Рождение гигантов - Басов Николай Владленович (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
Глава 22
Берег, на котором Ростик оказался, не заслуживал того, чтобы ради него переплывать море между Россой и Новой Гвинеей. Он был скользким, заросшим какими-то жуткими зарослями, по сравнению с которыми земная осока могла сойти за шелковую муравушку, и набит таким количеством кровососущих насекомых, что иногда хотелось все бросить и поискать что-нибудь более приемлемое.
Еще хорошо бы тут водились только комары, но тут же оказалось и полно пиявок, причем многие из них были вполне земноводными, по ночам перебирались на берег и нападали на Ростика с таким жаром, что поспать больше десяти-пятнадцати минут не удавалось, потом приходилось просыпаться и отдирать этих гадов от своей кожи. Впрочем, у них не было такого слабого строения челюстей, как у земных пиявок, поэтому они, если как следует сдавить им хвосты, расщелкивали свои зубы и отпадали, то есть можно было не опасаться заразы, воспаления или слишком уж большой раны.
Впрочем, крови они действительно выпивали немало, однажды, когда Рост проспал слишком долго, он даже встал с изрядно шумевшей от слабости головой. Пришлось убеждать себя, что эта беда случилась от недосыпа, а не то было бы совсем противно – все-таки в пиявках мало хорошего, какими бы целебными или другими свойствами они там ни обладали.
Перебегая с одного участка берега до другого, Рост не забывал и немного поохотиться. Как-то он убил змею и довольно успешно испек ее на камнях, другой раз разорил почему-то показавшееся ему очень опасным гнездовье птиц. Впрочем, понятно, почему… Яйца лежали в таких простеньких гнездах, что сожрать их ничего не стоило даже не самому отважному зверьку, а вот ведь – почему-то не жрали.
Впрочем, не испытывая судьбу, Рост убрался из подозрительного места еще до того, как стая птиц напала на него. Как и почему он так состорожничал, было непонятно ему самому, но когда он уже отошел от места пиршества на километр или чуть дальше, он сам же себя и поздравил – птиц собралось несметное количество, они бы растерзали его, если бы он промедлил. Кроме того, от этих яиц у него дико разболелся живот, и молочко, которым Лефиафан кормил его, вспоминалось теперь как нектар.
Попутно решая проблемы самостоятельного существования, Ростик пытался разведать берег. И вот тут у него случилась, пожалуй, самая главная неудача. Он даже не очень-то и понял, почему так вышло. Скорее всего потому, что в Лео у него как-то слишком уж изощренно работали мозги, а может, как раз наоборот – совсем не изощренно и даже глуповато… с точки зрения обитателей суши.
Оказалось, что, несмотря на все признаки близкой цивилизации и даже некоторые следы дорог, которые с трех сторон подходили к пристани, никаких поселений поблизости не имелось. То, что Рост принял за пирамидообразный город, высовывающийся над деревьями, оказалось… В общем, это была, конечно, пирамида, ступенчатая, сложенная из блоков каменного литья, но она выглядела древней, и главное – была совершенно пустой. В ней не было ни стражи, ни наблюдателей, не было даже близкого жилья. Она просто стояла в паре километров от реки и старела себе понемногу.
Ростик даже решил, что этот знак больше нужен тем самым кваликам в караване кораблей, но не местным жителям, обитающим на берегу.
Чтобы перед ними, если у него все-таки случится такая встреча, не выглядеть совсем уж дикарем, он сделал себе из травы длинную, до колен, юбку и сплел простенький, в виде косицы ремень, который удерживал ее на бедрах, а потом, от неспособности придумать ничего лучше, сплел еще один, на который привесил прямо через плечо свой нож. Таким образом Ростика было и видно сразу, что выдавало в нем представителя все-таки разумной расы, и он легко контролировался любым представителем Широв, потому что висел на виду… Если бы эти самые Ширы хоть где-нибудь ему встретились.
На третий день, осмелев от полной безнадеги своего пребывания на этом берегу, Ростик двинулся вглубь, хотя и очень не хотел этого делать. Все-таки быть поближе к воде, к реке, к Левиафану и Михайлову во втором гиганте, представлялось со всех сторон безопасней. Он прошагал уже километров десять по довольно сложным дугам, иногда возвращаясь к воде, иногда уходя от нее, когда вышел на нормальную тропу. И, в отличие от тех дорог, которые подходили к пристани, она выглядела часто используемой. Ростик даже порадовался ей немного. Ровно до того момента, пока не набрел на высокий каменный столб, на верхушке которого разместился чей-то чудовищный рогатый череп.
Вот тогда-то Рост задумался не на шутку – а стоило ли бродить тут? Существа, изобретающие такие вот дорожные указатели, явно не относились к мирному, как казалось Ростику ранее, племени Шир Гошодов, более того, они намекали на свою жестокость и опасность для такого беззащитного путешественника, каким Ростик сейчас являлся. Но вот что его заинтересовало более всего – стоя рядом с этим столбом, или стелой, Рост определенно чувствовал, что на него каким-то образом падает, словно свет несильной лампы, чье-то внимание. Тогда он решился.
Усевшись поудобнее, он принялся медитировать – сильно, без ограничений, как бывало с ним, когда он пробовал о чем-либо договориться с Фопом. Он сидел подле этой стелы и вызывал к себе кого-нибудь, кто сумеет с ним договориться. Просидев с полдня, с трудом освободившись потом от слишком глубокого погружения в этот мир, так в нем ничего и не разобрав, словно он пробовал разгадать головоломку, детали которой были разбросаны на десятки окрестных километров, он поднялся, размял ноги и… вернулся к реке. Решение он принял простое – если до утра следующего дня никто в этих краях не появится, он просто отсюда уйдет и попробует найти других обитателей Гвинеи.
А под утро к нему пришли. Он понял это сразу и тогда, еще в темноте, чтобы не волновать посетителей, разжег костер. Это был знак – если ты друг, тогда обозначишь себя, а если нет… Тогда приходилось думать о том, чтобы побыстрее удрать в воду, к Левиафану и под защиту Михайлова. Тот, кто прочитал Ростика в его медитации, это неплохо понимал и, пожалуй, немного напряженно ждал.
Далее незнакомцы повели себя вежливо, неожиданно они тоже запалили костер, довольно большой, настолько, что его свет отлично пробивался сквозь листву. А Ростик, еще раз внутренне порадовавшись, что он взял именно этот нож, в навершье рукояти которого было встроено кресало, и пожалев, что в Лео нельзя было взять такую необходимую штуку, как плащ, решил, что уж эту ночь он выдержит, благо, скорее всего, она должна была оказаться последней.
Поутру, когда и солнышко уже пригрело, хотя Росту это тепло после ледяной ночи показалось не самым пылким, к его бивуаку вышли сразу пятеро… Он внутренне дрогнул и даже приготовился бежать к реке. Как он удержался, он и сам объяснить потом не мог. Наверное, все-таки решил, раз они не напали ночью, значит, днем это будет не самым разумным…
К нему вышли пятеро вас-смеров. Они были не просто лоснящиеся, как всегда, тошнотворно-студенистые, они были еще и с какими-то заранее растопыренными пальцами, словно приготовились стрелять в любой момент, пускать свои смертельные, сводящие дикой болью с ума лучи. А Рост, что он мог?
Он стиснул зубы, подумал, что вполне может так оказаться, что совершает последние шаги по земле, и двинулся вперед. Разумеется, выставив руки, хотя что у него было кроме ножа? Зато он еще издали произнес слово мира.
– Л-ру, – звучало оно как-то не слишком обнадеживающе, тем более следовало продолжать. – Л-ру, ребята. Мне нужно поговорить…
– Ш-то теб н’жно… люд.
– Ого, так вы знаете, какие бывают люди? Уже неплохо.
Первый из вас-смеров, а это в их иерархии много значило, повернулся назад и издал такой высокий свист, что Рост краем глаза заметил, как в воде за ним задергались обе касатки разом.
И тогда он понял, что он бродил по берегу этой реки не просто так, никем не замеченный, а его изучали. И справлялись, где-то вызнавали про него сведения. Хотя это все равно выглядело не слишком дружелюбно.
