Пленники чёрного метеорита. HЛO из Грачевки(Фантастические повести) - Бачило Александр Геннадьевич
— Куда ты этого мастодонта волокешь? — возмущался Игорь. — Мало тебе того, что ты уже нагородил?
Лаборатория и в самом деле за последние дни стала похожа на склад оборудования. Все столы, шкафы и проходы были заставлены жужжащей, стучащей и мигающей аппаратурой.
В открытые окна лаборатории заглянула луна.
В полном молчании стали собираться по домам.
— Идите… — ответил Сеня на немой вопрос Граковича. — Я еще посижу, попаяю.
— Угробили день, — сказал Левка. — Может, Пашка что-нибудь нашел?
Вместо ответа Тихон зло поддел ногой гриб-дождевик, и тот лопнул желтой табачной пылью.
Целый день они «прочесывали» лес, спускались в овраги, обшарили Таранькину Гарь, добрались даже до рыбопитомника, до которого было километров десять. Там друзей угостили ухой. Умело направляемый Левкой разговор зашел о том, как должны были бы выглядеть обитатели созвездия Волопаса и что стали бы они делать, забрось их судьба на Землю. К единому выводу так и не пришли. Очевидным было лишь одно: ни работники питомника, ни многочисленные грибники слыхом не слыхивали ни о пришельцах с иных планет, ни о тарелке. Более сведущим оказался лишь дед Кондрат, встреченный ребятами у Дальнего лога. Промышлявший травками и корешками дед знал лес как «свои пять», а отдельные участки даже лучше. С полчаса ошарашенные ребята бродили за сухоньким стариком, слушая рассказы о неведомых обитателях здешних лесов. Картина, нарисованная дедом Кондратом, была прямо-таки феерической: выходило, что обитатели всех ближайших созвездий, включая сюда, безусловно, и Волопаса, и Тау Кита, кишмя кишели в грачевском лесу. Дед избегал современной терминологии и именовал гуманоидов не иначе, как «лешими», «домовыми» и «кыкыморами», но разве суть была в названиях! Имели место в дедовой памяти и странные летательные аппараты, как маленькие — на одного инопланетянина, так и большие — корабли матки. Те могли висеть над полянами и, повинуясь акустическим сигналам пришельцев, открывали люки, выпускали лестницы, разворачивались вокруг своей оси! Спотыкаясь, ребята брели за дедом Кондратом, потом сели на нагретом солнцем косогоре, а старик принялся вязать пучочки своих волшебных трав, которыми врачевал всех желающих. На вопрос о том, не происходили ли контакты жителей Грачевки с пришельцами, Кондрат согласно закивал головой:
— Сказывают про такой случай. Были у стариков одних внучка да внучок, малы оба…
А дальше пошел невероятно захватывающий рассказ о том, как совершенно случайно удалось предотвратить похищение детей инопланетянами. С середины рассказа Левку охватило странное впечатление, что он где-то уже слышал эту историю.
— Дедушка… Это не про сестричку Аленушку и братца Иванушку?
— А кто ж знает, как их звали? Может, и так, а может, и по-другому.
Расстроенный Левка встал, отряхнулся:
— Эх, дедушка Кондрат… Мы дело спрашиваем, а вы…
— А я ж что? — удивился старик. — Нетто ж не дело? Мне внучок полно книжек оставил. О фантастике. Там и не про такое пишут.
Домой ребята шли уставшие и разочарованные, по инерции продолжая смотреть под ноги, в надежде увидеть круг выжженной травы, следы космических аппаратов, ведьмин волос, на худой конец… Вдобавок Тихон угодил в заросли крапивы, жгучей и злой, и едва выбрался, пробивая себе дорогу ногами. Тихону вообще не везло в этот день. Утром, пытаясь обнаружить следы инопланетян с верхушки сосны, он сорвался и ободрал ногу. Перебираясь днем через ручей, поскользнулся и сел в воду. Беда, конечно, не велика, но моральные издержки… Теперь вот еще крапива. Она была выше Тихона ростом и так и норовила прижаться к нему сухими подвесками цветов-сережек. Когда же он выбрался наконец на чистое место, всезнающий Левка пояснил, что крапива эта двудомная и для их леса — большая редкость.
Тихон с минуту молча смотрел на друга, а когда подыскал достаточное количество подходящих слов, выразил свое отношение к инопланетянам, крапиве, образованным друзьям и самой затее поиска. Причем двудомными почему-то были инопланетяне, а редкой их с Левкой глупость: искать следы почти через две недели после появления тарелки.
— Все накататься не могли, — заключил он, остывая, — как туристы: шмыг туда, шмыг сюда. На БАМе так просто стыдно было: люди работают, машины шумят, взрывы грохочут, а мы… как жулики из-за угла подсматриваем.
Тихон выбрался на тропинку и решительно зашагал к Грачевке. Сбиваясь с шага, за ним пристроился Левка.
— Мир хоть повидали…
— По телевизору смотри! — отрубил Тихон. — В мире киноживотных.
— Ну, а плохо разве, что ребятишек этих с крыши сняли.
Тихон остановился так неожиданно, что Левка с разбега ткнулся ему в спину.
— Случайность это! Понимаешь, случайность. Начнись пожар раньше, пролетай мы в стороне, не заметь Пашка дыма… И все, сгорели бы ребятишки. Помощь людям постоянно нужна, разная помощь. Только нас специально никто не приглашает. А так, много ли сделаешь…
— Я вот что еще понять не могу, — вздохнул Левка, — зачем те две клавиши? Нажимай, их, не нажимай — никакого толку. Или что происходит в веществе, когда оно в экран попадает? Нужно бы специально исследовать.
— Думаешь, сумеем? — хмыкнул Тихон. — Фотографии и то не получились.
— При чем здесь это? — смутился Левка. — Для подводных съемок аппаратура специальная нужна. И пленка…
Друзья прошли мимо фермы, свернули в проулок.
— Пашка предлагал… — снова заговорил Левка.
— Вон он, твой Пашка, — перебил его Тихон. — Только что ему в бочке понадобилось?
И он, махнув рукой, вприпрыжку пустился под гору. Левка подождал, пока осядет пыль, поднятая другом, и побежал следом.
Из бочки с дождевой водой торчали лишь Пашкина голова да руки с книжкой. Подкравшиеся из-за угла Тихон и Левка выскочили со страшным воплем и, прежде чем Павел успел опомниться, руки Тихона легли ему на плечи.
— Так-то ты деревню прочесываешь? Что у него за книга, Лев? Учебник? Пашенька, что с тобой? Вроде по географии у тебя переэкзаменовки нет? На солнце перегрелся?
Тихон приналег на плечи Пашки, и над водой остались только светящиеся от удовольствия глаза любителя географии.
— А что это у него с волосами? — удивился Левка.
Действительно, на голове у Павла было нечто вроде нимба. Волосы стояли дыбом и были они к тому же белесыми от покрывавшего их налета.
— Та-ак, давай-ка рассказывай, — отступил Тихон. Вдвоем с Левкой они уселись на груду бревен, сваленных у сарая, — похоже, успел куда-то слетать?
Пашка выбрался из бочки и, клацая зубами, пристроился рядом с друзьями.
— В д-дерев-вне ничего я н-не н-нашел.
— И п-потому полез в б-бочку к г-головасти-кам… — продолжил за него издевательски Тихон. — Был уговор, в одиночку не летать? А? Чего молчишь?
Левка потрогал дымчатую шевелюру Пашки, лизнул палец.
— Соль…
— Точно! — согласился Пашка. — Одна соль… Берег из соли, ветки из соли… А щиплет-ет! И нырнуть нельзя. Я туда, меня оттуда… кверху переворачивает.
Павел с испугом посмотрел на сбитые пальцы и спрятал их под мышки.
— Еще польза, говорит…
— Кто говорит, кто переворачивает? — недоумевал Левка.
— Да диктор, понимаешь, диктор по телевизору говорит, что полезные для здоровья озера. А вас нету и нету, ну, я думаю, слетаю, искупнусь.
— Любитель ощущений. Турист, — показал на Пашку Тихон и откинулся на спину, стал смотреть в небо. — Поплавал в Кара-Богазе… Или не там?
Павел виновато смотрел на Тихона.
— Везучий ты парень, Пашка, — подхватил Лев.
— Не знаешь, где побывал, куда не хотел, туда попал. Хорошо, не туда, где пираньи водятся…
— Это которые быков обгладывают? — пересохшим ртом прошептал Пашка.
— Или мурены, или акулы…
— Ну, на худой конец, котики, — усмехнулся Тихон.
Это был удар ниже пояса. Пашка обиженно засопел.
Дело было в том, что не далее как вчера, на Командорских островах Тихон по просьбе Левки приземлил тарелку неподалеку от лежбища морских котиков. Павел самоуверенно забрел чуть не в середину стада. А когда самец, защищая свое семейство, рявкнул и бросился на Русакова, друзьям показалось, что Пашка некоторое время даже буксовал, прежде чем набрать скорость. И уж бежал он как чемпион мира. Во всяком случае с гораздо большим энтузиазмом.
