Экипаж «Меконга» (илл. И. Сакурова) - Войскунский Евгений Львович (читать полную версию книги TXT) 📗
Николай и Валерка вскарабкались на палубу «Меконга» и пробрались в каюту, до половины залитую водой. Все здесь было неузнаваемо: иллюминаторы выбиты, на поверхности плавали чья-то туфля, несколько бубликов, связка лука. В правом борту, скрытом под водой, зияла пробоина шириной в четыре доски: Николай обнаружил это, угодив в нее ногой.
— Плохо дело, — проворчал он. — Застряли мы здесь…
Он нырнул и зашарил руками в затопленном углу каюты. Вытащил брезентовый мешок с инструментом.
— Теперь на душе полегче, — сказал он отфыркиваясь.
— И спиннинг уцелел! — воскликнул Валерка. Ночью он был молчалив и немного напуган, а теперь повеселел. — Рыбу будем ловить, заживем робинзонами!
Они вытащили наверх все, что не унесла вода через пробоину. Освободили стлани и решетки, собрали из них плотик, погрузили на него спасенное имущество. Груз крепко привязали веревками и потащили на берег.
— Эй, сухопутная партия! — крикнул Николай. — Разбирайте и сушите имущество!
По пляжу с веселым гавканьем носился Рекс. Должно быть, он начисто позабыл о ночном приключении.
Николай с Валеркой совершили второй рейс к яхте и вернулись, сгибаясь под тяжестью намокших парусов. Затем они притащили на берег мачту.
Разостлали для просушки паруса, придавив по углам камнями, чтобы не унесло ветром. Разложили на прибрежной гальке спасенное имущество — одежду, продовольствие. Валерка озабоченно осмотрел патефон, вылил из него воду, вынул из мокрой коробки чудом уцелевшие пластинки. Юра порылся в карманах своих брюк, с которых ручьями бежала вода, и извлек отвертку. Он любовно оглядел ее, подбросил и поймал за цветную рукоятку. Впервые за это утро на его бледных губах появилась довольная улыбка.
Шторм не утихал. Ветер с воем гнал на остров низкие косматые тучи, кружевной пеной закипала на отмели беснующаяся вода.
Клочок невзрачной, неуютной земли среди яростного моря. И пятеро на берегу. Пятеро, не считая собаки.
Рита, осторожно ступая босыми ногами по гальке, подошла к Николаю:
— Что будем делать, коммодор?
— Завтракать, — сказал он. — Прежде всего — завтракать.
Они перешли в ложбинку между увалами — здесь было тише. Юра вскрыл ножом три банки мясных консервов, позвал:
— Товарищи робинзоны, прошу к столу.
— А разогреть их нельзя? — спросила Валя.
— Ты сможешь зажечь примус без керосина и спичек?
— Неужели спички исчезли? Как же теперь без огня?..
— Огонь будет, — пообещал Юра. — Не в каменном веке живем.
Ели молча. Два ножа, две отвертки и Юрин «Дюрандаль» заменяли столовые приборы.
— Закурить бы теперь, — сказал Николай, отбрасывая пустую банку. — Да весь табачный запас смыло за борт… Ну ладно.
Он коротко доложил экипажу «Меконга» обстановку:
— Яхта разбита, посему дальнейшее плавание отменяется. Придется немного пожить на острове. В архипелаге часто бывают рыбаки и суда морской нефтеразведки, так что беспокоиться нечего. По ночам будем жечь сигнальный костер. Продовольствие придется взять на строгий учет…
— Зачем же дали псу целую банку? — спросила Валя.
— Потому что пес ничего не читал о кораблекрушениях и не поймет, почему он должен страдать, — возразил Юра. — Давайте подсчитаем, что у нас есть. Уважающие себя робинзоны всегда начинали с этого.
Из продовольствия уцелело: девять банок мясных консервов; четыре коробки сардин, жестяная банка с сухарями; три пачки концентрата «суп-пюре гороховый» в бумажных расползающихся обертках; двадцать семь картофелин; шесть пачек печенья «Привет», раскисшего в тесто; связка лука. Безвозвратно исчезли мука, сахар, пшено и сливочное масло. Сохранились, правда, две бутылки подсолнечного.
— А как с водой? — спросила Рита.
— Воды хватит. — Николай ткнул ногой в деревянный анкерок. — Здесь литров тридцать, хватит на добрых десять дней. Да еще ионообменная смола — она даст литров двадцать опресненной морской воды. Вот с едой у нас похуже.
— Рыбу будем ловить, — сказал Валерка.
— Верно. Устроим рыбный стол. Консервы побережем на крайний случай. В общем, не пропадем.
— Мы-то не пропадем, а вот соль пропала, — заметил Юра, роясь в продовольственных запасах. — Уплыла в герметичной банке.
— По крайней мере, она не промокнет, — вставил Валерка.
Юра ухмыльнулся:
— Малыш делает успехи.
Валерка просиял: не часто он удостаивался похвалы.
Еще уцелели: Ритин сарафан, одна Валина босоножка на правую ногу и одна Валеркина туфля — на левую, одеяла, примус, патефон, акваланг, фотоаппарат, спиннинг, бинокль и компас. Из книг — лоция и «Исполнение желаний» Каверина; ветер равнодушно листал их страницы. Размокшая карта сушилась на берегу, обложенная камешками. Из посуды — котелок, кастрюля и брезентовое ведро. В инструментальном мешке, кроме двух ножей и отверток, оказались: топорик, плоскогубцы, зубило, ножовка, гвозди, жестянка с нитками и парусными иглами и банка с пастой «Нэдэ» для чистки медных частей яхты. Этикетка извещала, что паста предназначена для чистки драгоценностей, зубных протезов, унитазов, самоваров, духовых музыкальных инструментов и троллейбусов.
— Самое смешное, — сказал Николай, повертев банку в руках, — что все это правда. Жаль, у нас нет ни троллейбусов, ни драгоценностей.
Часы были у всех, но шли только у Риты и Валерика. У Николая они шли только при раскачивании, а пылевлагонепроницаемые противоударные часы Юры не реагировали даже на раскачивание.
— Это в соответствии с паспортом, — объяснил Юра. — Там сказано: беречь от ударов и попадания влаги.
Он принялся изучать карту, водя пальцем по еще не просохшему листу. Николай подсел к нему, спросил:
— Куда нас выбросило?
— По-моему, это остров Ипатия, — сказал Юра. — Нас снесло к югу, крутились мы вот здесь… Да, остров Ипатия. — Он полистал лоцию. — Он всего сто пятьдесят лет, как вылез из воды. Раньше здесь была мель, ее называли Чертовым Городищем.
— Почему? — спросила Валя.
— Видишь, остров состоит из ряда параллельных гребней и ложбин? Когда он был подводной мелью, промеры показывали резкое чередование глубин. Вот и решили, что это дома и улицы затонувшего города. Ходили слухи, что кто-то в тихую погоду видел этот город сквозь воду и слышал плач его жителей.
— Юрик, а теперь остров необитаем?
— Теперь! — усмехнулся Юра. — Да, Валечка, мы первые обитатели Чертова Городища.
К полудню ветер утих, и стало теплее. Робинзоны принялись строить жилье. Мачту уложили на гребне увала так, чтобы конец ее метра на три выступал над ложбинкой. Основание мачты завалили камнями, а выступающий конец подперли скрещенными баграми. Этот каркас покрыли спинакером, края его привязали к колышкам, вбитым в грунт. Часть палатки отгородили для женщин штормовым стакселем. Сложенный грот служил «полом», вход в палатку завесили ходовым стакселем.
— Вигвам получился что надо. — Юра поцокал языком. — Я, может, с детства мечтал пожить в таком уютном вигвамчике.
— Так, — сказал Николай. — Следующая проблема — огонь. Вроде бы проясняется малость. Как только выглянет солнце, будет огонь. А пока давайте соберем дровишек для костра.
— Можно подумать, что для нас тут припасли дрова! — Валя пожала плечами.
— Море припасло. Учти, что к северу от острова — материк, густо населенный людьми. Господствующие ветры — северные. Наш лагерь — на северном берегу острова. Значит, дрова есть.
Валерке поручили выбрать место потише и попытать счастья в рыбной ловле. Остальные пошли по берегу.
— Дрова номер один, — воскликнул Николай, поднимая с песка старую, потрескавшуюся шлюпочную решетку.
Потом стали попадаться ящичные доски, обломки брусьев, балберки рыбачьих сетей. Была здесь рамка от форточки, кусок шлюпочного транца с полустертыми буквами и рулевой петлей, спинка стула и даже резное деревянное блюдо с надписью: «ХлЪбъ-соль Ъшь, а правду рЪжь». Чего только не нанесло море за многие годы!
Когда, нагруженные дровами, возвращались к лагерю, в просветах туч проклюнулась голубизна. Робко выглянуло солнце и тут же снова нырнуло в тучу.
