Мошка в зенице Господней - Нивен Ларри (книга бесплатный формат .txt) 📗
– Им еще пользуются?
– Вообще-то да. Но, разумеется, он разбит на куски. Скажем, Синклер, Поттер и Бари говорят не на том языке, на котором говорите вы. Иногда звуки похожи, но бессловесные сигналы весьма различны.
Реннер подошел к Вейссу, когда они были у входа в зал скульптур.
– Вы были правы. В Империи есть картины, которые можно назвать хорошими, здесь – нет. Вы заметили различие? Ни одного пейзажа без мошкитов, что-то делающего на нем. Почти нет портретов, а эти два слишком тенденциозны. Практически все они тенденциозны, – он повернулся и обратился к своей мошките. – Верно? Эти картины сделаны до того, как ваша цивилизация изобрела камеру. Они не могут быть правильными представителями.
– Реннер, вы знаете, скольких трудов требует живопись?
– Я никогда не пробовал. Но могу представить.
– Тогда представьте трудности занимающегося этим, если ему нечего сказать.
– А как насчет темы «Горы прекрасны»? – спросил Вейсс.
Мошкита Реннера пожала плечами.
Статуи оказались лучше, чем картины. Различия в пигментации и освещении не сказывались на восприятии. Большинство изображали мошкитов, но это были более чем портреты. Скажем, цепочка из мошкитов уменьшающихся размеров: Носильщик, трое Белых, девять Коричневых и двадцать семь малышей. Все они были сделаны из белого мрамора и заключали в себе часть решимости своих создателей. Бари безо всякого выражения потрогал их и сказал:
– Мне пришло в голову, что я должен буду объяснить любую из них, прежде чем смогу продать кому-либо. Или хотя бы отдать в подарок.
– Неизбежно, – сказал мошкит Бари. – Например, эта иллюстрирует религию прошлых веков. Отделившаяся душа родителя превращается в ребенка, снова обзаводится детьми и так далее до бесконечности.
Другая, сделанная из красного песчаника, изображала множество мошкитов. У них были длинные тонкие пальцы, которых было слишком много на левой руке, и эта левая рука была сравнительно мала. Может, физики? Всех их убивала нить зеленого стекла, гулявшая среди них, как коса: это явно было лазерное оружие, которое держал кто-то невидимый. Мошкиты не захотели говорить об этом.
– Неприятное историческое событие, – сказал мошкит Бари, и это было все.
Следующая изображала сражение между несколькими мраморными мошкитами и двумя десятками существ незнакомого типа, сделанными из красного песчаника. Красные существа были тощими и угрожающими, вооруженными множеством зубов и когтей. Центральное место среди этой свалки занимала какая-то странная машина.
– А это одна из самых интересных, – сказала мошкита Реннера. – По традиции Посредник – один из нашего собственного вида – может официально потребовать у любого создателя любой вид транспорта, который ему нужен. Очень давно, пользуясь этим правом, Посредник приказала построить машину времени. Я могу показать вам эту машину, если вы захотите съездить к ней: она находится по другую сторону этого континента.
– Работающая машина времени?
– Не работающая, Джонатан. Она никогда не была закончена. Ее Мастер потерял все свое влияние, пытаясь закончить ее.
– Ну-у-у… – разочарованно протянул Уайтбрид.
– Она никогда не опробовалась, – сказала мошкита. – Базовая теория могла оказаться с изъяном.
Машина выглядела как маленький циклотрон с кабиной внутри… Она почти имела смысл, подобно генератору Поля Лэнгстона.
– Значит, вы можете в любое время официально потребовать любое транспортное средство? – спросил Реннер у своей мошкиты.
– Именно так. Наш талант – это общение, но наша главная задача – предотвращение стычек. Сэлли познакомила нас с вашими, если так можно выразиться расовыми проблемами, включая оружие и рефлекс капитуляции. Мы – Посредники – развиваем это. Мы можем объяснить одному существу точку зрения другого. Некоммуникабельность может порой принимать опасные пропорции – обычно так бывает перед войной, когда статистические случайности заставляют вас поверить в совпадение. Если каждый из нас всегда может взять любое транспортное средство – или, скажем, телефон или радио – войны становятся маловероятными.
Это произвело на людей пугающее впечатление.
– Очень хорошо, – сказал Реннер, затем продолжал: – Интересно, а можете ли вы потребовать «Мак-Артур»?
– Согласно закону и традиции – да. На практике – мы не настолько глупы.
– О'кей. А эти существа, сражающиеся вокруг машины времени…
– Легендарные демоны, – объяснил мошкит Бари. – Они защищают структуру реальности.
Реннер вспомнил древние испанские картины, датированные временами Черной Чумы в Европе, картины, на которых живых мужчин и женщин атаковали ожившие и злобные мертвецы. Рядом с белыми мошкитами эти странные существа казались невероятно тощими и костлявыми, и злоба их была почти осязаема.
– А зачем была нужна эта машина времени?
– Посредник почувствовал, что некое событие истории произошло из-за недостатка общения. Он решил исправить это, – мошкита Реннера пожала плечами, точнее, сделала похожий жест руками, поскольку мошкиты не могли поднимать плеч. – Безумный Эдди. Зонд Безумного Эдди был чем-то подобным. Возможно, он требовал намного меньше работы. Наблюдатель неба – метеоролог – обнаружил существование жизни на мире, вращающемся вокруг ближайшей звезды. Сейчас же этот Посредник Безумный Эдди захотел связаться с ними. Он собрал огромный капитал и промышленную мощь, достаточную, чтобы воздействовать на большую часть цивилизации. Этот его зонд был построен, усилен солнечным парусом и батареей лазерных пушек для…
– Это звучит весьма знакомо.
– Верно. Зонд Безумного Эдди был действительно запущен к Новой Каледонии, но много позже и с другим экипажем. Мы полагали, что вы явитесь туда, откуда он был запущен.
– Что мы и сделали. К несчастью, экипаж погиб, но зонд достиг нас. Но почему вы по-прежнему называете это Зондом Безумного Эдди? Впрочем, это пустяки, – сказал Реннер. Его мошкита хихикнула.
Два лимузина ожидали их перед Музеем, и вниз, до уровня улицы, были опущены ступеньки. Крошечные двухместные машинки объезжали препятствие, не замедляясь, но и не сталкиваясь с ним.
Стели спустился вниз.
– Мистер Реннер! Смотрите!
– Они складываются! – воскликнул Стели.
– Конечно, – сказала мошкита Реннера. – Представьте себе давку на улицах, если бы этого не было! Но давайте садиться в машины.
Когда они расселись, Реннер сказал:
– Я бы не поехал в этой маленькой смертельной ловушке даже за все деньги мистера Бари.
– О, они вполне безопасны, – сказала мошкита Реннера. – То есть, не машина безопасна, а шофер. Коричневые постоянно возятся со своими машинами, так что поломок быть не должно.
Лимузины тронулись. Как только они отъехали, появились Коричневые и принялись демонтировать ступени.
Здания вокруг них всегда стояли прямоугольными блоками, а улицы образовывали решетку. Для Хорвата этот город был явно сделанным, а не чем-то, выросшим естественным образом. Кто-то спланировал его и приказал построить. Все ли города были похожи на этот?
Да, решил он, все. Но не по сути своей, а в таких деталях, как освещение улиц. Местами это были широкие люминесцентные полосы вдоль зданий, а местами – предметы, похожие на плавающие в воздухе пузыри, которые ветер не уносил прочь. Еще где-то вдоль улиц, по их центру, тянулись трубы, а местами не было вообще ничего, заметного в это время дня.
И эти похожие на ящики машины – каждая была немного другой в размещении фар или способе парковки машины складыванием вовнутрь самой себя.
Лимузины остановились.
– Мы на месте, – объявила мошкита Хорвата. – Это зоопарк. Заповедник Жизненных Форм, если быть более точным. Вы увидите, что это сделано больше для удобства жителей, чем для посетителей.
Хорват и остальные удивленно оглядывались по сторонам. Повсюду их окружали высокие прямоугольные здания. Нигде не было открытого пространства.
– Он слева от вас. Это здание, джентльмены, здание! Разве есть закон, запрещающий размещать зоопарк в здании?
