Время для звезд. Небесный фермер - Хайнлайн Роберт Энсон (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Я имею в виду настоящее окно, застекленное.
– А-а!
Я задумался. Мне еще не доводилось жить в доме с окнами, мы всегда снимали квартиру. Окна я, конечно, видал – на Земле, в сельских домах, – но на Ганимеде построек с окнами не было. Мне даже в голову не приходило, что они тут могут быть.
– Папа Шульц собирается пробить у себя окно, – продолжал отец. – Мне кажется, это будет славно: сидеть светлыми вечерами дома и любоваться видом на озеро.
– В доме должны быть окна и камин, – убежденно промолвил Папа. – Теперь, когда у нас производят стекло, я хочу иметь вид из окна.
– Триста лет человечество глядело через стеклянные окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие телеизображения. Так и на Луне можно жить, какая разница? Идея меня ошеломила, но вдохновила. В городе, я знал, были стекольные мастерские. Джордж говорит, что изготовление стекла – одно из древнейших ремесел, если не самое древнее, и определенно одно из простейших. Но я-то думал, что они там делают бутылки и тарелки, а вовсе не оконные стекла. На толкучке уже появились стеклянные бутылки в десять раз дешевле, чем импортные.
Окно с видом – нет, идея и впрямь хороша! Можно сделать одно окно на южной стороне, с видом на озеро, а другое – на северной, чтобы любоваться горами. А почему бы не на потолке? Лежишь себе на коечке, а старина Юпитер перед тобой как на ладони!
Не горячись, Уильям, сказал я себе; ты сейчас построишь целый стеклянный замок. Когда Папа Шульц ушел, мы еще раз обсудили с Джорджем эту тему.
– Слушай, – сказал я, – я насчет идеи с окнами. Идея что надо, особенно для Пегги. Вопрос в том, по карману ли нам она?
– Думаю, да.
– Я имею в виду: сможем ли мы позволить себе эту роскошь, но чтобы тебе не пришлось возвращаться на работу в город? Ты себя загонишь до смерти, а это ни к чему. Теперь мы в состоянии прокормиться тем, что дает ферма.
– Я намеревался поговорить с тобой об этом, – кивнул отец. – Я уже почти решил уволиться, Билл, но мне не хочется бросать преподавание в субботней школе.
– Тебе обязательно там оставаться?
– Видишь ли, Билл, мне нравится читать лекции. А о деньгах не беспокойся: мы получим стекло бесплатно, как чаевые за разработку технологии процесса – твой старик не зря просиживает штаны в конторе. А теперь давай-ка за работу. В пятнадцать часов по расписанию дождь.
Недели через три после этого разговора должен был состояться небесный парад. Событие это чрезвычайно редкое – когда Ганимед, Каллисто, Ио и Европа выстраиваются строго по линеечке по одну сторону от Юпитера. Вообще-то раз в каждые семьсот два дня они пытаются это сделать, но безуспешно. Дело в том, что период обращения у них очень разный – от двух дней у Ио до более двух недель у Каллисто, и разрыв во времени получается неровным. А кроме того, орбиты у них имеют различную эксцентричность и пролегают не совсем в одной плоскости.
Так что, сами понимаете, небесный парад – событие из ряда вон выходящее. К тому же на сей раз на одной прямой вместе со спутниками окажется и Солнце, а Юпитер будет в полной фазе. Мистер Хукер, главный метеоролог, заявил, что, согласно подсчетам, такое четкое построение повторится не раньше чем через двести тысяч лет. Неудивительно, что все мы с нетерпением ожидали этого зрелища. Ученые, работавшие над проектом «Юпитер», тоже засуетились, готовясь к наблюдению за парадом.
Ведь благодаря тому что построение произойдет во время полной юпитерианской фазы, не только шестое небесное тело – Солнце – окажется в строю, но все это будет видно невооруженным глазом, поскольку тени от Ганимеда и Каллисто достигнут центра Юпитера одновременно с Ио и Европой.
Полная фаза у Юпитера наступает в шесть часов утра в субботу; в четыре тридцать мы встали, а в пять уже вышли на улицу. Мы с Джорджем вынесли на носилках Пегги. И успели как раз вовремя.
Стояла безоблачная летняя ночь, ясная и светлая. Над головой, словно воздушный шар, сиял старик Юпитер. Ио робко «поцеловала» его восточный краешек – «первый контакт», как говорят астрономы. Европа уже переползла за восточный край Юпитера, и мне пришлось прищуриться, чтобы ее разглядеть. Когда спутник в форме полумесяца, его движение проследить нетрудно, но округлившись он почти сливается с фоном. Однако Ио с Европой хоть чуточку, но ярче Юпитера, к тому же они нарушают его полосатый узор и таким образом позволяют себя обнаружить.
Уже на фоне Юпитера, но еще в восточной его половине – где-то на полпути к центру – ползли тени Ганимеда и Каллисто. Я бы не смог разобрать, какая из них чья, если бы не знал, что тень Ганимеда должна быть восточнее. Выглядели они просто круглыми черными точками. Три тысячи миль – сущая мелочь, когда их наложишь на диск диаметром восемьдесят девять тысяч миль. Ио была чуть побольше, чем эти точки, Европа же значительно их превосходила – выглядела почти как Луна с Земли.
Мы почувствовали слабый толчок, но не обратили на него внимания – дело привычное. К тому же в этот момент Ио «поцеловала» Европу и начала понемножку скользить за нее (или под нее).
Все они ползли по лицу Юпитера: спутники довольно быстро, тени – медленнее. Примерно через полчаса после того, как мы вышли из дома, две тени встретились и начали сливаться. Ио уже наполовину скрылась за Европой и походила на выпуклый горб у нее на боку. Спутники прошли половину пути до центра, тени были к нему еще ближе.
Около шести Европа (Ио не было видно, Европа полностью заслонила ее) «поцеловалась» с тенью, которая тоже к тому времени округлилась. Через четыре-пять минут тень заползла на Европу. Все они выровнялись по линеечке – я сознавал, что вижу самое необычайное в своей жизни зрелище: Солнце, Юпитер и четыре его крупнейших спутника выстроились в ряд, как на параде.
У меня вырвался глубокий вздох: не знаю, как долго я простоял, затаив дыхание.
– Во дают! – Вот и все, что я смог сказать.
– В общем я разделяю твои чувства, Билл, – отозвался отец. – Молли, может, отнесем Пегги домой? Боюсь, как бы она не простудилась.
– Давай, – согласилась Молли. – Я, например, уже продрогла.
– А я, пожалуй, пойду спущусь к озеру, – сказал я. Естественно, ожидался рекордно большой прилив. На озере его не увидишь, слишком оно маленькое, но я предварительно отметил уровень воды и надеялся, что смогу замерить разницу.
– Только не заблудись впотьмах, – крикнул мне вдогонку отец. Я не отреагировал: глупые замечания не требуют ответа.
Я уже пересек шоссе и спустился вниз на четверть мили, когда грянул первый удар. Меня шибануло прямо в лицо – такого мощного толчка я за всю жизнь не припомню. Бывали в Калифорнии землетрясения, но этому они и в подметки не годились. Я упал ничком и долго лежал, впиваясь ногтями в скалу и пытаясь удержать ее на месте.
А тошнотворная качка все длилась и длилась, и гул ее сопровождал невыносимый – утробный жуткий рык, сильнее и страшнее грома. Какой-то камень, скатившись, пнул меня в бок. Я встал на ноги и постарался на них удержаться. Земля все еще ходила ходуном и грохотала. Я опрометью бросился к дому – словно скользя по дрейфующей льдине; дважды падал и вновь подымался…
Передняя стена дома обрушилась. Крыша сползла набекрень под каким-то сумасшедшим углом.
– Джордж! – завопил я. – Молли! Где вы? Джордж услыхал меня и выпрямился. Он стоял по ту сторону дома, я увидел его поверх съехавшей крыши. И бросился к нему с криком:
– Ты в порядке?
– Помоги мне вытащить Молли… – выдохнул он. Позже я узнал, что Джордж вместе с Молли и Пегги вошел в дом, помог Пегги выбраться из носилок, проводил ее в комнату и вышел, оставив Молли готовить завтрак. Толчок настиг его, когда он возвращался из хлева. Но в тот момент нам некогда было выяснять подробности; мы вдвоем поднимали плиты, каждую из которых укладывали на место четверо скаутов. Джордж кричал не переставая:
– Молли! Молли! Где ты?
Она лежала на полу рядом с каменным верстаком, на который обрушилась крыша. Мы стащили крышу, Джордж забрался на обломок, дотянулся до Молли:
