Владыки Мегамира - Никитин Юрий Александрович (читать книги TXT) 📗
Семен зажмурился, стыдно бывает даже перед муравьем, расшатывал глыбы, благо мог хвататься двумя руками. Ударился лицом, когда скользнули пальцы, услышал далекий треск. Помотал головой, но треск, похожий на подземный гром, повторился. Еще не понял, но тело пронизала дрожь: подземные монстры! Безглазые чудища, что двигаются, не останавливаясь ни на миг, пропускают массы земли через огромную трубу пищевода в поисках крупицы съестного…
В темноте Семен почувствовал, что варвар тоже услышал, застыл. Мокрая грязь облепила обоих с головы до ног, глаза застилала пленка из жидкой грязи. Семен стирал такими же грязными ладонями, двигался тяжело, разбухнув, как губка.
Треск донесся снова. Сперва далекий, затем ближе, ближе… Семен уперся в стены, поддерживая варвара, в голове вяло брезжила тоскливая мысль: с дерева брякнулся, а внизу еще клещ грызанул… Только подземного монстра недостает! Разве что для того, чтобы кончить все разом?
Сверху внезапно, как ножом, резанула узкая струйка сухого воздуха – жаркого, пьянящего. Семен поднял глаза, впервые увидел смутный силуэт варвара. Влад был настолько плох, что даже не пытался содрать пленку с лица, – все так же вслепую упорно обхватывал глыбы, несмотря на шум и треск, наваливался, ломал.
Сверху посыпались глыбы. Семен ухватил Влада, прижал к стене. Внезапно все озарилось ярким светом. В своде появилась настоящая дыра. Края горели, как в огне, на изломах кристаллов заблистала красочная радуга. Мелькнула огромная тень. Загремело, свод разом обрушился, лавина камней пронеслась в узкой норе. Глыбы больно били Семена по плечам и голове. Свет блеснул ярче, глаза начали слезиться.
Наверху, загораживая небо, двигались массивные склериты, крючковатые лапы и… огромные серповидные жвалы, способные перехватить человека пополам одним движением! Чудовище с упорством автомата тыкалось в глыбы, выламывало, мерными движениями бросало в яму.
– Голо… вастик, – вымолвил Влад тяжело.
Он кое-как одолел последние метры, вылез наверх в яму, прорытую димом, прижался к огромным мандибулам. Сверху замедленно опустились страшные толстые сяжки, ощупали. Двигался могучий ксеркс вяло, с трудом.
Семен из последних сил выполз из трещины, попал на дно ущелья, вырытое димом. Сердце стиснулось от горя. От Головастика осталась половинка: голова и стебелек груди. Стебель, оторванный взрывом, зарубцевался, безобразные швы шли по всему краю раны, из оборванных ганглий торчали белесые волоконца. На том месте, где все привыкли видеть огромный абдомен, – пустота.
Влад что-то шептал, гладил Головастика по сяжкам. Головастик усох, блестящий панцирь пошел трещинами, шрамами. Двигался дим судорожными рывками, словно каждый миг преодолевал смерть. Лапы даже сейчас сплелись в клубок, расцепил с непомерным усилием.
– Надо его вытащить, – сказал Влад тихо. – Наверх, к солнцу.
Семен вздохнул:
– Самим бы вылезти. Он прорыл для нас шахту! Мы на самом дне.
Влад молча взобрался на спину дима, долго возился с железными скобами. Наконец ракетная установка рухнула вниз, на миг застряла в проеме, продавила края и провалилась глубже. Влад покарабкался по стене, а тельце Хоши, как заметил Семен, теперь было прихвачено к его спине липучкой. В руке варвар держал тонкий линь, другой конец тянулся к голове дима.
Семен не помнил, как вылез сам. Процесс выволакивания огромного дима – даже не дима, а только его половины, даже без ракетницы – остался в памяти, как сплошной стон с провалами в памяти.
Голова Головастика показалась над краем, когда перед ослепшими глазами Семена стоял кровавый туман. Влад уперся в скрюченное тело, заорал Семену, тот поспешно отпустил веревку. Головастик упал на край ямы, Влад прижимался к огромному диму как потерянный ребенок – обхватил массивную голову и заплакал.
Едкие слезы больно жгли Семену глаза. Умирающий ксеркс нежно прижимался к варвару огромной, как башня танка, головой. Шершавый язык слабо лизнул руки, снимая слой грязи и плесени. Словно извинялся, что умирает, что не пойдут вместе через Лес. Сяжки коснулись скорченного Хоши – самыми кончиками, словно дим боялся поверить, что и буся тоже… что двуногий друг останется совсем один.
Невероятно, подумал Семен, глотая слезы. Не муравей – полмуравья, неделю без еды, что для Мегамира месяц, последние силы истратил на адову работу: отыскал следы, ведущие в подземное жилище, вырыл глубокую нору, стремясь отыскать и спасти друзей…
Влад с трудом повернул голову. Губы тряслись, лицо кривилось в страдальческой гримасе. Прохрипел, словно на горле сомкнулись мощные жвалы:
– Просит смерти… но не могу…
Семен грязной ладонью резко сбросил слезы, сердясь на слабость, уже раскрыл рот, собираясь отказаться, но пересилил себя – Владу труднее, – сказал с усилием:
– Я сделаю, если хочешь… Но, если по-мужски, тебе надо пересилить себя. Он – твой друг. Верный и надежный. Эту последнюю услугу… ждет от тебя.
Влад жутко скрипнул зубами. Ксеркс шатался, голенастые лапы подломились, упал на колени. Лапы сплелись в клубок, сцепившись длинными шипами и колючками – особенно страшными на исхудавших ногах. Сяжки мертво повисли, но глаза смотрели на Влада с любовью и нежностью – неотрывно, преданно.
Закрывая глаза ладонью, Влад вскарабкался на дима. Одной рукой он поскреб за склеритами шеи, другой рукой вставил в образовавшуюся щель, прикрытую тонкой мембраной, клинок. Семен услышал резкий хлопок по рукояти. Варвара не отшвырнуло – держался за швы, а голова дима медленно пошла вниз. Раздвинутые жвалы уперлись в землю.
Сяжки упали на землю концами и застыли. Могучий дим словно окаменел, похожий на статую подбитого танка сверхвысокой проходимости. Влад прижимался к нему всем телом, Семен застыл в долгой минуте прощания.
ГЛАВА 49
С застывшего ксеркса варвар не соскочил, а тяжело слез, словно это происходило в неведомом ему Старом Свете. В руках у него был небольшой походный мешок. Хоша исчез, но теперь в мешке отдувалось нечто круглое. Семен спросил осторожно, боясь задеть чуткие струны:
– А дракончика… милого бусю не оставишь… с ним?
Влад темный, как ночь, дико повел глазами, прохрипел:
– Муравьи своих мертвых выносят на солнечные поляны и там оставляют. Не терпят гнилости.
Семен подумал, что солнечные лучи еще быстрее прожарили бы крохотное тельце буси, но, очевидно, для них был другой ритуал, смолчал, поскакал на одной ноге, а потом, сцепив зубы, заставил себя наступать и на сломанную. Его вес перебитые кости выдержат. А боль… боль выдержит он.
Торопливые возгласы Семен услышал раньше, чем выбился из дыхания. Ноги варвара уже торчали далеко впереди из-под оранжевого листа. Семен с разбега упал рядом на горячие камни.
На краю видимости, почти скрываясь в Тумане, виднелся прикованный к массивной скале джамп. В тени скалы полуголые воины длинными ножами пластали молодого снатка. Мохнатые лапы и сяжки-щеточки лежали в куче, ветер разносил ворох нежных прозрачных крыльев. Жесткие надкрылья стояли торчком, похожие на отполированные камни.
– Затаись, – велел Влад. Голос был хриплым, но слабости в нем Семен не ощутил. – И жди.
– А ты?
Влад не ответил. Слева в десятке шагов поднималась серая стена мегадерева, взгляд варвара поднимался по ней, словно сопровождая бегущего муравья. Семен вздрогнул, когда Влад взял из мешка свернутый бурдюк из тонкой пленки, а сам мешок сунул Семену. Семен с неловкостью заглянул, потрогал неподвижного зверька с оскаленными в предсмертной судороге жвалами – варвар словно от сердца оторвал частицу!
Когда Семен поднял голову, Влад уже карабкался по мегадереву. Над поляной, где расположились джамперы, простерлась, судя по зеленому небу, могучая ветвь этого мегадерева. Под ней поместился бы в тени целый союз племен, если бы уже существовал. Семена прошиб озноб: начал догадываться, зачем варвар понесся вверх! На поясе фляги, судя по цвету – не пустые. А если в бурдюк наберет сладкого сока… но откуда варвар знает, как превратить сахар в нечто ужасное?
