Массена (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Т. XXVI) - Никольсен Боргус (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Ну, да, как бы не так! — сердился Джек.
В самом деле, подумать только, Джон Пирпонт Морган усядется в мягком кресле у Фата-Морганы, а его, Джека, посадит в окопы. И еще десятки тысяч других таких же Джеков, молодых, полных жизни, надежд, жажды счастья! Подумаешь, как легко таким типам распоряжаться чужой жизнью, сидя в кресле у камина! Нет-с! Молодые и жаждущие жизни люди, пожалуй, и готовы идти в бой, но только не на аркане у капиталистов, а против самих капиталистов.
Франк Гольт слушал эти горячие тирады и только одобрительно ухмылялся.
Последнее заседание синдиката было чрезвычайно оживленное и даже торжественное. Присутствовали все представители американских банков и разные высокопоставленные лица. Джек даже не знал, кто они такие, да и не интересовался этим. Его гораздо более занимала сама по себе махинация займа, в которой он, впрочем, с трудом разбирался. С особым, весьма недоброжелательным интересом относился он, конечно, и ко всему, что касалось лично Джона Моргана. Джек с большим трудом удерживался от смущавших его воображение выходок. Ему смертельно хотелось, пользуясь своей «Глорианой», побить надменного миллиардера. Но он удерживался от этого, памятуя наказ Гольта:
— Никаких эксцессов! Сидите, наблюдайте, слушайте, запоминайте! Ждите, когда придет время!
Представитель одной из фирм, секретарь синдиката мистер Дэвисон прочитал на последнем заседании доклад. Он выразил уверенность, что заем найдет благоприятный отклик во всей стране и в самое короткое время будет покрыт в несколько раз.
Секретарю поаплодировали. А затем встал сам Морган, напыщенный, с презрительно сытым выражением лица, и произнес речь.
Смысл ее (по крайней мере, так понял ее Джек) заключался в следующем: толпа не поживится на этом займе ни одним центом. Зачем разбазаривать выгодный заем среди каких-то типов, которые даже одного жалкого миллиарда никогда в глаза не видали! Нет, выгоды займа должны попасть исключительно в карманы к «порядочным людям», т. е. к таким, которые с миллиардами хорошо знакомы и знают в них толк, как в вине или сигарах. Недаром же составился синдикат банков. И недаром же он, Джон Пир-понт Морган, избран главой синдиката. И вот он, Джон Пирпонт Морган, провозглашает лозунг: «Ни единой облигации толпе! Все банкам! Все порядочным людям!»
Банки заорали: «Правильно!» — и все присутствующие «порядочные» люди устроили оратору овацию. И тут же была объявлена подписка на заем. На завтра было назначено последнее заседание для подписания договора о займе, а после него, там же, во дворце Моргана, — завтрак и раут.
— Для «порядочных людей»! — пробормотал Джек, сидя в амбразуре окна с «Глорианой». — Ну, а я, «непорядочный», тоже буду там! Приглашение можете мне не посылать! Я и без него явлюсь!..
Вечером он ел в «Аранджи» «бортш» и новое национальное кушанье «кольдун» и сообщал все подробности о сегодняшнем заседании Гольту и Якобсону — толстому немцу с золотой цепью на животе. Хозяин таверны шмыгал около них и прислушивался.
— Хорошо, — флегматично промолвил Гольт. — Будем действовать! Вам, Джек, придется сыграть завтра ответственную роль!
Якобсон молча кивнул головой, подтверждая это.
— Что я должен сделать? — спросил Джек, покраснев.
Гольт наклонился над столом и что-то написал на лоскутке бумаги. И затем передал Джеку. Джек прочитал:
«В случае подписания займа вы будете убиты!
„Глориана“».
— Что же это значит? — спросил юноша.
— Вы должны завтра утром перед раутом проникнуть к Моргану в кабинет и оставить у него на видном месте записку такого содержания.
— Но ведь заем все равно будет подписан!
— Тогда вы осуществите угрозу!
Джек побледнел.
— Боитесь? — усмехнулся Якобсон.
— Нет, не то… — пробормотал Джек. Ему было неловко признаться, что ему жутко убивать человека. Поколотить, вздуть так, чтобы небо с овчинку показалось, — это было бы гораздо проще!..
Гольт и Якобсон, по-видимому, поняли его.
— Таким людям, как Морган, не должно быть места на земле! — сказал Якобсон. — В сущности, давным-давно следовало бы пустить его в тираж вместе с остальными четырьмястами «порядочными людьми»!
Гольт со своей стороны сухо промолвил:
— Во всяком случае, Джек, вы связаны известной дисциплиной! И раз центральный исполнительный комитет «Аранджи» возлагает на вас поручение, вы обязаны его выполнить!
И, помолчав, прибавил:
— Нужно быть мужчиной, Джек!
И Джек, с таким удовольствием коловший булавками мистера Филлипса, решил, что ему в самом деле пора остепениться. Война войне! И смерть негодяям!
III
Автомобиль за автомобилем подъезжали к дворцу Моргана на Линкольн-Стрите; они въезжали в роскошную палатку, сооруженную у подъезда и декорированную экзотическими растениями. И случайные прохожие уже не могли видеть, кто вылезает из автомобилей и входит в грандиозный, отделанный мрамором вестибюль.
Из автомобилей выходили «порядочные люди», «сливки общества». Иначе говоря, сверхбогачи.
Мужчины были во фраках. Что касается женщин, то это была настоящая выставка платьев, мехов и драгоценностей. Людей, т. е. женщин, почти не чувствовалось за этим изобилием шелка, бархата, кружев, вышивок, жемчуга и бриллиантов.
Тут была настоящая царская корона, купленная у разорившегося монарха. Тут было платье, сплошь унизанное драгоценной турецкой бирюзой, подобранной зернышко к зернышку. Были платья, состоявшие из одних только кружев, а кружева эти плелись ручным способом целыми годами из таких тонких нитей, что работать приходилось в сыром помещении, ибо иначе тончайшие шелковые нити высыхали бы и рвались во время плетения. Эти кружева стоили безумных денег. Они стоили также потери зрения, заболевания туберкулезом, преждевременной смерти тому, кто их плел. Но эта цена, конечно, не шла в расчет…
Здесь были настоящие латы из золота, бриллиантов, рубинов и изумрудов. Драгоценные камни сверкали и искрились всюду, начиная с диадем и ожерелий и кончая туфлями. Бриллианты горели у некоторых щеголих даже во рту, так как считалось хорошим тоном пломбировать зубы драгоценными камнями.
Было здесь и манто, сделанное из тончайших перышков какой-то жар-птицы с Сандвичевых островов. Каждое перо имело форму лиры и горело яркими красками — малиновой, фиолетовой и зелено-золотистой. Манто «компоновал» известный художник, подбирая перышко к перышку чудесными арабесками в течение нескольких лет. Стоило оно более миллиона долларов и было застраховано в такую же сумму.
Некоторые обладательницы всех этих костюмов и нарядов приезжали с собачками. Дочь Моргана, мисс Люси Морган, воспользовалась сегодняшним раутом для того, чтобы устроить раут для собак. Четвероногих гостей встречали в отдельной приемной особые няни в белых передниках. Они раздевали «гостей», снимали с них дорогие вышитые и кружевные попоны и «каш-пуссьеры» и сапожки. Некоторые собачки явились с зонтиками, прикрепленными к особому седлу на их спинах. Почти у всех собачек были особые кармашки с тончайшими носовыми платочками и… визитными карточками. Для избежания ссор между отдельными породами няни разводили и разносили их по отдельным комнатам, причем каждая комната была обставлена и снабжена всеми удобствами для данной породы.
Двуногих гостей встречали разодетые в шелку и золоте лакеи. Раздевшись в гардеробе, гости начинали торжественное восхождение по монументальной парадной лестнице. Лестница была сплошь устлана мягким ковром, в котором тонула нога. По обеим сторонам стояли, чередуясь с диковинными, собранными со всего света декоративными растениями, живые декоративные украшения: лакеи в национальных костюмах разных стран. Тут были негры, арабы, малайцы, испанцы и т. д. Они стояли, не шевелясь, словно участники грандиозной живой картины…
На верхней площадке гостей встречал сам Морган с женой и дочкой. Здесь также толпилось множество лакеев. Они были одеты в камзолы и парики эпохи Людовика XIV. Среди них были специально приглашенные сыщики для охраны бесчисленных драгоценностей. Некоторые из дам, впрочем, явились со своими собственными сыщиками. Последние были во фраках и почти ничем не отличались от остальных мужчин. Но эти телохранители держались весьма скромно, в сторонке.
