Журнал «Если», 2001 № 06 - Дяченко Марина и Сергей (читать книги бесплатно TXT) 📗
— Причем для вас наиболее печальными будут проблемы в семье. А для другого человека — его собственное здоровье или коммерческий успех. Для третьего — проигрыш любимой футбольной команды. От судьбы, как известно, не уйдешь, сама неприятность неизбежна… но можно ее заменить. Итак! Вы боитесь, что жена узнает о существовании у вас любовницы. Кого-то другого это совершенно не волнует! Зато он боится провалить важную коммерческую встречу. И вы меняетесь риском.
Последнее слово он выделил голосом настолько сильно, что Соре невольно повторил:
— Риском?
— Именно. Если неприятность еще не случилась, если вы только ожидаете ее — то приходите к нам и говорите: «Я боюсь того-то и того-то, что может случиться тогда-то и тогда-то». Мы подбираем вам взамен совершенно другую неприятность с той же вероятностью осуществления. Вот и все.
— Я могу выбрать эту другую неприятность? — быстро спросил Соре.
— Нет. Вы избавляетесь от какого-то совершенно конкретного страха, понимаете? Взамен у вас будет определенный риск, но совершенно другого плана.
— Как вы это делаете? — спросил Соре.
— А вы долго держались, — Иванович улыбнулся. — Многие начинают с этого вопроса… Скажите, что такое ток? Как работает телевизор?
— Я не физик.
— Но это не мешает вам включать свет, смотреть новости, пользоваться холодильником?
Соре беспокойно заерзал. Чего-то подобного он и ожидал.
— Я понял аналогию. Но мне хотелось бы быть уверенным…
— В чем? Вы верите в Бога? Боитесь, что здесь попахивает дьявольщиной? — Иван Иванович усмехнулся. — Могу вас уверить…
— Тогда в чем дело? Кто вы? Что это, секретные эксперименты?
— Господи, да где же тут секреты? — Иванович развел руками. — Наша реклама по всей Москве, в каждой крупной газете.
— Тогда…
— Только не говорите про космических пришельцев! — воскликнул Иван. — Ладно?
— Тогда вы — аферисты, — твердо сказал Соре.
— Мы не берем денег. Не требуем подписывать какие-либо бумаги. Вам ничто не мешает проверить. Ведь… вы чего-то боитесь?
Соре кивнул. Ах, как все было нелепо. Дурацкое объявление, которое он с удовольствием зачитывал знакомым. А потом этот нелепый страх… и случайно попавшийся на пути офис.
— Мне надо лететь. В Европу. По делам.
— Так, — доброжелательно кивнул Иванович.
— И я боюсь.
— Коммерческие проблемы?
— Я боюсь летать! — выпалил Соре. — Аэрофобия. Это не смешно, это такая болезнь…
— Даже не думаю смеяться, — сказал Иванович. — Билеты уже куплены?
— Да…
— Даты?
Он назвал даты, назвал даже номера рейсов.
— У вас нет врагов, которые могут подложить в самолет бомбу? — деловито осведомился Иванович.
— Да вы что!
— Тогда ваш риск, на самом деле, минимален. Хорошо, мы найдем человека, который поменяется с вами судьбой на эти три часа с четвертью… и обратно три с половиной… итого шесть часов сорок пять минут… давайте учтем люфт в полчаса на каждый взлет и посадку?
— Давайте час, — пробормотал Соре.
— Хорошо. Итак, ничтожный риск, но зато с большой вероятностью гибели, длительностью десять часов сорок пять минут… Можете лететь спокойно!
Соре скептически покачал головой.
— Это вовсе не психотерапия, — обиделся Иванович. — Все, теперь с самолетом ничего не случится! Если вдруг риск и впрямь был — то неприятность настигнет вашего партнера по обмену.
— Какая именно неприятность?
— Откуда мне знать? Отравиться вареной колбасой. Быть укушенным бешеной собакой. Мало ли есть смертельных, но редко случающихся опасностей? Кстати, колбаса — куда более реальная опасность! И на каждый предмет, на любое понятие, поверьте, найдется своя фобия. Кто-то боится дневного света — это фенгофобия. Кто-то боится есть — это фагофобия. Кто-то боится идей — идеофобия, кто-то боится числа тринадцать — тердекафобия, кто-то путешествий в поезде — это сидеродромофобия… — Иванович перевел дыхание и зловеще добавил: — А самая интересная, на мой взгляд, это эргофобия. Боязнь работы.
Соре невольно улыбнулся:
— Вы психиатр?
— Я? Что вы. Я инженер. Просто нахватался за время работы…
— Какой инженер?
— Человеческих душ.
— Вы шарлатаны и аферисты, — сказал Соре. — Честное слово, я не пойму лишь, какую выгоду вы хотите получить…
— Слетаете — и заходите снова, — дружелюбно сказал Иванович.
— Вдруг мы снова понадобимся?
— Если я слетаю благополучно… а так, скорее всего, и будет! — быстро добавил Соре, — это еще ничего не докажет.
— Докажет. Вот увидите.
На этих словах они и расстались. Соре все-таки пожал «инженеру» руку, но говорить «до свидания» было глупо, а «прощайте» — слишком уж выспренно.
Все-таки аферисты… но в чем смысл?
Выйдя в коридор он не удержался, прошел до конца — там обнаружился маленький чистенький туалет, потом обратно — стараясь идти рядом с дверями в кабинеты. Все двери были прикрыты, из-за каждой доносился негромкий разговор. Посетители у общественного объединения «От судьбы» были.
На лестнице ему встретилась женщина с заплаканным усталым лицом. Даже не глянула в его сторону… интересно, что за беду она хочет отвести? Может быть, ее ребенку предстоит операция? Или муж собрался уйти к другой?
Это ведь только от судьбы не уйдешь.
В Шереметьево было грязновато. Хорошо хоть, зима — нет духоты, которую не встретишь ни в одном аэропорту мира, кроме африканских и российских.
Соре стоял с таможенной декларацией в руках и искал глазами, куда бы приткнуться. Слишком людно. Слишком шумно. Слишком грязно. И никто здесь не боится летать на самолетах… только он один…
— Дяденька, — тихонько позвали его со спины. — Подайте, сколько не жалко…
На миг Соре забыл обо всех своих страхах. Уж слишком нелепая была картина — маленькая, лет восьми — десяти девочка, красиво причесанная, дорого и модно одетая, с маленькими золотыми сережками в ушках — и с протянутой рукой.
Хотя чему удивляться? Обычных побирушек из международного аэропорта быстро выдворили бы секьюрити. Это вам даже не «солидный Господь для солидных господ». Это солидные нищие для солидных господ.
— Шла бы ты в школу, девочка, — проникновенно сказал Соре.
— У нас с девяти часов занятия, — сообщила девочка и, мгновенно утратив интерес, двинулась к следующему потенциальному спонсору.
Соре смотрел ей вслед, разрываясь между желанием сказать что-нибудь укоризненно-ехидное и брезгливой жалостью — к маленькой, совсем не бедной, но уже профессиональной попрошайке.
И тут мир раздвоился.
Он уже отвернулся от девочки. Он нашел кусочек стола и быстро заполнял строчки декларации… оружие… наркотики… валюта… книги… антиквариат… компьютерные носители информации…
Он сидел в темной комнате, а пыльные шторы превращали раннее утро в ночь. Телефон стоял на столе перед ним, обычный старенький телефон от которого нельзя было оторвать взгляд, потому что если сейчас он позвонит… если он позвонит…
Соре прошел на регистрацию, нырнул в пискнувшие воротца металлоискателя (опять забыл вытащить ключи), присел на лавочке в накопителе.
Соре сидел, поглаживая белый матовый пластик телефона. Боролся с желанием снять трубку и услышать гудок, убедиться, что линия исправна.
Соре шел по длинной кишке пристыкованного к самолету трапа.
Соре опустил голову на стол и смотрел на телефон. Как жалко, что на аппарате не написан номер.
С кем он поменялся судьбой? Кто ждет звонка, и чем этот звонок столь страшен?
Неважно. Теперь самолет не упадет. Он поменялся судьбой с тем человеком, кто ждет сейчас звонка. Сменил риск авиакатастрофы на риск звонка… очень маленький риск, если верить Ивановичу…
Он не боялся телефонных звонков. Он вообще терпеть не мог, когда телефон отключен. Соре смотрел на телефон с любопытством и ленивым ожиданием.
А тот, с кем он поменялся судьбой, не боялся летать. Соре смотрел, как уносится вниз земля, как самолет закладывает вираж, как подрагивает кончик крыла.
