Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Бартон Уильям Реналд (книги онлайн полные .TXT) 📗
– У меня сегодня есть "чаи" и "черсууч", – сказал он, используя местное название барракуды и махи-махи.
– Удачная рыбалка.
– Еле вытащил. – Пожав плечами, старик бросил на Мишель вопросительный взгляд. – У меня было несколько звонков от репортеров, – сказал он и вдруг улыбнулся, показав почерневшие от бетеля зубы. – Я им обычно отсылаю туристические справочники.
– Уверена, они их читают с большим удовольствием.
Улыбка Торбионга стала шире.
– Тебе здесь одиноко, – сказал он, – приезжай, навести нас. Мы тебе приготовим домашнюю еду.
Она улыбнулась.
– Спасибо.
Они попрощались, и лодка Торбионга, взревев двигателями, поплыла назад под свой невыносимый свист.
Забравшись на дерево, Мишель тщательно спрятала там найденные в море образцы и привезенные продукты. Высыпав в чашку немного голубики и полив ее сливками, она перебралась на свое сиденье, где принялась проверять результат поиска электронных "пауков".
Она получила кипу статей о смерти жены Терциана и пожалела, что дала "паукам" не слишком четкие инструкции.
"Пауки" доставили три изображения. Одно представляло собой кадры неважной любительской съемки, сделанной 10 июля, на которых можно было различить мужчину, стоящего возле базилики ди Санта-Кроче во Флоренции. Сверху, из-под хмурых дождевых туч, на него мрачно взирал памятник Данте, так же довольно расплывчатый. Камера неотрывно снимала мужчину, который стоял к ней спиной; вот он посмотрел направо, сердито разглядывая что-то на земле, – его лицо было несколько смазанным, однако крупное тело и широкие плечи, по-видимому, могли принадлежать только Терциану. Программа сообщила, что где-то на 78 процентов можно считать, что мужчина – это Терциан.
Мишель постаралась сделать изображение более четким, после чего пришла к выводу, что данное предположение может быть верным процентов на 95.
Итак, вполне возможно, что Терциан отправился в большой тур по Европе. На видео он не был похож на счастливого человека, но ведь день был дождливым, да и зонтика у него не было…
К тому же у него умерла жена.
Теперь, когда Мишель получила четкое представление о местонахождении Терциана, она приказала "паукам" собирать всю информацию из Флоренции начиная с 3 июля, после чего расширять поиск, охватывая сначала Тоскану, а затем и всю Италию.
И если Терциан совершает туристическую поездку, она вычислит его.
Результаты, которые доставили два следующих "паука", равнялись нулю. Программа выдала примерно пятидесятипроцентное предположение о том, что Терциан находится в Лиссабоне или на мысе Сауньон, передача более четкого изображения его лица также ничего не дала.
Затем появились видеокадры с указанием места и времени съемки – Париж, 26 июня, 13:41:44, как раз за день до того, как Терциан купил евро и исчез.
"Ура! " – сказали пальцы Мишель.
Впервые она видела, как Терциан двигается, – теперь она не сомневалась, что это был именно он. Терциан смотрел через плечо на небольшую группу людей. На его руку опиралась какая-то темноволосая женщина, она смотрела в другую сторону, поэтому ее лица не было видно. На сердце Мишель стало теплее, когда она подумала, что одинокий вдовец завел любовную связь в Городе Любви.
Затем она проследила за взглядом Терциана, желая узнать, куда он смотрит. На мостовой лежал мертвый мужчина, вокруг которого столпилась кучка зевак.
И тут, когда вся эта сцена вдруг стала приобретать некий смысл, с экрана понеслись звуки свирели Пана.
Терциан со злостью оглядел присутствующих в зале. Скрипнул деревянный стул, и Терциан подумал, что сам не знает, сколько же длится эта тишина. Даже мирно дремлющая словенка поняла, что что-то произошло, и, вздрогнув, проснулась.
– Простите, – сказал по-французски Терциан. – Но у меня умерла жена, и мне больше не хочется играть в эти игры.
Слушатели молча смотрели, как он собрал конспекты, сложил их в чемоданчик и вышел из лекционного зала. Его шаги гулко, зловеще застучали по деревянному полу.
И все же до этого момента лекция проходила вполне нормально. Терциану не хотелось вести резкий спор с Бодрилларом, находясь в его родной стране и говоря, на его родном языке, поэтому он ограничился лишь краткими и бодрыми замечаниями в ответ на заявление "собственное "я" не существует" самого Бодриллара и "мне все равно" Рорти, затеяв все тот же извечный стереотипный спор между Францией и Америкой по поводу отношения к современной действительности. В зале присутствовали семь человек, устроившихся на скрипучих деревянных стульях, и ни один из них не осудил его за дерзкие высказывания. Но чем дольше длилась лекция, тем больше Терциан раздражался, чувствуя свою полную никчемность. Он приехал в Город Света, где каждый камень – памятник европейской цивилизации, он стоит в мрачном лекционном зале на левом берегу Сены и читает лекцию, которая представляет собой не более чем собрание кратких заметок и замечаний, аудитории из семи человек. Приехать на землю "cogito ergo sum" и отвечать: "Мне все равно"?
"Я приехал в Париж вот за этим? – думал Терциан. – Что бы читать этот бред? Я заплатил за привилегию заниматься вот этим?"
"А мне не все равно", – думал он, направляясь в сторону Сены. "Веsiсiеnо ergo sum", если он правильно запомнил это латинское изречение. "Мне больно, а значит, я существую".
Он направился в нормандский ресторанчик на острове Ситэ, сказав самому себе, что пошел туда только потому, что наступило время ланча, и стараясь не думать о том, что на самом деле ему просто хочется напиться и забыть обо всем. До августа делать ему совершенно нечего, а потом он вернется в Штаты и заберет свои пожитки, которые хранятся у прислуги в доме на Эспланаде, после чего поедет куда-нибудь искать работу.
Терциан так и не понял, что расстроит его больше, – то, что он найдет работу, или то, что не найдет ее вовсе.
"Ты жив, – сказал он себе. – Ты жив, ты в Париже, впереди у тебя целое лето, ты ешь блюда нормандской кухни на площади Дофина. И если это не приказ радоваться жизни, то что же тогда?"
И вот тут заиграл перуанский оркестрик. Оторвавшись от еды, Терциан с тоскливым удивлением взглянул на музыкантов.
Когда он был маленьким, родители – оба университетские профессора – взяли его в поездку по Европе, и там Терциан убедился, что в каждом европейском городе есть свой перуанский или боливийский уличный оркестр, состоящий из индейцев в черных котелках и красочных одеялах, которые, сидя на корточках где-нибудь в людном месте, равнодушно взирали на прохожих своими темно-карими глазами, играя на гитарах или тростниковых флейтах.
Прошло двадцать лет, а уличные музыканты играли по-прежнему, только теперь они сменили одеяла и котелки на европейскую одежду, и все их представление даже приобрело некий лоск. Теперь у них были динамики, кассеты и компакт-диски. Теперь они собирались на площади Дофина под нависшей над ней громадой Дворца правосудия в стиле неоклассицизма, и исполняли странную смесь из старых песен "Аббы", переделывая их на свой латиноамериканский вкус.
Может быть, прикончив порцию телятины и запив ее кальвадосом, Терциан подойдет к музыкантам и бросит им несколько монет.
От ветра захлопал брезентовый навес над ресторанчиком. Терциан посмотрел на свою пустую тарелку. Еда была превосходной, но он уже забыл ее вкус.
Ярость все еще клокотала в нем. А это что? О боже! Оркестр заиграл "Оазис". Первые аккорды подозрительно напоминали мелодию "Чудесной стены". "Чудесная стена" на испанских гитарах, тростниковых флейтах и мандолине!
Терциан собирался заказать бутылку коньяка и посидеть в ресторанчике подольше, однако не под такие же звуки. Он бросил на столик несколько евро и подложил счет под блюдце, чтобы тот не улетел от порывов свежего ветра, трепавшего зеленый навес. Терциан уже выходил через маленькие чугунные воротца, ведущие в ресторанчик, когда его внимание привлек шум уличной драки.
На проезжей части, сморщившись от боли, падал на землю человек. Трое стоящих рядом с ним мужчин, по-видимому, не успели вовремя подхватить своего товарища.
