Большая лагуна - Жемайтис Сергей Георгиевич (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Еще никогда в Лагуне и во всем океане не было такой битвы! Мако самая страшная из акул, она опасней большой белой акулы — так говорят бабушка Гера и Протей — сын Протея. Я сражался и с белой акулой, и с пилой-рыбой, и с морской лисицей, и с голубой акулой! Со всеми акулами я сражался. И вот только недавно ты видел, как я победил первую мако! Ты думаешь, почему она так быстро пошла на дно? Я сразил ее своим сонором. Или тем, что мы, Люди Моря, называем второй речью и вторыми глазами. Я направил всю свою силу в живот самой большой мако, живот у нее лопнул, и мако стала кормом крабов, улиток и мелкой рыбешки. Теперь ты знаешь, как силен Пуффи! Что ты скажешь мне на это?
Костя засмеялся:
— Действительно, силен бродяга. Вот тебе, Ив, наглядный пример, как родятся литературные шедевры. А ведь ничего не скажешь — все по законам творчества. За основу взято действительное событие и только привнесены некоторые детали.
Между тем Пуффи ждал с нетерпением, когда я ему отвечу, поглядывая на меня и слушая малопонятную для него речь Кости.
Я сказал:
— Извини, Пуффи, нас перебил Костя, он тоже восхищается тобой и считает тебя прекрасным рассказчиком. Я и Костя видели, как ты обстрелял своим сонором первую мако, и, конечно, ты не мог не заметить, что и Костя выстрелил в нее из огневой трубы.
Пуффи нырнул и тут же вылетел на поверхность и от волнения обошел яхту вокруг. К тому времени, как он подплыл ко мне, гидрофон заговорил:
— Нет, нет, нет! Костя выстрелил потом. Он промахнулся, как вначале. Что, неправда? Я распорол ей брюхо. Ты спроси Геру, маму Нинон, Белу, Хоха!
Все дельфины плыли неподалеку. Судя по их оживленному пересвистыванию, сипенью и пощелкиванию, бахвальство Пуффи доставляло им истинное удовольствие. Пуффи обладал талантом импровизатора, всегда высоко чтимым и среди Людей Земли, и особенно среди Людей Моря, у которых до установления контактов с человечеством не было других средств передачи информации, кроме речи.
Костя поставил на место крышку видеофона. Встал, потянулся.
Тосио спросил:
— Пришлось тебе повозиться?
Необыкновенно довольный, что справился с такой сложной работой, Костя с притворным равнодушием сказал:
— Пустяки. Пришлось заменить парочку блоков, с десяток сопротивлений, конденсатор, снять осадок соли на контактах. Вот и все. Только прошу теперь вахтенных закрывать видик на ночь и в шторм чехлом. Конечно, последнее и меня касается, — добавил он поспешно, уловив лукавые огоньки в черных глазах Тосио.
Капитан улыбнулся:
— Попробуй связаться с Пьером.
— С Пьером? Изволь.
Действительно, Пьер, Наташа Стоун и еще человек пять из «мозгового центра» Центральной станции появились на миниатюрном экране; все они сидели за обеденным столом. Изображение было очень четким, только вся компания на экране находилась вниз головой.
Костя сконфуженно хмыкнул и сказал:
— Привет, друзья! Только почему вы все у нас вверх ногами?
На экране засмеялись. Наташа Стоун сказала, давясь от смеха:
— Вы, вы… также стоите на головах вместе с яхтой. Что у вас там произошло?
Костя сказал, подняв руку:
— Все ясно. Не так стоят блоки и что-то с фокусировкой. Аппарат только что из ремонта. Я сейчас… минутное дело…
— Только не сейчас! — остановил его Чаури Сингх. — Повремени немного. Дай хоть взглянуть на вас. Ну, как дно?
— Чисто, — ответил Тосио.
— Прекрасно! Ну, а водоросли?
— По нашему курсу почти нет, а мелководье покрыто сплошь.
— Это бедствие серьезней нашествия тигровых звезд, — сказал Чаури Сингх. — Счастливого плавания. Теперь перейдите в смежный сто восьмой квадрат. До сих пор там все обстояло благополучно, проверьте еще раз. Ждем хороших вестей.
Наташа на прощанье помахала нам рукой.
Тосио долго еще смотрел на погасший экран, стараясь удержать в памяти образ Наташи Стоун. Это было видно по выражению его лица.
Только после встречи с ней выражение его лица, всегда холодное, чуть насмешливое, становилось таким мягким, мечтательным. Костя взял меня за руку и увлек за рубку.
— Она стоит того, — сказал он со вздохом. Я пожал ему руку. Он спросил:
— Мне кажется, что ей нравится только Дэв Тейлор. Твое мнение?
Я ответил, что, скорее всего, ей нравится, что она нравится всем.
— Ты, пожалуй, прав. Она и в своих чувствах так же непостоянна, как и в выборе специальности. А как ты думаешь, у Тосика есть шансы?
Я пожал плечами.
Костя шепнул:
— Ты прав, она может выбрать именно его. И знаешь, я бы смирился с этим. Только не Дэв…
Капитан спросил:
— Вы что там шепчетесь?
Костя нашелся:
— О превратностях судьбы и сложности некоторых контактов.
Чтобы скрыть замешательство, Костя взялся было исправлять видеофон, но Тосио, как и до этого инспектор, попросил пока не делать этого.
— Оставь. Неисправность пустяковая. Даже не неисправность, а, я бы сказал, особенность, и причем оригинальная особенность.
— Не уговаривай. Я знаю: боишься, что совсем загублю видик. Сознаюсь — не исключено. У меня осталась целая пригоршня «лишних» деталей. — И Костя, а за ним мы с Тосио засмеялись.
После обеда позвонила Вера. Она, казалось, не обратила внимания на наше перевернутое изображение на экране. У нее было грустное, усталое лицо.
— Как я рада, что отыскала вас! Экваториальная АТС все время отвечала, что ваши позывные не изъяты из каталога, но что ваша станция не отвечает. Что касается причин, то она назвала аварию станции, катастрофу, нахождение в тени и даже ваше отсутствие на борту яхты. И вот наконец я вижу вас всех цветущими оптимистами. Ну улыбнитесь же!.. Вот так. А я, как видите, хандрю. Ничего-то у меня не ладится.
— Водоросль? — спросил Тосио.
— Она, Тосик, милый. Всех извела. Пока только на «Сириусе» от нее полностью избавились, и не какими-нибудь особыми средствами вроде вирусов и прочей хворобы, а просто три раза проморозили оранжерею и сменили всю гидропонику. Здесь хуже. После всех наших неудач даже появились «непротивленцы злу». Эти мудрецы считают, что не следует вмешиваться в естественный процесс, природа, мол, сама справится с активностью водоросли и поставит ее на место. Пока же советуют в широком масштабе приступить к синтезу пищевого белка, чтобы заменить потери в «морском земледелии».
— Ты не огорчайся, Вера, — сказал Тосио. — Действительно, все станет на свои места, только не само собой, а путем многих усилий. Человечество помнит бедствия и пострашней. Ты лучше скажи нам, как твои успехи?
— Близки к нулю, милый Тосик.
— Не скромничай. Вера, — сказал Костя. — Мы же следим за твоей научной деятельностью. На днях выступал в «Мировых новостях» академик Клочков. Знаешь, что он сказал о твоих открытиях на «Сириусе»?
— Ах, знаю! Какие там открытия! Пока только предположения. Нужна тщательная проверка. Возможно, через год-полтора можно будет сделать какие-то выводы, пока очень далекие от земной практики. Это область космической ботаники. Вот если мы отважимся восстанавливать атмосферу Марса, тогда новый вид синезеленой водоросли сможет довольно быстро — в космическом масштабе, конечно, в порядке пятисот — тысячи лет, — создать там кислородную атмосферу.
— Уже кое-что! — бодро воскликнул Костя. — Жаль, у нас не останется времени, чтобы подышать воздухом Марса. Но не будем огорчаться, и на Земле отличный воздух! Что же касается мудрецов-непротивленцев, защищающих «зеленую чуму», то, если попадется такой, пришли его нам в контейнере из-под мороженой рыбы.
— Обязательно. Как хорошо, что вы исправили видик!
— Это я! — Костя ткнул себя пальцем в грудь. — Дьявольская техника. Ты как всех нас видишь, нормально?
— Ну, нет, конечно. Сегодня вы стоите передо мной на голове. И что-то очень маленькие. Что с вами?
— Еще не отрегулировано как следует. Звони завтра, вот тогда мы предстанем во всем блеске.
— Вы и так хороши. И совершенство только повредит вам! У меня сразу отлегло от сердца, как только я увидела ваши физиономии, яхту, синь Лагуны, хоть и в перевернутом виде… Знаете что, ребята?
