Умение кидать мяч - Булычев Кир (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
– Коленкин! Отойди, отдохни. У тебя режим особый. Не переутомляйся, а то нас с тобой Кирилл Петрович в Москву отправит.
Я был очень благодарен тренеру. Я сел на скамью, к девушкам, и они потеснились, чтобы мне было удобнее. И Тамара напомнила мне:
– Гера, обещал ведь нас с Валей погонять!
– Обязательно, – подтвердил я. – Только не сегодня.
Главное – я не опозорился.
Больше в тот день я не выходил на площадку, хоть Андрей Захарович и поглядывал в мою сторону, хотел позвать меня, но я чуть заметно, одними глазами, отказывался от его настойчивых приглашений. Ведь бегуном мне не стать. Я умею лишь одно – забрасывать мяч в корзину. И чем меньше я буду бегать, тем меньше будет противоречие между моим талантом и прочими моими качествами. Впрочем, я могу поднять свою репутацию в другом: бильярд.
После ужина я в кино не пошел. Валя, по-моему, на меня немного обиделась. Женщины, даже очень молодые, – удивительные существа. В них слишком развито чувство собственности. Думаю, что это атавизм, воспоминание о младенчестве, когда все мое: и ложка моя, и погремушка моя, и мама моя, и дядя мой. Я подходил под категорию «дядя мой». И я уже даже слышал, как кто-то из девушек, обращаясь к Вале и инстинктивно признавая ее права на меня, сказал: «Твой-то, Гера».
– Не хочется в зале сидеть, – объяснил я Вале.
– Как знаете.
– Но потом можно погулять.
– Никаких прогулок, – встрял тут же оказавшийся Андрей Захарович. – Режим. И ты, Коленкин, хоть и не обманул ожиданий, наших девушек не смущай. Они ведь к славе тянутся. К оригинальности. Вот ты и есть наша оригинальность. Не переоценивай себя. Не пользуйся моментом.
– Как вы могли... – начал было я.
– Мог. И ты, Валентина, голову парню не кружи.
А мне захотелось засмеяться. Как давно я не слышал ничего подобного! Как давно двадцатилетние девчонки не кружили мне голову! И как давно никто, не в шутку, в самом деле, не называл меня парнем.
– Я, как кино кончится, к площадке подойду, – пообещал я, как только тренер отошел.
– Как хотите, – пожала плечами Валя. – А вот в кино вы зря не пошли. Вам, наверное, с нами неинтересно.
И только потом, уже в бильярдной, на веранде, я осознал, что она перешла на «вы».
Ну и чепуха получается!
У бильярда стоял Иванов. В одиночестве.
– Ты чем в кино не пошел? – спросил он.
– Смотрел уже, – соврал я. Не говорить же человеку, что я подозреваю у себя исключительные способности к бильярду и горю желанием их испытать.
– Я тоже смотрел, – сказал Иванов. – Да и жарко там. Сыграем?
– Я давно не играл, – соврал я.
– Не корову проиграешь. Не бойся. Кием в шар попадешь?
– Попробую.
– Пробуй.
С первого же удара, когда кий у меня пошел в одну сторону, шары в другую, я понял, что эта игра требует от изобретения Курлова большего напряжения, чем баскетбол. Несмотря на то что мои нервные клетки работали сейчас лучше, чем у кого бы то ни было на свете, передавая без искажений и помех сигналы мозга моим пальцам, задание, которое им надлежало выполнить, было не из легких. На площадке я учитывал лишь вес мяча и расстояние до кольца, здесь я должен был точно направить в цель кий, рассчитать, в какую точку ударить, чтобы шар правильно ударился о другой шар и пошел в узкую лузу. И главное, должен был унять легкую дрожь в пальцах, не игравшую роли на площадке, но крайне опасную здесь.
Рассудив так, я заставил свой мозг считать точнее. И пока Иванов, похохатывая над моей неуклюжестью и испытывая законное удовлетворение человека, взявшего реванш у сильного противника, целился в шар, я мысленно стал на его место и, не без труда проследив глазами за направлением его будущего удара, понял, что он в лузу не попадет. А попадет шаром в точку, находящуюся в трех сантиметрах слева от угловой лузы. Что и случилось. И тогда я понял, что победил.
– Держи, – сказал Иванов, протягивая мне кий. – Только сукно не порви. Тетя Нюра тебе голову оторвет. Ей что звезда, что просто человек – все равно.
– Постараюсь, – пообещал я и оглянулся на звук приближающихся шагов.
На веранду поднялся доктор.
– Ну вот, – констатировал он не без ехидства, – вот спорт для вас, Коленкин.
Но я не обиделся.
– Главное – не побеждать, а участвовать, – разглагольствовал я. – Любой спорт почетен.
– Угу, – буркнул доктор и отошел к перилам, закуривая.
Мне тоже захотелось курить. А то ведь за весь день выкурил только две сигареты, и те украдкой, в туалете, а потом заглянувший туда после меня Андрей Захарович бегал по территории и кричал: «Кто курил? Немедленно домой отправлю!» Но конечно, не узнал. А я был не единственным подозреваемым.
Уже совсем стемнело и густая синь подступила к веранде, дышала сыроватой прохладой и вечерними запахами хвои и резеды.
Я не спеша взял кий, поглядел на шары. Понял, что надо искать другую точку, и медленно, точно тигр вокруг добычи, пошел вдоль стола.
– И не старайся, – настаивал Иванов.
– И в самом деле, не старайтесь, – поддакнул доктор. – Иванов здешний чемпион.
– Тем лучше, – сказал я.
Я наконец нашел то, что искал. Очаровательные, милейшие шары! И я знал, в какую точку надо попасть ближним по дальнему, чтобы оба полетели в лузы. Что я и сделал.
Иванов ухмыльнулся:
– Ага!
А доктор разочарованно вздохнул и тяжело спустился с веранды, словно он, а не Иванов терпел поражение.
Я протянул кий Иванову, но тот даже удивился.
– Ведь попал! – объяснил он. – Еще бей.
И так я, не возвращая кия Иванову, забил семь или восемь шаров. Столько, сколько было нужно. Я так и не знаю точно, сколько. С тех пор я ни разу не подходил к бильярду, хоть слава обо мне на следующий же день разнеслась по всей базе и меня многие просили показать мое искусство. Я не стал этого делать после того, как, поглядев на мой последний шар, Иванов сказал завистливо:
– Ты, Коленкин, большие деньги можешь на спор зарабатывать. В парке культуры.
Я не хотел зарабатывать деньги на спор.
Я ушел, отыскал в темноте скамью у площадки. Вечер был безлунным, а фонари далеко. Я курил, прикрывая огонек ладонью. Жена тренера долго и скучно звала домой сына. Потом из столовой выходили люди. Кино кончилось. Валя не шла. Я так и думал, что она не придет. В кустах за моей спиной раздался шорох, и я услышал девичий голос:
– Не жди, Гера, она не придет.
– Это ты, Тамара? – спросил я.
– Да. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил я и понял, что я очень старый и вообще совсем чужой здесь человек.
Кто-то смеялся вдалеке. Потом из столовой донеслась музыка. Я вернулся в свою комнату. Толи и Коли не было. Лишь белые сумки с надписью «Адидас» стояли посреди комнаты. Я распахнул окно пошире и лег. В комнату залетели комары, жужжали надо мной, и я заснул, так и не дождавшись, когда придут соседи.
На следующий день из Москвы приехали какие-то деятели из нашего ДСО. Андрей Захарович, глядя на меня умоляюще, попросил с утра пойти на площадку. Я старался изо всех сил, хотя у деятелей при моем появлении вытянулись лица. Я кидал мячи чуть ли не от кольца да кольца, взмок и устал, но Андрей Захарович все смотрел и смотрел на меня умоляющим взором, а деятели шептались, потом вежливо попрощались и ушли, а я так и не знал до самого обеда, решили они что-нибудь или сейчас меня попросят собирать вещи.
Но за обедом ко мне подошел тренер и сказал:
– Подождешь меня.
Доедал я не спеша. Толя и Коля ели сосредоточенно. Они устали. Они сегодня бегали кросс, от которого я отказался. И это как-то отдалило их от меня. Я не разделил с ними неприятных минут усталости и приятных мгновений, когда ты минуешь финиш. Я понимал то, что они не могли бы сформулировать даже для себя.
Валя тоже не глядела в мою сторону. Неужели она обиделась на то, что я не пошел с ней в кино? Странно. Но, наверное, объяснимо. Я почему-то чувствовал себя мудрым и старым человеком. Как белая ворона среди воробьиной молоди. В конце концов, что я здесь делаю?
