Концессия на крыше мира (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Т. XXVII) - Наги Алексей Львович (книга регистрации TXT) 📗
Киссовен молчал.
Действительно, кертикит, будучи гораздо тверже и, одновременно, эластичнее стекла, был прекрасным сырьем.
В начале опытов Соколов пользовался гвоздичным маслом. Но чистота и плотность масла оставляли желать много лучшего.
Соколов не унывал. Изучая характерные свойства различных эфирных масел, он наткнулся на памтуин.
В аптеке концессии, куда он обратился, памтуина не оказалось.
Это было вполне понятно, ибо, как ему сказал заведующий аптекой, памтуин уже больше восьми лет не применялся в медицине.
Для Соколова это, конечно, не было препятствием.
Собрав в течение одного дня достаточное количество листьев туи, растущей на территории концессии, Соколов наладил примитивное на первое время производство памтуина.
Киссовен очень неодобрительно отнесся к этой новой затее Соколова.
— Сейчас не время заниматься посторонними работами! Соколов, друг, пойми, что седьмое августа не за горами! В этот день первые тридцать грамм теллита очутятся вне Евразии. А чем это грозит нам, мы и сами не знаем. Я помню, что именно ты был тот, который больше всех ратовал против допущения вывоза теллита. И вот сейчас ты занимаешься своей астрономией и оптикой! Не понимаю тебя, Соколов!
И Соколов потуплялся: он считал себя виноватым перед Киссовеном, который, действительно, все свои силы отдавал только одному — предотвращению вывоза теллита.
Соколов возражал:
— Ты преувеличиваешь опасность. Мак-Кертик слишком много пообещал Моргану. Едва ли ему удастся выполнить эти обещания. Хотя бы взятие Памира! Пусть попробует! Насколько я знаю, Реввоенсовет не дремлет. Мак-Кертик, надо полагать, рассчитывает на то, что застигнет нас врасплох. Руки коротки! — заключил, даже повеселев, Соколов.
Киссовен не соглашался с ним.
— Все это так, но мы имеем дело с неизвестной силой. Я преувеличиваю свои опасения ровно настолько, насколько свойства теллита нам неизвестны. В последнее время я много думал о том, в каком положении очутимся мы в том случае, если, скажем, с помощью теллита можно будет использовать не только энергию, излучаемую живыми организмами, но и вообще все виды энергии, которые накопляются в результате человеческой деятельности. Или другая возможность: что будет, если Мак-Кертик найдет способ возвратить пойманную с помощью теллита лучистую энергию к первоисточнику, к тому организму, из которого она извлечена? Естественно, что Мак-Кертик, или, вернее, военные специалисты Моргана позаботятся о том, чтобы возвращаемая энергия была в несколько раз больше. А такой возврат энергии был бы — и будет — равносилен смерти, физическому уничтожению первоисточника.
— Киссовен, так ведь можно додуматься до абсурда. Я убежден, что если Мак-Кертику удалось добраться до тайн теллита, то нам и подавно удастся. Впрочем, ты сам знаешь, что Терехов очень доволен ходом исследований.
И Соколов, как ни в чем не бывало, продолжал свои опыты.
Иной раз Киссовена захватывал изобретательский пыл Соколова, и, увлекшись, он помогал ему то советом, то каким-нибудь новым прибором из своей лаборатории.
XIII
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ В ВОСТОРГЕ
Американская рабочая печать не ошиблась, когда ежедневно твердила о том, что в вилле «Сансуси», принадлежащей Элиасу Моргану, происходит совещание военного характера.
На экране маленького зала Института Рыкова ежедневно между двумя и четырьмя часами дня можно было наблюдать, как чины генерального штаба Североамериканских Соединенных Штатов обсуждают планы военных действий.
Элиас Морган в совещаниях участвовал лишь три раза: на первом совещании, где он разъяснил собравшимся по его приказу военным цель предстоящей «работы», в четверг и в субботу, когда он заслушал доклад начальника генерального штаба о ходе совещаний.
Зато его первый секретарь, Бэлл, военный инженер по образованию, непременно присутствовал каждый раз.
И ясно было, что, по существу, совещаниями руководит он, а вовсе не начальник штаба. Однажды как-то Бэлл не явился, — и совещание не состоялось.
Когда все собрались в первый раз, Элиас Морган сказал:
— Мистеры! Через полгода — это крайний срок — я должен иметь в своем неограниченном распоряжении «крышу мира», горную местность, расположенную у истоков рек Аму-Дарьи и Тарима. Остальное скажет мистер Бэлл. Крайний срок — шесть месяцев. Если раньше, — тем лучше.
Во второй раз он говорил еще короче и резче:
— В «Вашингтон пост» напечатано, что здесь происходит военное совещание. Я полагал, что в нашем генеральном штабе умеют держать язык за зубами. Если я обнаружу виновного, он будет уничтожен… Болтуны! — злобно прохрипел в заключение Морган.
Доклад начальника генерального штаба он выслушал молча, не сделав ни одного замечания, не задав ни одного вопроса.
Начальник штаба методически и спокойно излагал по порядку отдельные моменты задуманных операций.
— Разработанный штабом план нападения на Памир, — начал он, — крайне прост. По расчетам, проверенным несколько раз, для окружения Памира достаточно четырех воздушных флотилий по сорок пять аэропланов, грузоподъемностью каждый в шестьдесят человек. Руководит флотилиями и всем нападением дирижабль, имеющий на борту несколько тонн морганита, являющегося наиболее сильным взрывчатым веществом, известным современной науке. Каждый аэроплан располагает еще двумя минными аппаратами и одним бомбометом. Командующие отдельными флотилиями получают задания от дирижабля и приступают к военным действиям одновременно. Продолжительность нападения: от начала наступления до занятия последнего пункта на северном склоне Гиндукуша — сорок три минуты. В плане предусмотрено, что неприятель сосредоточивает на Памире сто военных воздушных кораблей. Согласно имеющихся в генеральном штабе сведений, на Памире постоянного гарнизона нет. Ближайшие сборные пункты территориальных округов находятся на станции Урсатьевской, в Мургабе, Красном Посте и Лхассе. Искусственных укреплений и батарей на Памире тоже нет. Для удержания занятой площади достаточно иметь на месте эскадрилью из шестидесяти боевых аэропланов.
При последних словах Морган усмехнулся, поднялся и вышел из зала.
Ошарашенные генштабисты через несколько минут услышали оценку плана из громкоговорителя.
— Самонадеянные хвастуны! Евразийские войска при наличии ста аэропланов не сумеют удержать Памир, а мои молодцы, — голос Моргана стал особенно неприятен и едок, — имея шестьдесят аэропланов, будут там полновластными хозяевами?
Киссовен, Соколов и Терехов давно уже не испытывали такого веселого настроения, как сейчас, при виде кислых физиономий почтенных генералов, безмолвно слушающих дребезжащий голос своего патрона.
— Однако! — сказал вслух Соколов. — Эта образина уж слишком круто обходится со своими советниками.
— Если так продолжится еще несколько месяцев, то мы можем спокойно работать и даже отдыхать. Такие совещания для нас не страшны. Не правда ли?! — воскликнул Терехов.
— Дело тут, конечно, не только в «крыше мира», — резюмировал Соколов. — Моргану нужен не только теллит. Он мог бы обойтись и без теллита. Собака зарыта в том, что Америка вот-вот лопнет от хозяйственного «полнокровия». Со дня той безумной бойни, которая в истории называется «великой мировой войной», американский капитализм, при всем своем могуществе, является не самодовлеющим целым, а частью мирового хозяйства. Взгляни в историю. Чем могущественнее становилась промышленность Америки, тем сильнее и явственнее становилась и ее зависимость от мирового рынка. Вспомни «дауэсизацию» Европы, начавшуюся в 1924 году в Германии, продолжавшуюся в 1928 году во Франции и закончившуюся в 1931 году в Англии. Америка с помощью «плана Дауэса» загнала Европу в хозяйственный тупик. Европа до поры до времени села на «паек». Затем последовал страшнейший взрыв. Рабочий класс Запада встал во весь рост и покончил с демократической мразью — ставленниками американского капитала. Денежки Америки «плакали».
