Скифы - Никитин Юрий Александрович (библиотека электронных книг TXT) 📗
Откин спросил заинтересованно:
– А что это?
Черный Принц шикнул, а академически образованный Раб Божий объяснил:
– Это сигаретка такая. Наполовину пустая, в плотной бумаге. С одной стороны трубочка получается, ее в пасть, а зажигают всегда с другой стороны…
Откин так и остался с открытым ртом, не понял, а Владимир-2 продолжил:
– Тут работяги сразу стали шарить по карманам, вручили ему папироску, дали прикурить, а тем временем то ли Толька поинтересовался, как тут работа и сколько за нее платят, то ли мужики сами начали расспрашивать, но Толька стоит среди них, как среди своих, смалит, беседует, будто век с ними жил и работал, а я как дурак в сторонке. Стою и чувствую, что я – чужой! Меня в этот закрытый клан для курящих не принимают. Мол, ах, так ты чище и лучше нас? Так и пошел бы ты от нас… подальше. Словом, тогда я многое понял, почему подростки курят. И когда нам врачи твердят, что через двадцать лет от рака легких загнемся, я тоже, помню, смеялся: нам парни, которые старше нас лет на десять, уже казались стариками! Двадцать лет – вечность.
Гаврилов спросил сочувствующе:
– Так ты тоже стал курить?
Владимир-2 удивился:
– С какой стати? Я к шестнадцати годам уже бросил. Пить, правда, пил, чтобы быть с работягами вровень… Но мы отвлеклись. Я хочу сказать, что все курящие чувствуют себя единой нацией. Как евреи или курды, которых другие нации не любят, и потому курды и евреи друг другу симпатизируют, помогают. По мелочи, конечно, но для спасения иногда достаточно бесплатной информации, которую тебе могут дать, а могут и не дать. Или даже не нацией, а небольшой кастой, которую не принимают в «чистые» общества, а для них выделяются особые места, как для негров, с надписями «Для курящих». Правда, курильщик обнаруживает себя только в моменты, когда достает сигарету. Он что-то вроде масона, который в обычное время ничем себя не выдает. Но есть касты, которые, помимо своих особых знаков, к примеру – обязательность приветствия себе подобных, еще и носят на себе определенные приметы. Прически, одежды, погоны. Может быть, скиф должен быть виден всегда?
Откин с отвращением посмотрел на Klm:
– Как меднолобые? Да чуть я двойное сальто с двенадцатого этажа на асфальт!..
– Как иезуиты, – подсказал ему Гаврилов. – Все-таки рыцари… в невидимых миру доспехах!
Крылов задумался, Откин снова сделал несколько пометок. Черный Принц пил угрюмо, больше посматривал по сторонам, прислушивался. Толпа гудит, ребята собрались решительные. Им что-то надо делать, руки чешутся. Если им не дать немедленно строить, то будут ломать уже построенное другими. Големы чертовы…
Крылов вздрогнул, когда Черный Принц с грохотом поставил кружку на легкий столик.
– Ненавижу Россию, – сказал Черный Принц. Подумал, сказал с чувством: – Еще со времен ее гребаной Древней Руси! Ну что за мазохизм в крови?.. Когда читаю наших историков про королевства Запада – смех берет! Одна-единственная деревня – уже королевство. А на Руси территорию, равную нынешней Франции, где население способно выставить хорошо обученную армию в полмиллиона человек, – занимает всего лишь племя! На Западе уже король, если владеет деревней и десятком мужиков с топорами, а у нас стотысячную профессиональную армию в поход на сильнейшую столицу мира – Константинополь ведет всего лишь князь! Причем в армии этого всего лишь князя есть и могучий флот, и сильнейшая конница, и тяжеловооруженная пехота… только военно-воздушного флота пока нет!.. Когда наш историк смотрит в сторону Запада, он со слюнями восторга называет «империей» то же самое, что у себя на Руси зовет «союзом племен», у них «города», у нас – «городища», у них рыцари короля (!) Артура – в полных доспехах шестнадцатого века, а у нас витязи князя (!) Владимира – чуть ли не в звериных шкурах… Мерзавцы. Ты прав, Костя. Этого уже точно не переделать! Раз эту гору дерьма, накопившуюся в наших душах, взглядах, идеях, стремлениях… нельзя разом перевести в добро, то проще всего плюнуть и отойти на чистое место.
– Но чистого места как раз и нет.
– Как нет? А Россия? Ее уже и другие начинают рассматривать лишь как географическое понятие. Если не мы, то с русскими станет то же самое, что с египтянами.
Любознательный Откин поинтересовался:
– А что с ними стало?
– А ничего, – ответил Черный Принц хладнокровно. – Пришли в их страну две с половиной тысячи конных арабов… и десять миллионов египтян стали арабами! И язык сменили на арабский, и веру, и имена. Но название осталось, осталось… Как в Британии, где от бриттов уже ни камешка, ни имен…
– Даже Великобритании, – сказал Гаврилов саркастически. – Может быть, эта земля, по которой ходим, будет называться не Россией, а даже Великороссией, но будут жить в ней юсовцы, язык будет юсовский, а Бивис и Бэдхед будут учить моих детей. Да я лучше сам все ракеты запущу по этому гнойнику!
Крылов сказал успокаивающе:
– Ребята, вы еще не врубились?.. Процесс, как говорится, пошел. Новый народ с молодой горячей кровью и памятью предков уже на сцене!.. Вот они собрались вокруг нас, ждут от нас откровений – это ж мы начали! Мы не только Русь-матушку подгребем под себя, не только… Вон я прочел сегодня, что в Венгрии образовалось общество скифов. Это те веселые ребята, кто сперва установил у себя зеркало, повесил наши баннеры, всюду бросили наши линки.
Через толпу к ним протолкался Тор, в каждой руке по три кружки пива. Сел, удивился:
– Чего такие грустные?
– Жисть такая. А вот ты чего такой спокойный, как слон?
Тор ответил хладнокровно:
– Заплатил налоги и сплю спокойно. На лавочках, в подвалах, на вокзале…
– Если правительство просит потерпеть один год, – сказал Откин сердито, – это ладно, но если каждый год – это уже налог! А с ним как ни крутись, задница все равно сзади… И всяк чиновник ее хватает!
Тор сказал нетерпеливо:
– Ладно-ладно. Ясно же: если ты не украл, значит – тебя обокрали. Нам надо еще определиться с оружием.
– Что именно? – спросил Крылов.
– Мы, скифы, за свободное владение оружием или нет?
– Владение оружием, – сказал Крылов, – и свободное ношение – это не одно и то же. Владеть оружием разрешается даже косоруким русским. Купи ружжо, зарегистрируй и храни дома в запечатанном стальном сейфе, прикрученном к стене двенадцатью болтами!.. Эт можно. А вот носить пистолет и на улице… Наученные горьким опытом, наши граждане не ждут от свободы ношения оружия ничего хорошего; не стало бы хуже. А от того, что каждому дяде и тете разрешат носить с собой на прогулку шпалер или, того гляди, винт, становится неуютно. Нам и так тошно жить. А тут еще какой-нибудь «маниак», и у него пушка. Увольте. Но все-таки будет хуже или… лучше?
