Чародей поневоле - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Туан воздел руки, и зал затих. Тишину нарушал лишь мерный рокот барабана.
– Вы изгнали меня! – крикнул Туан. Толпа съежилась, дрожа от страха и ропща. .
– Прогнали, выбросили вон! – воскликнул Туан. – Вы отвратили от меня глаза свои, отвернулись от меня, думая, что больше никогда не увидите!
Ропот усиливался, наполняясь безысходностью и отчаянием.
– Разве я не был изгнан? – вопросил Туан, а затем выкрикнул:
– Замолкните!
И, словно по мановению волшебной палочки, зал затих. Он направил на толпу обвиняющий перст и прорычал:
– Разве не был я изгнан?
В этот раз отдельные смельчаки прошептали:
– Да-а!
– Разве не так?
Хор, тянущий «да-а», зазвучал громче.
– Разве не так?
– Да! – прокатилось по толпе.
– Разве вы не называли меня предателем?
– Да! – вновь взревела толпа.
– И все же я здесь, – крикнул Туан, – сильный и свободный, и снова хозяин Дома Кловиса!
Никто не возразил ему.
– А где же истинные предатели, благодаря которым вас разорвали бы на куски в неравной схватке? Предатели, что превратили Дом Кловиса в тюрьму за время моего отсутствия? Где они теперь, дабы оспаривать мое главенство?
Он положил руки на бедра, покуда толпа передавала его вопрос по рядам, а Том быстренько привязал десятифутовую нить к путам Пересмешника, прикрепив другой конец к столбику перил. В то время, как ропот «Где Пересмешник?» все усиливался, он обслужил таким же образом и трех лейтенантов. Туан позволил ропоту расти и, когда тот достиг своего апогея, подал знак Тому.
Том и Род перебросили спутанных бандитов через перила так, чтобы те висели по двое по обе стороны от Туана. Пересмешник пришел в себя. Он начал извиваться и брыкаться на конце своей веревки. В зале воцарилось гробовое молчание. Туан усмехнулся и скрестил руки на груди.
Толпа взревела, как огромный кровожадный зверь, и подалась вперед. Передние ряды стали подпрыгивать, стараясь дотянуться до болтающихся ног. Обидные прозвища, проклятия Пересмешнику и его молодчикам так и летели из битком набитого зала.
– Вот! – крикнул Туан, простирая руки, и толпа умолкла.
– Вот они, предатели, которых вы когда-то звали главарями! Вот эти воры, отнявшие у вас все те свободы, что я добыл для вас!
Большой Том ухмыльнулся, не сводя глаз с молодого лорда и раскачиваясь в такт его словам.
Воистину, паренек сейчас казался двенадцатифутовым гигантом.
– Разве вы не родились свободными людьми? – крикнул Туан.
– Да! – проревела в ответ толпа.
– Вы рождены для вольной жизни! – прогремел Туан. – Да, вы обречены на нищету и притеснения, но рождены свободными.
– Разве вы не родились вольными птицами? – почти провизжал он.
– Да! – заверещала в ответ толпа. – Да! Да!
– Разве я украл у вас вашу свободу?
– Нет! Нет!
Кривобокий горбун с повязкой на глазу крикнул:
– Нет, Туан! Ты дал ее нам!
Толпа одобрительно загудела.
Туан, улыбаясь, вновь скрестил руки, давая им выплеснуть эмоции. Как только неистовство толпы миновало свой апогей, он снова простер руки и крикнул:
– Говорил ли я вам?
Воцарилось молчание.
– Говорил ли я вам, что вы должны испрашивать у меня разрешения на ночь любви?
– Нет! – дружно заревели в ответ представители обоих полов.
– И никогда не скажу!
Они радостно загомонили.
Туан улыбнулся и почти застенчиво склонил голову в знак благодарности.
– И все же! – понизил Туан звеневший от ярости голос. Он подался вперед и, сжав кулак, погрозил им зрителям.
– Когда я вернулся в ваши коридоры этой темной ночью, что я обнаружил?
Его голос внезапно окреп.
– Вы позволили этим подлым негодяям отнять все, что я дал вам!
Толпа зарычала.
Туан махнул левой рукой, подавая знак Тому, и великан с такой силой ударил в барабан, что грохот на миг перекрыл рев толпы.
– Нет, больше того! – выкрикнул Туан. Его указательный палец пронзал толпу, глаза горячо всматривались в отдельные лица. Теперь его голос стал холодным и размеренным.
– Я обнаружил, что благодаря своей природной трусости вы позволили им украсть даже ту свободу, с которой родились!
Толпа зароптала, испуганно и неуверенно.
Передние ряды шарахнулись назад.
– Вы позволили им отобрать у вас даже то, что принадлежит вам с рождения!
Благодаря его дару красноречия ропот перешел в яростный вой.
– Вы позволили им отнять у вас даже право на женщину!
Он взмахнул рукой, и вновь ударил барабан.
– И вы зовете себя мужчинами! – с безжалостным презрением рассмеялся Туан.
Вновь поднялась волна сердитого, протестующего ропота.
– Мы – мужчины! – крикнул кто-то, и толпа подхватила.
– Мы – мужчины! Мы – мужчины!
– Да! – завизжал одноглазый горбун. – Только отдай нам этих болтающихся наверху негодяев, что ограбили нас, Туан, и мы докажем, что мы – мужчины! Мы разорвем их на части, мы сдерем с них кожу! Мы не оставим на их костях ни унции мяса! Мы даже раздробим их кости и вытащим костный мозг!
Толпа кровожадно завыла.
Туан выпрямился и скрестил руки на груди, мрачно улыбаясь.
Толпа увидела это, и рев перешел в виноватое рычание, вскоре разбившееся на островки угрюмого шепота. Наконец, воцарилось молчание.
– Разве это мужество? – почти спокойно произнес Туан. – Нет! – Его рука указывала на них, обвиняя. – Я думаю, что стая собак смогла бы намного лучше справиться с подобной работой!
Толпа вновь зароптала, крики становились все громче и агрессивнее.
– Эй, поосторожнее! – сказал Род Туану. – Ты добьешься того, что они разорвут нас на части!
– Не бойся, – ответил Туан, не сводя глаз с толпы. – Пусть еще немного побесятся.
Ропот резко усилился. То тут, то там какой-нибудь нищий что-то гневно кричал, грозя кулаком стоящему на перилах балкона Туану. Туан снова воздел свои руки и крикнул:
– Но я говорю, что вы – мужчины!
Толпа притихла, уставясь на него.
– Те, другие, оболгали вас, но я зову вас мужчинами! – он стал вглядываться в их лица.
– Кто возразит мне?
С миг они молчали, а затем кто-то крикнул:
– Никто, Туан! – а другой добавил:
– Никто!
– Никто! – подхватили еще несколько голосов.
– Никто! – взревела вскоре вся толпа.
– Докажете ли вы, что вы – мужчины? – крикнул Туан.
– Да! – завопила толпа.
– Вы будете драться? – взвыл Туан, взмахнув кулаком.
– Да! – кровожадно заревели они, придвигаясь поближе.
Туан, растопырив пальцы, распростер ладони на уровне пояса.
Толпа умолкла.
Его певучий голос завораживал.
– Вы были обречены на грязь и болезни!
– Да, – пробормотали они.
– Вы были обречены на тяжкий труд до седьмого пота и боли в спине!
– Да!
– Вы были обречены на урчание пустых желудков и тоску по дому!
– Да! Кто набил ваши желудки? Кто дал вам крышу над головой в этом самом доме?
– Ты!
– Кто дал вам защиту?
– Ты!
– Кто?
– Ты!
– Назовите мне имя!
– Туан Логайр! – завизжали они.
– Да! – Туан вновь распростер руки. Он стоял, пригнувшись, глаза его пылали. – Я вытащил вас из грязи. Но кто обрек вас на нее с рождения? Кто угнетал вас век за веком, от отца к сыну со времен ваших праотцов?
Толпа недоумевающе зароптала.
– Крестьяне?
– Нет, – ответила толпа.
– Не солдаты ли?
– Да! – вновь оживясь, взревели они.
– А кто командует солдатами?
– Вельможи!
Род содрогнулся от ненависти, что вложили они в это слово.
– Да! То были вельможи! – вскричал Туан, выбрасывая вперед кулак, и толпа взвыла. Он позволил им бесноваться пару мгновений, а затем снова вскинул вверх руки.
Затем они вновь упали до уровня пояса. Туан пригнулся.
– Кто? – возопил он, и барабан за его спиной зарокотал. – Кто единственный из всех высокорожденных встал на вашу сторону?
Кто, услыша ваши просьбы, когда вы умирали с голоду, дал вам пищу? Кто послал к вам судей, дабы они творили правосудие вместо произвола вельмож?
