А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.10 - Стругацкие Аркадий и Борис (бесплатные серии книг .txt) 📗

П и с а т е л ь. И повесился...

Из тумана появляется Сталкер.

С т а л к е р. А цветы снова цветут! Только не пахнут почему-то... Вы извините, что я вас тут бросил, но сейчас идти пока все равно... туман...

Длинный скрежещущий звук прерывает его. Все, даже Сталкер, вздрагивают.

П и с а т е л ь. Господи, что это?

Сталкер молча прислушивается. Лицо у него напряженное и испуганное.

П р о ф е с с о р (нерешительно). А может быть, это все-таки правда, что здесь живут?

С т а л к е р. Кто?

П р о ф е с с о р. Ну, вы знаете эту легенду... ну, туристы эти, которые стояли здесь в ту ночь, когда возникла Зона...

С т а л к е р. Нет. В Зоне никого нет и быть не может. Если бы здесь можно было жить!..

Тумана больше нет. С высоты насыпи открываются просторы Зоны, озаренные зеленым заревом с востока — утренней зарей Зоны.

С т а л к е р. Я уже говорил с каждым из вас в отдельности, но сейчас хочу еще раз повторить некоторые вещи. Зона требует выполнения определенных правил. Этих правил очень много, и у меня нет возможности вам их изложить. Поэтому для вас существует только одно правило: беспрекословное выполнение всех моих указаний. Беспрекословное! Иногда то, что я вам прикажу, покажется очень странным. Очень прошу вас не спорить. Если вы моих приказов выполнять не будете, я ничего не смогу для вас сделать. До терраски мы не дойдем, а может, даже случится беда. Это понятно? Теперь о порядке следования...

П и с а т е л ь. А там что такое?

В километре от них в утреннем мареве виднеется бело-серое здание с черными провалами окон и входа.

С т а л к е р. А там и есть наша терраска. Нам — туда.

П и с а т е л ь. Так это же рукой подать.

С т а л к е р. Да. Но рука должна быть очень длинная. У вас такой нет. И у меня тоже.

Он достает из кармана горсть гаек.

С т а л к е р. Сейчас начнется очень утомительный участок. Поэтому будьте внимательны и не отвлекайтесь. У нас это называется «провешивание дороги».

И начинается работа. Сталкер бросает гайку, внимательно следит за ее полетом, затем посылает к месту ее падения Писателя. Писатель, дойдя до этого места, останавливается, после чего к нему подтягивается Профессор, а следом за ним и Сталкер. Отсюда Сталкер кидает новую гайку, посылает к ней Профессора, и так далее они движутся на манер зеленой гусеницы под названием «землемер».

Они стоят у растрескавшейся бетонной плиты шагах в пятидесяти от угрюмого бело-серого здания с ободранными стенами, и отчетливо виден ведущий в черноту широкий, как ворота, прямоугольный вход, и обвалившиеся цементные ступени, ведущие к нему, и — на высоте человеческого роста, там, где кончается верхняя ступенька — площадка, заросшая разноцветными мхами: терраска, заколдованное место, где исполняются желания. Всего в пятидесяти шагах. Может быть, даже меньше.

П р о ф е с с о р (вполголоса). Это она?

С т а л к е р. Да. Близко, правда? Камешек можно добросить, верно?

Профессор, не спускающий с терраски взгляд, с недоумением поворачивается к Сталкеру. Он же видит, что до терраски рукой подать, ему кажется, что он уже пришел, он уже начинает стягивать со спины рюкзак, но что-то в интонации Сталкера его настораживает.

С т а л к е р. Я всегда тут останавливаюсь. Это очень поучительно. Смотрите: оттуда (он показывает за спину) сюда попасть можно. Например, тем путем, которым мы шли. Но вот оттуда (он показывает на терраску) сюда вы не попадете. Никто никогда на обратном пути сюда не возвращался. Это как время — оно всегда течет в одну сторону: оттуда сюда. (Показывает руками.) Теперь слушайте дальше. Расстояние здесь кажется метров пятьдесят, но прямо пройти невозможно, надо идти далеко в обход. А прямо идет дорога чистых душ. Так ее называют сталкеры. А поскольку чистых душ в мире немного, то никто еще пока этой дорогой не проходил...

П р о ф е с с о р. То есть, вы хотите сказать, что физическое расстояние отсюда до терраски больше пятидесяти метров?

С т а л к е р. Ну да! Много часов обходного пути!

П р о ф е с с о р. Нет, я не об этом... Я говорю о физическом расстоянии. Если я брошу сейчас камешек, долетит он до терраски?

С т а л к е р. Нет, что вы! Здесь ничего нельзя бросать! Здесь можно только смотреть.

П р о ф е с с о р (нетерпеливо). Подождите. Я говорю о мысленном эксперименте. Долетит отсюда камень до этих вот ступенек?

С т а л к е р. Вы не понимаете. Долетит отсюда камень в завтрашний день?

П р о ф е с с о р. Вы хотите сказать, что здесь нет пространства?

С т а л к е р (пожимает плечами). Откуда я знаю? Я знаю, что это — дорога чистых душ. Я знаю, что здесь ничего нельзя бросать... Я знаю, что нам с вами здесь не пройти. Физика здесь ни при чем. И геометрия здесь ни при чем... Здесь чудо!

Профессор, не говоря ни слова, снова взваливает на себя рюкзак и угрюмо защелкивает карабин.

П и с а т е л ь. А откуда вы все это знаете? Кто-нибудь пробовал?

С т а л к е р. Пробовали.

П и с а т е л ь. Ну и что?

С т а л к е р. Ну и шли обходной дорогой. Как мы сейчас пойдем.

П и с а т е л ь. Много часов?

С т а л к е р. Много часов. И путь трудный.

П и с а т е л ь. Ну вот что. Я бы предложил идти прямо.

С т а л к е р. Это дорога чистых душ.

П и с а т е л ь. Ну, у меня душа не грязнее, чем у прочих.

П р о ф е с с о р (ожесточенно). Не валяйте дурака.

П и с а т е л ь. Погодите, Профессор... Послушайте, Мастер, башку мне там не оторвет?

С т а л к е р. Это дорога чистых душ.

П и с а т е л ь. Ну?

С т а л к е р. Чистые души не задают таких вопросов.

П и с а т е л ь. А, ч-черт, с вашими иносказаниями! Ну бросьте вашу гаечку, я посмотрю, что там.

С т а л к е р. Туда ничего нельзя бросать...

П р о ф е с с о р. Перестаньте валять дурака!

П и с а т е л ь. Это вы перестаньте валять дурака! Пятьдесят шагов пройти — и мы на месте! Травка, солнышко, все видно! Вы что, не понимаете, что он цену набивает? (Сталкеру.) Ну признайтесь, шеф, я же угадал!

С т а л к е р. Нет. Не угадали.

Писатель нерешительно мерит взглядом расстояние до терраски, а затем быстро делает несколько шагов вниз по склону. Профессор пытается схватить его за руку, но Сталкер его останавливает.

С т а л к е р. Пусть. Это очень поучительно. Я видел это только один раз.

Писатель почти бегом идет по склону к терраске, потом шаги его замедляются, ноги начинают заплетаться, он хватается обеими руками за голову, описывает замысловатую кривую и, шатаясь, как пьяный, возвращается обратно и садится на обломок бетона. Профессор встревоженно наклоняется над ним.

П р о ф е с с о р. Что с вами? Целы?

П и с а т е л ь. Цел? Не думаю. Я весь изранен. Обругает ка-кая-нибудь сволочь — рана. Другая сволочь похвалит — еще рана. Вы ведь хотите только одного — жрать! И вам все равно, что жрать. Ведь вы же все поголовно грамотные, и у каждого сенсорное голодание. Душу вложишь, сердце свое вложишь — жрете и душу, и сердце. Мерзость душевную вам вывалишь — жрете мерзость. И все клубитесь, клубитесь вокруг — журналисты, редакторы, критики, бабы какие-то непрерывные... и все требуют: давай, давай!..