Хозяин порталов (Спираль Миров-2) - Любовской Михаил (книги без сокращений TXT) 📗
- Есть хотите? Впрочем, о чём это я — два дня без
пропитания тяжело. Илья Христофорович, будь ласка, проводи
товарища в столовую. Да скажи Варваре, пусть мяса не жалеет, а то
я знаю её...и Нетопыхина не забудь.
- Не забуду. Но мы договорились...
- Слово держу, - Егор Кузьмич дождался хлопка
входной двери и быстро закрутил ручку телефонного аппарата. -
Двенадцатый, але, але...Участковый Швед, срочно соедини с 33-
бис...Я говорю срочно...Да, жду...Товарищ капитан, это участковый
Швед, у нас появился очередной гость...Высокий, волосы светлые,
глаза...э...тоже светлые...Одет?...В одежду...Да не маюсь я дурью,
товарищ капитан. Он куда ни прислонится, одёжка сразу таким
цветом становится...Вообще не пью...Есть задержать...А если
сопротивляться будет?...Понял...Отбой.
Швед положил трубку и постучал пальцами по
столу:
- Применить приёмы самообороны...к такому
применишь пожалуй, вон какой взгляд звериный, чистый волчара,
не то что те, «рыбаки» - «Вы тут фильму снимаете? Нет? Вы над
нами издеваетесь, мы будем жаловаться. Нам надо сообщить
товарищу Сталину очень важные сведения». Ага, сейчас, больше
делать нечего товарищу Сталину, как с сумасшедшими
диверсантами разговаривать». Чёрт, как назло наган в управлении
оставил. Так-так-так, будем тянуть время.
Травнис вернулся с неизвестным через полчаса, дав
фору участковому на построение схем допроса.
- Хорошо поели, товарищ? – Егор Кузьмич
постарался придать голосу побольше участия.
- Спасибо, ваша повариха очень вкусно готовит.
- Если захочет, - хмыкнул Травнис.
- Товарищ Сергей, вы утверждаете, что у вас нет
документов – потеряли? – Швед расстегнул командирскую сумку и
достал чистый лист бумаги.
- Дома остались.
- Ну что же вы, товарищ, в такое время
обезличенному никак нельзя.
- Илья Христофорович, я тебя попрошу…
- Понял, Егор Кузьмич, молчу.
- Товарищ, вы не против, если мы сейчас заполним
опросный лист?
- Нет, конечно, вы здесь власть.
- Правильно рассуждаете, - похвалил Швед, а сам
подумал: «Какой хитрый, мерзавец». – Назовите имя, фамилию,
отчество и год рождения.
- Мирошников Сергей Сергеевич…Сейчас какой
год?
- Неужто запамятовали? С утра был июнь 39-го.
Илья Христофорович, к обеду ничего не изменилось?
- Не должно, сверху распоряжения не было, -
Травнис улыбнулся одними глазами.
- Тогда 904-ый, - спокойно ответил Сергей.
- Значит вам 35 лет, - посчитал в уме Швед. – Где
проживаете?
- Вологда, улица Советская 55, квартира 61.
- Семейное положение?
- Женат.
- Партийность?
- Комсомолец, - Сергей сказал чистую правду, из
комсомола его никто не выгонял.
- В вашем возрасте давно пора быть членом
партии, - с трудом скрывая удивление, заметил участковый. –
Можете доказать?
- Нет.
- Ясно. Работаете, служите?
- Служил в советской армии.
- Вы имеете в виду РККА?
- Можно сказать и так.
- Почему уволились? Или может подали в
отставку?
- Уволился. По выслуге лет.
Сергей старался не врать, по большому счёту его ответы не
имели никакого значения, он прекрасно видел, что милиционеру
требуется протянуть время до приезда группы захвата или
сопровождения к более компетентным лицам.
- Имеете ли вы какие-либо важные сведения для
товарища Сталина?
- Не имею.
- То есть как? – растерялся Швед, он рассчитывал,
что «опрашиваемый» сейчас начнёт выкладывать злодейские планы
немецкого командования, как делали его предшественники, а тут…
- И что я должен сказать товарищу Сталину?
Война начнётся в 41-ом?
- Ну, хотя бы это. Ваши друзья…
- Егор Кузьмич, - перебил его Сергей, - если не
трудно…куда подевались пять человек?
- Отправили в Ленинград, - Швед прикусил язык,
кляня себя за странную болтливость. – Гражданин, здесь вопросы
задаю я. Вы задержаны до выяснения личности.
- А пистолетик у вас есть? – «гражданин»
ухмыльнулся самым наглым образом, вызвав у участкового
неожиданную мысль: «Оборотень!».
Егор Кузьмич устало вытер лоб мятым платком.
Казалось бы – простой разговор, ничего особенного, а нервы
напряжены как струны.
- Послушайте, Мирошников или кто вы там на
самом деле, не советую никуда убегать, всё равно поймают. Вы
здесь чужой, не в смысле – человек из другой страны, шпион или
диверсант…
- Я знаю, поэтому соврал только с возрастом,
слишком молодо выгляжу для 65-летнего старика.
От услышанного Травнис закашлялся и покрутил
головой, мол ври да не завирайся, знаем мы вас пришлых, уже
встречались. Наступила неловкая тишина. Где-то за обшивкой
стены шуршала мышь, обгрызая сухую древесину. Скрипнул стул,
освобождаясь от тела участкового. Егор Кузьмич встал у окна,
вполоборота к задержанному, стараясь не выпускать его из вида.
Что-то из районной управы задерживались, тут езды всего-ничего,
какой-то десяток вёрст. Прошло пять молчаливых минут, затем ещё
пять…наконец, через открытую форточку, послышалось гудение
приближающейся машины. Швед чуть было не перекрестился,
испытывая такое облегчение, словно два мешка пшеницы с плеч
скинул. К крыльцу, в облаке пыли, подлетел санитарный «газик», из
него лихо выскочила тройка крепких мужчин с кобурами на поясах.
Прогремели сапоги по коридору и в кабинете сразу стало тесно.
Молодой старлей кинул взгляд на неизвестного и жестом показал
сопровождающим – усилить бдительность.
- Здорово, Кузьмич…Илья Христофорович…этот что
ли?
- Да. Вот опросный лист, но…сам понимаешь, -
участковый протянул исписанную бумагу.
- Разберёмся. Задержанный, встать. При попытке
оказать сопротивление или побег будет применено оружие.
Ткаченко, Коськин – сопроводить гражданина в машину.
Старлей снял фуражку, достал из кармана галифе платок
и вытер потное лицо:
- Ну и жарища в авто, окна не откроешь – пылищи
наглотаешься. Кузьмич, доложи, только коротенько.
- Его Лёшка Климкин привёз, видать подобрал где-то
на дороге. Личные данные записал, но веры им немного. Вася, ты
это…поосторожнее с ним. Чую, волчара ещё тот – никакого
волнения, спокоен как скала, но веет от него нешуточной угрозой.
- Ничего, Егор Кузьмич, не беспокойся, и не с такими
«зверями» справлялись.
Глава 4. Пропавший
Меркулов очнулся от неприятной сырости, холодившей
спину. Над лицом сыто зудели комары, созывая «коллег» на пир.
Андрей Никонович попытался сесть и тут же схватился за голову,
сжав зубы от резкой боли, прострелившей виски. Последнее, что он
запомнил — фигура Сергея покрылась рябью, окружающий мир
вздрогнул и незримая волна сбила с ног. При этом удар был не
физический, а скорее на ментальном уровне. «Позвонить...срочно
позвонить...», - первая связная мысль заставила поднять
ослабевшее тело и, спотыкаясь, тащиться к машине. Несчастные
три десятка метров дались с трудом, голова кружилась, тошнота
подступала к горлу. Он сразу в салон не полез, догадался сначала
стянуть полностью испачканную ветровку.
Вызываемый абонент долго не отвечал, пока на
исходе терпения не раздался знакомый голос:
- Андрей Никонович? Здравствуйте. Как ваши
исследования?
- Плохо, Гена, очень плохо...Мирошников пропал.
- Куда пропал?...Как пропал?! Что вы такое говорите?!
- Пошёл делать замеры и исчез, прямо на моих глазах.
В трубке воцарилась тишина, только на пределе
слышимости прозвучало: «Полный писец!».
- Андрей Никонович, приветствую — Черёмухов.
- Виктор Павлович, хочется сказать «Добрый день», но
