Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Зима не к нам придет, припомнил он. Неужели сбывается то, что описал в своем катрене Алидориус Верейский? Что за народ эти провидцы, подумалось вдруг Руту. Хотя бы строчку сочинили просто так, для рифмы и красы — нет, у них все в дело, все должно сбыться и исполниться.
Он вернулся к Вратам, хрипло сказал:
— Ярг!
И вошел в Безмирье.
Отряд волков, отозванный из Ярга в ожидании событий в столице, назад так и не вернулся. Рут об этом знал еще до того, как отправился сюда.
Здесь тоже начинался закат. Изумрудный диск Элсила склонялся к распадку между гигантскими холмами, в котором прятался Ярг. На фоне зеленого зарева то проявлялся, то сминался в гигантский ком замок короля Кенлока. С того места, где стоял Рут, башни накладывались друг на друга и вместо четырех главных у замка виднелись лишь две.
Странно, но тут, на закатной окраине страны, было холоднее, чем в окрестностях Ларсу. Впрочем, Тарусу, столицу Керсы, погода тоже не баловала. Или на северной окраине творился какой-то странный погодный казус, или катрен Алидориуса Верейского собирался воплотиться весь, до последней своей строчки.
Налетевший ветер свистнул между перекладинами Врат и пахнул холодом по спине. Рут с сожалением подумал, что по дороге сюда следовало завернуть куда-нибудь и разжиться там теплой одеждой.
И оружием. И едой. Наверное, нужно было прямо из Ларсу отправиться в крупный город, купить там плащ, провизию…
Он вспомнил, что оба его кошелька остались у Нианны, так что покупать необходимое было не на что. Рут коротко хмыкнул. В Вагране он мог без проблем разжиться не только плащом и едой, но и мечом. Сейчас при нем имелись лишь два кинжала и дюжина далтов. Но в родовом замке пришлось бы отвечать на вопросы. А врать другим эрни невозможно — особенно если они спрашивают с особым вниманием.
По дороге, взбирающейся по склону со стороны черного пепелища, расстилавшегося на месте деревушки, двигался силуэт. Ростом он был чуть выше его колена, поэтому Рут не обеспокоился. Уже через несколько мгновений силуэт подрос и превратился в исхудалого пса. Судя по виду, это была пастушья собака. Это напомнило ему о том, что где-то в окрестностях могут бродить и коровы с овцами. Если только их не выловили окрестные крестьяне и не съели волки из леса, который скобочками украшал холмы на горизонте.
Погреба! — вдруг вспомнил он. Арлена пустила огонь на завалы из мебели, тряпья, досок и исковерканных человеческих останков, все должно было сгореть… Но в погребах под домами могли сохраниться припасы. Особенно если их присыпало обвалившейся землей. Что там укладывают крестьяне в подпол по осени? Мед, овощи, фрукты, ягоды в горшках, залитые медом, колбасы. Кто побогаче, добавляет к этому вино, привезенное с юга.
Ярг погиб в конце первого месяца осени, когда погреба уже начали заполняться. Так что шанс обнаружить там еду имелся. Правда, неизвестно, пригодно ли съестное из Ярга в пищу. Вдруг магия возродившегося проклятия испортила и припасы в погребах?
Пес подковылял к нему, остановился в трех шагах, задрал морду. Он был весь в колючках, запутавшихся в свалявшейся палевой шерсти. Колтуны возле пасти покрывали коричневые сгустки запекшейся крови. Пес недавно пережил серьезную схватку. Дрался с волками из дальнего леса?
Рут свистнул, похлопал по бедру. Пес посмотрел с тоскливой надеждой, но с места не стронулся. Однако хвост его робко приподнялся и вильнул.
— Похоже, нам обоим нужна еда. И убежище. — Рут глянул в сторону пятачка под склоном, где раньше стояли палатки волков, посланных герцогом для охраны изуродованного проклятием Ярга. — И Трира меня забери, если я знаю, сколько мне тут ждать и чего!
Пес проводил его до самой околицы бывшей деревни, но за кольцо обгорелой и развороченной земли не пошел. Уселся на задние лапы там, где кончалась пожухлая бурая осенняя трава, и принялся ждать, глядя ему вслед и терпеливо помаргивая усталыми, больными глазами. Рут помахал ему рукой, громко проговорил:
— Сиди здесь!
Неизвестно, услышал ли его пес — над пепелищем стоял немолчный грохот от камней, что сходились и расходились над центром деревушки. После долгой прогулки он обнаружил в земле несколько ям, от которых пахло едой. Добычей его стали два окорока, прятавшиеся под слоем слежавшейся и сглаженной дождями земли. В свое время хозяева заботливо завернули их в мешки, набитые солью. От дождей соль вытаяла через холстину, окрасив почву густыми белесыми разводами. Но кое-что в мешках осталось, да и погода стояла холодная, так что мясо все еще было вполне съедобным.
Колбас и копченостей, о которых он мечтал, не нашлось. Похоже, они успели сгнить. Рут нашел несколько завалов, от которых тянуло гниющими фруктами, выбрал один, осторожно разгреб землю рядом с ним. Хотелось найти еще что-нибудь, кроме соленого мяса.
Тень от возникающего и исчезающего замка ползла вверх по склону холма, на котором стояли Врата. Элсил заходил. Следовало торопиться.
Он нашел в размякшей земле, перемешанной с черепками, единственный уцелевший горшочек. Руки его были в земле, под ногтями чернела грязь. Но в данный момент наследника герцога это совершенно не беспокоило. Рут подхватил мешки с окороками, оставленные поблизости, и почти торжественным жестом прижал к груди горшок. С неизвестным пока что содержимым. После чего быстрым шагом направился к краю деревни, где его терпеливо дожидался темный силуэт пса.
Ночь застала Рута на месте бывшей стоянки герцогских волков. Поскольку палатки люди Энгера ставили по всем правилам, места, где они стояли, теперь очерчивали четкие линии канавок для стока воды. Внутри лежали ссохшиеся перины из веток и сена, которыми волки выстилали землю под днищами своих палаток. Рут накидал на одну из таких перин ветки и сено с соседнего участка. Получилось нечто вроде небольшого стожка, который портили только колючие сучки, торчавшие тут и там. Рут, закрыв глаза, вырыл себе в этой куче яму, повозился, обламывая самые колкие ветки.
Уже в сумерках он сбегал к небольшому родничку, который бил из подножия холма в ста шагах от стоянки. Напился вволю, смыл соль с одного из окороков. Второй прямо в мешке был прикопан в сене. Пес молча и неотступно следовал за ним, и недостойного интереса к спрятанному окороку не проявлял. Под конец Рут умылся, хотя вода была ледяная, а от ночного холода не спасал даже шерстяной камзол.
Вернувшись к стожку, он быстро распластал отмытый от соли окорок на две части и щедро бросил половину псу. Тот схватил свой кусок молча, улегся рядом с лежбищем Рута, вгрызаясь в снедь.
На холодном темном небе уже начинали зажигаться бледно-желтые звезды. Рут запихнул в дыру мешок с целым окороком, оставленную для себя половину и горшок с неизвестным содержимым. Затем поспешно полез внутрь. Отверстие, сделанное в стожке, глядело на деревню, как раз на то место, где к околице подходила дорога. Он устроился в сплетении ветвей и сена, торопливо принялся жевать, чувствуя, как понемногу утихает зябкая дрожь.
Солонина была жесткой и жилистой. Рут жевал и дремотно думал, что холод — это даже хорошо. По крайней мере, он не даст ему уснуть. Увы, в горшке обнаружилась красника в меду, которая его все-таки согрела, и Рута окончательно сморило…
Звезды сияли, заливая светом пса, трудившегося над своей половиной окорока, холмы и безостановочно пульсирующий над пепелищем замок.
Глава двадцать третья
Менуэт и политес. Цветы и цвета
Таня проснулась от того, что кто-то ее тряс. Не открывая глаз, поморщилась и дернула плечом, в которое вцепились чужие жесткие пальцы. В голове плыли последние обрывки сна, который снился до этого. Главную роль в нем играл хмурый парень с серыми глазами, наследник герцога по имени Рут. Во сне он был рядом, на расстоянии протянутой руки. И гладил ей шею кончиками пальцев, глядя на нее как-то странно. Хотя поводов она ему не давала, даже во сне.
