Дюна: Дом Коррино - Герберт Брайан (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗

Йохса встала у постели больной и покачала головой. Свои заключения она выдавала быстро, полностью уверенная в своей правоте.

— Анирул попробовала проникнуть слишком глубоко, не воспользовавшись помощью и советами другой Сестры. Мне приходилось наблюдать такие случаи, и в большинстве своем они были достаточно серьезны. Это своеобразная форма одержимости.

— Она поправится? — спросила Мохиам. — Анирул — Преподобная Мать тайного ранга, и сейчас настало время исполнения ею самых деликатных обязанностей.

Йохса не сочла нужным делать скидки на высокое положение пациентки.

— Я не хочу ничего знать о ее ранге и обязанностях. В медицинских делах, особенно если речь идет о сложной работе сознания, не существует простых ответов. Она пережила припадок, а продолжающееся присутствие голосов оказывает возбуждающее влияние на ее психику.

— Смотрите, как спокойно она сейчас спит, — тихо произнесла Мохнам. — Давайте оставим ее одну. Пусть она отдохнет.

Спящей Анирул снилась пустыня. Одинокий песчаный червь несся по пескам дюн, стараясь уйти от беспощадного преследователя, молчаливого и неумолимого, как сама смерть. Червь, исполинское создание, выглядел крошечным на фоне безбрежного моря песка и перед лицом силы, которая была намного больше его мощи.

Даже во сне Анирул чувствовала, как горячий песок до волдырей обжигает ее голую кожу. Размахивая руками и извиваясь в постели, она сбросила на пол гладкие шелковые простыни. Как хотелось ей попасть в прохладу тенистого оазиса.

Вдруг, совершенно внезапно, Анирул поняла, что находится внутри сознания извивающегося в песках создания. Ее мысли отправились в путь по нечеловеческим нервным путям, преодолевая соединения и синапсы. Она сама стала червем. Она сама чувствовала трение песка о свое сегментированное туловище, чувствовала, как в ее чреве разгорается огонь, питающий энергией тело, стремящееся уйти от неумолимого охотника.

Невидимый преследователь между тем приблизился к своей жертве. Анирул хотела зарыться глубоко в песок, но не смогла этого сделать. В ее кошмарном сне не было песка, она только слышала его шелест под своим извивающимся телом. Она издала молчаливый крик, вылетевший из длинного горла через пасть, обрамленную хрустальными острыми зубами.

Почему я бегу? Чего я так боюсь?

Внезапно она проснулась и села на постели. Глаза ей застилал красный огонь презренного, унизительного страха. Качнувшись в сторону, она упала на прохладные плиты пола. Тело ее было покрыто синяками и кровоподтеками и блестело от холодного пота. Неведомая катастрофа была уже рядом, она грозила бедой и продолжала приближаться, но Анирул не могла понять, в чем заключается это страшное несчастье.

~ ~ ~

Герцог Лето Атрейдес вместе с Туфиром Гаватом и Дунканом Айдахо, стоявшими по правую и левую руку от него, смотрел на собравшуюся на окаймленном скалами берегу толпу, ожидавшую слова своего правителя. За спиной Лето заходило солнце. Это было великолепное зрелище, спектакль, который надо было разыграть для народа перед тем, как отправить армию на войну.

Ожидание стало особенно тягостным после отбытия на Икс Ромбура и Гурни.

Окруженный одетыми в парадные мундиры гвардейцами и представителями крупнейших городов Каладана, Лето оглянулся, подняв глаза на величественный монумент, воздвигнутый по его приказу, монумент, который будет служить маяком и не только. На выступе суши, запирающем узкую бухту, высилось каменное изваяние Пауля Атрейдеса, которое стояло, как страж береговой линии, как колосс, видимый со всех кораблей, приближавшихся к пристани. Рука царственной статуи, одетой в одежду матадора, отечески лежала на плече скульптуры невинного мальчика с широко открытыми наивными глазами — Виктора, погибшего сына молодого герцога. В другой руке каменный Пауль держал факел, наполненный горючим маслом.

Старый герцог погиб во время корриды за много лет до рождения Виктора, и эти двое не могли знать друг друга, но объединение их статуй в одну скульптурную композицию имело большой смысл в глазах Лето — его политическая философия сформировалась под несгибаемым руководством отца, а способность к сочувствию родилась от любви к сыну.

Лето чувствовал гнетущую пустоту в душе. Каждый день, занимаясь текущими делами Дома Атрейдесов, он чувствовал свое одиночество без Джессики. Ему хотелось, чтобы и сейчас она была рядом с ним, участвуя в формальном освящении нового монумента, хотя он мог предположить, что она не одобрила бы такую экстравагантную расточительность в память об отце…

Он до сих пор не получил ни одного сообщения от Ром-бура и Гурни и мог только надеяться, что они благополучно прибыли на Икс и начали там свою опасную работу. Скоро Дом Атрейдесов займется вещами куда более серьезными, чем открытие памятников.

Позади статуй стоял высокий деревянный помост. Двое мускулистых юношей забрались на вершину помоста и ожидали команды, держа в руках зажженные факелы. Специально отобранные из рыболовецких экипажей юноши отличались природной ловкостью, а все свои дни обычно проводили на кораблях, порхая по вантам, как летающие крабы. Их родители и капитаны их судов взирали на своих воспитанников с гордостью, стоя рядом с почетным гвардейским караулом.

Лето набрал в легкие побольше воздуха.

— Весь народ Каладана в неоплатном долгу благодарности этим людям, которых скульптор обессмертил в камне. Это мой отец, возлюбленный герцог Пауль Атрейдес, и мой сын Виктор, чья жизнь оказалась столь трагически короткой. Я распорядился увековечить их, чтобы все корабли, входящие в нашу гавань и покидающие ее, могли почтить память этих героев.

Тяжкая обязанность быть герцогом…

Лето поднял руку, подавая сигнал юношам, герцогский перстень сверкнул в последних лучах заходящего солнца. Застыв на опасной высоте, юноши опустили свои факелы к чаше вечного огня и подожгли масло. Голубоватое ревущее пламя без треска и дыма взметнулось ввысь, вспыхнул громадный Факел, зажатый в исполинской ладони каменного герцога.

Дункан, вытянувшись по стойке «смирно», держал перед собой шпагу старого герцога, словно царский скипетр. Туфир, как всегда, сохранял на лице суровое, бесстрастное выражение.

— Пусть никогда не гаснет этот Вечный Огонь. Пусть память о них ярко горит в веках.

Толпа оживилась, но аплодисменты не смогли согреть сердце Лето, когда он вспомнил ссору с Джессикой по поводу имени еще не родившегося дитя. Он хотел назвать мальчика в честь отца Паулем, а она возражала. Как было бы хорошо, если бы она могла встретиться с ним, чтобы, может быть, просто побеседовать с ним на философские темы. Тогда у нее, возможно, сложилось бы более благоприятное мнение о старом Пауле, и она перестала бы ополчаться на его политику, которую так упрямо не желал менять Лето.

Он поднял свои серые глаза на безупречное, идеализированное лицо высеченного в камне Пауля Атрейдеса, стоявшего рядом с прекрасной статуей мальчика. Отсвет Вечного Огня ложился на гигантские лица. Как не хватает Лето отца и сына. Но больше всего он тосковал по Джессике.

Пусть мой второй сын проживет долгую, исполненную высокого смысла жизнь, думал Лето, не вполне понимая, кому он возносит эту молитву.

На другом краю империи, на другом балконе, наблюдая другой закат, стояла Джессика и думала о своем герцоге. Она окинула взглядом величественную архитектуру имперской столицы, потом подняла глаза, чтобы увидеть пляшущие огни северного сияния, висевшего над головой, словно огромная штора, сверкающая на фоне темнеющего неба.

Как скучает она по своему герцогу. От желания видеть его у нее ныло все тело.