Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник) - Клещенко Елена Владимировна (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
– В своем роде, – согласился Янус. – Опять требует новый транслятор. Руководи он институтом – он нас разорит.
– Привалов?
– Саша для такой работы слишком добрый, простодушный. Он даже Выбегалло отказать не может. Хунта обмолвился, проект новый затевает. Примитивный пока, но Привалов трудяга, может, и вытянет. – Невструев хотел сказать еще что-то, но попугай захлопал крылышками и громко вскрикнул, возбужденный новостями. Янус щелчком выключил звук, и попугай затих, только обиженно смотрел черным глазом да старательно чистил перья. – Вы еще Выбегаллу мне предложите с его орангутанами!
– Зачем Выбегаллу. А вот насчет орангутанов я бы подумал. Ева – очень харизматичная особа, лет тридцать – сорок… – Саваоф Баалович рассмеялся.
– Пусть Янус Полуэктович в этом разберется. Мне работать… – начал сердито А-Янус и осекся. Саваоф Баалович словно не заметил его замешательства – он смотрел на птицу. Попугай перелетел на плечо Невструеву.
– Прочь! – Фотон спорхнул на стол, уселся на крепление очков для виртуальной работы и язвительно повторил: «Пр-рочь».
– Поймите, друг мой, – спокойно проговорил Один, не меняя позы. В его темных мудрых глазах дрожал в самой глубине крошечный огонек – словно где-то далеко в чердачном окошке горела свечка. – Завтра для вас все закончится, и завтра же начнется, но уже иначе. И там, за полночью, еще очень длинный и непростой путь. Но поверьте мне, там не только прошлое, но и будущее. Множество знаний, затерянных в веках, которые вы, вооруженный грядущим, сумеете воскресить. Великие люди, великие цели, великие беды, но и свершения не менее великие. Сейчас вам кажется, что уйти с головой в работу – лучший выход. Мы, маги, все так считаем. И если вы думаете сейчас о том, что завтра вас не будет…
– У меня просто будет другое завтра. я буду им. И у меня в будущем, то есть в прошлом, еще лет триста… – Янус махнул рукой, отгоняя птицу, которая с любопытством заглядывала в блестящую поверхность очков.
– Больше. Намного больше.
– …только не у меня. У него, Януса Полуэктовича, ученого с мировым именем. Янус-администратор даже не может выбрать себе смену! А завтра меня уже не будет! Будет тот, другой я. И я с самим собой даже не поговорю… Как стыдно. Так сколько у меня еще? Вы знаете, что там будет? Хотя да, вы, верно, все знаете.
Один кивнул.
– Др-рамба, – пробормотал попугай. Янус рассерженно схватил птицу поперек туловища, сунул в клетку и закрыл платком. Один с улыбкой покачал головой.
– Зря сердитесь, Янус Полуэктович. Долгое время только Фотон будет вашим единственным другом. Пройдет несколько столетий, прежде чем вы сумеете выпрямить для себя время. Прислушайтесь к Соломону. Молодой человек дает неплохие советы, но не допускайте его к расчетам. И ни в коем случае не отказывайтесь от джиннов, которых он будет вам дарить. Невежливо. Выбросите потом где-нибудь в море, поглубже. И лучше пассивизировать. Поверьте, вас ждет интереснейшее прошлое. В тысяча пятьсот пятьдесят третьем году вы наткнетесь на презанятное уравнение, которое окажется на поверку интегро-дифференциальным уравнением Высшего Совершенства. Решайте численно. У вас получится.
– Но это вы решили уравнение Высшего Совершенства? – Янус потер виски, не в силах понять, к чему клонит Один.
– Да, Янус Полуэктович. Я. И вы. Тот вы, которого нет в нашем с вами сегодня.
Невструев смотрел на старого мага, на темное от загара, испещренное морщинами лицо, блестящую лысину и пытался представить Саваофа Бааловича на несколько сотен лет моложе.
– Он был честнее. я с четырнадцати лет знал, что он – это я. Он был рядом, учил меня. А вы? Почему вы не были рядом с ним? Отчего не научили…
– Он всегда знал. С этой самой минуты. И я учил. Кому как не мне знать, как непросто столько лет быть одному среди людей. Жаль, Фотончик всего лишь птица. А их век не слишком долог. Вы всегда ощущали, что ваша жизнь детерминирована существованием этой петли, поэтому после полуночи вам будет не так уж сложно привыкнуть. И поначалу я буду подсказывать, с кем вы беседовали вчера, пока не войдет в привычку. я очень хорошо все помню.
– Но почему Один? В бога играете, Саваоф Баалович? Тысячелетия одиночества сделали вас самодовольным?
– Я просто подумал, что три Януса Невструева на один институт – слишком много. Разве нет? А с Хунтой я поговорю. По нашим временам испанская нотка в руководстве – не так уж плохо. На самый крайний случай у нас остается Выбегаллова Ева. Доброй ночи, Янус Полуэктович. Удачи с вербализацией. я оформлю бумаги для министерства, а вы – не забудьте выпустить Фотона.
Янус какое-то время стоял неподвижно посреди кабинета, но обругал себя, открыл дверцу клетки и торопливо надел очки для работы в виртуальной лаборатории. Фотон опасливо попрыгал по столу, понял, что гроза миновала, и перелетел ученому на плечо.
Саваоф Баалович постоял немного у двери, слушая, как попугай бормочет что-то про рубидий, и пошел прочь. По темному коридору вслед за эхом полетело вспугнутое его шагами недетерминированное будущее.
Евгений Лукин
Однажды в баре
– Вот вы всё больше про падших ангелов пишете…
Произнесено это было с мягким упрёком. Настроение у меня тут же испортилось. я не пишу про падших ангелов. Стало быть, опять с кем-то перепутали…
Вздохнув, я поставил на край стола высокую кружку со светлым и, что немаловажно, халявным пивом, а затем как бы между прочим поправил болтающуюся на шее ламинированную картонку, где всё было ясно указано: имя, фамилия, род занятий.
Собеседник понял.
– Нет, я не о вас лично… я вообще о фантастах…
В баре было дымно и шумно. Мы сидели за неприметным столиком, притулившимся у стеночки слева от входа. Прочие участники «Интерпресскона» возлежали прямо на полу – тесно, как моржи на побережье. Они вздымали пенные кружки, что-то горланили, и называлось это мероприятие – «Партия половой жизни». За пиво платили спонсоры.
Не знаю, почему оторвался от коллектива мой собеседник, но меня на пол не тянуло сразу по двум причинам. Во-первых, джинсы жалко, во?вторых, не люблю и не умею пить лёжа.
А собеседник продолжал:
– Представляете: падший чёрт! А?
– Было, – сказал я.
– Где?
– У Гоголя. В «Сорочинской ярмарке».
– Разве?.. – Низкое чело его омрачилось. Он подумал – и отхлебнул. – Ну и что? Кто его сейчас читает, Гоголя?
Было довольно душно, рубашку мой собеседник расстегнул чуть ли не до пупа. На мохнатой груди болталась такая же, как у меня, картонка, на которой (не верь глазам своим!) значилось: «Святослав Логинов, писатель. Санкт-Петербург».
Странно. Если этот тип поменялся бейджами со Славкой, то, стало быть, они как минимум знакомы. А если они знакомы, то почему я этого типа не знаю? Нет, совершенно точно, я видел его впервые.
Впрочем, картонка могла сменить хозяина не раз и не два.
«Да, реинкарнации не существует, – сам собою возник афоризм, – но в крайнем случае можно обменяться бейджами».
Записать, что ли?
– А я вот знавал одного такого… – Носитель чужого бейджа усмехнулся. – Работника щипцов и кочерги…
– Истопника? – рассеянно спросил я, нащупывая ручку и тщетно оглядывая столы в поисках салфетки.
– Нет, чёрта…
Оп-паньки! Кажется, сейчас здесь будет скучно… Более чем кому-либо мне знакома была эта пренеприятнейшая манера – обкатывать таким вот образом очередной сюжет на собеседнике. Тот же, скажем, Святослав Логинов (чью ламинированную картонку присвоил мой визави), помнится, одно время сильно этим злоупотреблял. Был случай, когда в осаждённом Тирасполе обедавший с нами фронтовик в ужасе бежал из-за стола, так и не дослушав душераздирающего Славкиного признания в донорских связях с энергетическими вампирами…
Может, сходить за пивом к стойке и там задержаться? Он, глядишь, за это время к кому-нибудь другому прилепится… я взглянул на свою кружку. Почти полная. Жаль.
