Дюна: Дом Коррино - Герберт Брайан (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Кроме того, К’тэр узнал, что его брат Д’мурр умер.
Кристэйн рассказала К’тэру о катастрофе одного лайнера Гильдии на Валлахе IX и о том, как другой заблудился в неизвестной части вселенной. Дрожа, К’тэр вспомнил о последнем, очень странном, сеансе связи со своим братом навигатором, о том нечеловеческом, полном отчаяния и муки, крике, который издал Д’мурр, и о молчании, которое наступило потом. Уже тогда ему стало тяжело на сердце. К’тэр понял, что потерял своего единственного брата…
Однажды ночью, лежа без сна на жесткой циновке одного из тайных укрытий, К’тэр тяжело ворочался, горюя обо всех, кого он потерял.
Рядом, на соседнем топчане, погрузившись в медитативный сон, мерно дышала Кристэйн. Вдруг он услышал в темноте ее голос:
— В школе Бене Гессерит учат скрывать эмоции, но я понимаю твои страдания, К’тэр. Мы оба многое потеряли в этой жизни.
Ее слова сблизили их.
— Я родилась на Хагале, была обделенной во многих отношениях сиротой. Мой отчим жестоко обращался со мной. бил… и Общине Сестер понадобилось много лет, чтобы залечить мои раны, утишить боль и превратить меня в того человека, каким я стала.
В голосе женщины чувствовалось напряжение, она никогда прежде не разговаривала так откровенно ни с одним мужчиной. Сама не зная почему, Кристэйн вдруг захотела, чтобы хоть один человек узнал ее.
Он перебрался на ее топчан, и Кристэйн позволила К’тэру обнять ее за твердое плечо. Он и сам не знал, чего хочет, но он так давно не расслаблялся даже на одно мгновение.
Кристэйн сохраняла полное спокойствие. У нее оказалась мягкая, возбуждающая чувственность кожа, но К’тэр старался не думать об этом. Она могла бы соблазнить его, но не стала этого делать.
— Если мы найдем способ проникнуть в исследовательский павильон, то сможем ли помочь Мираль? — спросил он в темноте. — Или хотя бы просто прекратить ее страдания?
— Да, если, конечно, я сумею туда попасть.
Она мимолетно и сухо поцеловала К’тэра, но его мысли были уже с Мираль. Он вспомнил те эфемерные отношения, которые связывали их до того, как тлейлаксы жестоко отняли у него любимую женщину…
Сестра Кристэйн на мгновение остановилась перед охраняемой дверью. За биосканером и барьером находилась центральная галерея лабораторного комплекса, под потолком вились металлические переходы, а внизу располагались ряды прозрачных чанов. Кристэйн понимала, что если ей удастся проникнуть в исследовательский павильон, то, вероятно, придется убить захваченную в плен Сестру Бене Гессерит, чтобы освободить ее от унизительного и мучительного положения, в котором она оказалась.
К’тэр одел Кристэйн в костюм, похищенный у тлейлаксов, и обработал ее лицо и руки специальным составом, чтобы придать коже сероватый оттенок.
— Ну вот, теперь ты выглядишь почти так же безобразно, как и они.
По счастью, никто из встреченных ею в коридоре тлейлаксов ни о чем ее не спросил. Кристэйн умела имитировать их гортанный акцент, но знала всего несколько слов их тайного языка.
Сосредоточившись, используя самые сложные из навыков Бене Гессерит, Кристэйн настроила свой метаболизм так, чтобы грубый биосканер принял ее за тлейлакса. Сделав глубокий вдох, она шагнула в контрольную зону. В то же мгновение ее окружило оранжевое поле статического электричества — барьер на пути в лабораторию.
Когда электромагнитные зонды начали сканировать ее клетки, Кристэйн ощутила покалывание в коже. Поле рассеялось, покалывание прекратилось, и Сестра двинулась вперед. Она стремительно свернула в боковой проход, пожирая глазами жуткие детали странного содержимого лабораторных чанов, те страшные куски плоти, в которые тлейлаксы, ради своих экспериментов, превратили женские тела. В воздухе висел тяжелый, пряный запах меланжи, испускаемый изуродованной человеческой плотью.
Внезапно стены лаборатории сотрясли сигналы тревоги. Биосканер обработал информацию и замигал ярким оранжевым светом. Кристэйн удалось лишь на короткий момент ввести в заблуждение механизм, но теперь он сработал, и она оказалась в ловушке.
Кристэйн изо всех сил бросилась бежать по проходу, глядя на обезображенные женские лица. Вдруг она увидела то, что искала — вздувшееся тело, едва напоминавшее прежнюю Мираль Алехем. За спиной раздавались возбужденные голоса — писклявые восклицания — и поспешные шаркающие шаги. Услышала Кристэйн и тяжелую поступь солдатских сапог сардаукаров и воинские команды.
— Прости меня, Сестра. — Кристэйн сунула пластинку взрывчатого вещества под лопатку Мираль, спрятав ее между трубками и проводами системы жизнеобеспечения. Потом Кристэйн побежала дальше между аксолотлевыми чанами, выбежала в параллельный проход и ускорила бег.
Как много женщин, как много безжизненных лиц…
На пути появились сардаукары, преградив путь Кристэйн. Она бросилась в другом направлении, разбрасывая по дороге взрывчатку с короткой детонационной задержкой. Она понимала, что эта безнадежная тактика только затягивает время. Она собралась с духом, приготовившись к смертельной схватке, пусть даже с сардаукарами. Она чувствовала, что сможет убить нескольких солдат, прежде чем они убьют ее.
К’тэр может гордиться ею.
Электрошок поразил ее в спину, развернул в воздухе, ударил по нервам. Она упала на спину, упала тяжело, не в силах сдвинуться с места…
Когда имперские солдаты приблизились к распростертой на полу Кристэйн, сработала взрывчатка. Тело Мираль Алехем испарилось, взрывная волна разрушила несколько близстоящих аксолотлевых чанов. В лаборатории вспыхнул пожар, над рыжими языками пламени поднимался столб густого дыма. Приведенные в действие противопожарные системы распылили в воздухе порошок, заполнивший помещение зловещим туманом. Парализованная Кристэйн почти ничего не видела.
На нее в упор смотрели крысиные глазки тлейлаксианского мастера. Он трясся от ярости.
— Ты разрушил мой лучший аксолотлевый чан, тот, который был мне нужен больше других.
— Кристэйн получила достаточную подготовку, чтобы отчасти понимать этот гортанный тайный язык. Тональность и мимика серых лиц восполняли то, что она не могла понять.
— Уничтожено четыре чана, мастер Аджидика, — тонким голоском доложил еще один тлейлакс.
Кристэйн задрожала, не в силах вымолвить ни слова. По крайней мере ей удалось освободить Мираль и еще нескольких женщин от этой мерзости.
Мастер склонился над Кристэйн, чтобы поближе рассмотреть пленника. Аджидика дотронулся до ее кожи.
— Ты не один из нас.
Охранники разорвали одежду, обнажив изящные формы Кристэйн.
— Женщина!
Аджидика провел пальцами по крепким грудям, испытывая неудержимое желание причинить этой женщине боль за то, что она уничтожила единственный чан, производивший аджидамаль. Но сейчас надо было решить другой вопрос.
— Сильная женщина детородного возраста, мастер-исследователь, — сказал один из ассистентов. — Может быть, зацепим ее на крючок?
Аджидика подумал о сильных биологических веществах и лекарствах, разрушающих личность, которые можно было применить.
— Сначала, прежде чем уничтожать ее разум, мы должны ее допросить. — Склонившись над Кристэйн, он злобно зашипел:
— Ты долго будешь страдать за то, что сделала.
Кристэйн почувствовала, что ее подняли и понесли. В нос ударил кислый запах пряности. Она приказала своему организму расщепить газообразное вещество, витавшее в воздухе лаборатории, и проанализировать его состав.
Пряность… нет, не настоящая меланжа. Это что-то другое.
Сильные руки положили ее на пустой стол с системой трубок и насосами. Интересно, сколько времени еще ей удастся сохранять сознание? Как и любая Сестра Бене Гессерит, она обладала способностью расщеплять лекарства и яды, по крайней мере в течение недолгого времени. За победу на Иксе! Она вспомнила эти страстные слова, сказанные ей К’тэром. Как жаль, что она не может их сейчас громко выкрикнуть.
Кристэйн чувствовала, как ее засасывает дьявольский, изобретенный тлейлаксами механизм, секреты которого ей предстоит узнать против ее воли…
