчаяния. Однако я сдержался, хоть очень хотелось как-нибудь выплеснуть переполнявшие меня бессильную ярость и злость на самого себя.
"Еще не вечер, – повторял я себе, стиснув челюсти. – Спокойно, три нашивки. Возьми себя в руки. Еще есть время. Не все потеряно. У тебя обязательно будет ход. Ты только потерпи".
– Ну как? – спросил у меня Чара, поднимаясь и волоча за собой стул, чтобы пересесть поближе. – Может, обойдемся без этого?
– Ты еще пожалеешь, – объявил я ему. – Но будет поздно.
– Ну, как хочешь. – Чара потерся подбородком о плечо. – Эй, Кора!
Мгновенно выросший передо мной Кора злобно ухмыльнулся и перевел на приборе какой-то рычажок. Машинка зажужжала и тронулась в путь. На мгновение я почувствовал озноб, а потом меня бросило в жар. Не в силах отвести глаз, я следил, как опускаются ее щипчики. Потом мою руку пронзила острая боль, и я, не сдержавшись, дернулся.
– Итак, – начал Чара. – На кого ты работаешь?
– На себя, – ответил я сквозь сжатые от боли зубы. – Только постояльцев вот нет.
– Не играй дурака, советник, – злобно сказал Чара. – А от следаков отрываться тебя в школе учили?
– От каких следаков? – я изобразил недоумение.
– От простых! – встрял Кора. – Отвечай, когда спрашивают!
Я поморщился. Пытать они тоже не умели. Харрач, который побывал в плену в Дите, рассказывал, что делали с ним опущенные. У Харрача стоял блок, но опущенные не могли этого знать. Когда у них кончился фиродинал, Харрача стали жечь бластерами, отдирать корку и сыпать в язвы соль, а потом, увидев, что это не действует, принялись отпиливать ржавой ножовкой пальцы. Они делали это несколько часов, постоянно приводя его в сознание и продолжая отчленять фалангу за фалангой. Больше всего его потрясло, что они специально выбрали ржавую ножовку.
– Куда ты таскаешься по ночам?! – продолжал наседать Чара.
– Как куда? – презрительно удивился я. – Туда же, куда и все. К женщинам.
Адреса!
Я их что, помню?
И даже вчерашний?
– Вчерашний помню. Втиральня ачи.
Я не боялся подставить Ракш. Чара упомянул о моих связях с «тенями» и не сказал ничего о стрельбе в доках. Это означало, что его глаза во втиральне ачи видели недалеко.
– А ты знаешь, что втиральня ачи – виварий «теней» Северо-Запада?
Машинка продолжала методично работать.
– Это – за моим горизонтом.
– И к кому ты туда ходил?
– К Ракш. Слыхал о такой? По выражению лица Чары я понял, что он до сих пор не догадывался о моей склейке с Ракш.
– К королеве? – вырвалось у него.
– А что? Я ее не стою? Чара пожевал губами.
– Ну а зачем ты тянул у дворцовых электриков, кто ездил на Лайлес?
– Великий Дракон! – Я запрокинул от боли голову. – Тебе и это донесли? Его счастье, что мы не встретились. Эта скотина чуть не сбила меня в темноте.
– В темноте? А что ты делал ночью на дороге в Лайлес, советник?
Боль терзала руку немилосердно. Мне приходилось кусать губы, чтобы не корчиться. Я знал, что через какое-то время она притупится, но до этого было еще далеко.
"Держись! – уговаривал я себя. – Они не должны увидеть, как тебе плохо. Если они это увидят, они станут дожимать тебя. И тогда уж точно дожмут. Много ли тебе надо? Ну-ка! Соберись! Иначе ты останешься здесь и никогда не увидишь Таш. Соберись хотя бы ради этого. Она стоит того, чтобы ты собрался".
– Я гуляю, – объяснил я. – Когда у меня нет женщины, я гуляю. Чтобы хорошо спать.
– Ты лжешь, – объявил Чара. – Ты все время лжешь, рик советник. Поставь ему поглубже, – обратился он к Коре.
Кора протянул руку и что-то передвинул на медной крышке медленно ползущей к плечу машинки. Боль впилась прямо в сердце. Я судорожно сжал кулаки.
– Ага! – удовлетворенно заметил Чара. – Проняло.
– Давай рассыпайся! – грубо приказал мне Кора. – Будет еще хуже. И не жди, что привыкнешь. Не дождешься.
– Да не в чем мне признаваться! – Я не смог сдержать стон.
Боль выжигала веки, терзала грудь, эхом отзывалась в спайках шрама. В глазах плыли цветные пятна, а в животе зарождался тошнотный холодок, предвестник обморока. Самую высокую цену я всегда платил за свои собственные ошибки. Впрочем, не только я один.
– Ну как это не в чем, – сказал Чара. – Ты подумай. Мне все-таки интересно, кому ты отчитываешься. И что при этом говоришь.
– Рассыпайся, сулярва!
Я почувствовал сильный удар по лицу и зажмурился. Открыв глаза, я увидел налитые кровью вурдалачьи глаза Коры. Голова от удара слегка гудела.
– Нечего мне говорить, – сказал я и снова закрыл глаза.
Боль в предплечье буквально раздирала меня на части. Кора оказался прав: она никак не притуплялась. И кроме того, в резерве оставалась еще вторая рука, к которой, вероятно, должны были перейти позднее.
Что-то теплое коснулось опущенных век. Я с трудом разлепил их и радостно втянул всей грудью воздух. Поднимавшийся с самого утра туман наконец растаял, и высоко в зените я увидел над собой солнце. Редкое здесь, особенно во влажный сезон, чудо, оно катилось оранжевым шаром по зеленому небу, освещая, словно светильник Бога, всю мерзость, творящуюся здесь, внизу. Чара с Корой, забыв про меня, задрали головы, ошеломленно уставясь на неожиданного свидетеля.
