Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Сама того не желая, Таня вдруг припомнила прием, оказанный ей Тарланями. Здешние глядели на нее гораздо дружелюбнее. Но они при этом ловят людей и сажают их в клетки, поспешно напомнила она себе.
Бабища в черном направилась к двери, прятавшейся в глубине длинного помещения, на ходу обмениваясь легкими кивками с некоторыми из котоборцев. Постучала. Изнутри послышалось резкое:
— Войдите!
Старуха распахнула дверь и, застыв, сделала размашистый жест, приглашая Таню войти.
Она шагнула, и дверь тут же захлопнулась, отсекая ее от людей в зале, старухи в черном и шедшей следом четверки стражников.
Комната была маленькая, с привычными уже белеными стенами. Стену справа прорезали узкие окна, похожие на те, что были по бокам входных дверей. Перед окнами стоял стол, заваленный исписанными бумагами, за ним сидел человек и молча глядел на Таню.
Падавший из-за его спины свет почти не освещал лицо, но очертания оно имело мужественные — квадратный подбородок с желваками по обеим сторонам рта, высокий лоб и ровная стрела носа. Черные волосы были коротко подстрижены.
— Да спасут вас боги! — отрывисто сказал незнакомец.
И Таня вдруг осознала, что ей нужно срочно выбрать линию поведения. Потому как представать перед собеседником, как учила Арлена, с первой же секунды следует такой, какой хочешь ему казаться.
Собственно, было два пути: или она играет благородную княжну, или глупую простушку. Таня припомнила все случившееся после похищения. Каждый раз, когда она вела себя соответственно, как это называла Арлена, своему титулу и положению, начинались заморочки. На нее давили, она в ответ защищалась… ладно, иногда откровенно дерзила. Пару раз. Кончалось все тем, что вспыхивало синее сияние, и она теряла сознание. Зато в тот единственный раз, когда она валяла дурочку у Таркифа, удалось даже сбежать.
Таня распялила глаза, моргнула, чтобы придать глазам коровью влажность, и пропела на одном дыхании:
— Ах, благородный господин, я так испугана! Я в таком ужасе!
Благородный господин неспешно уронил на кучу бумажек листок, который держал в руке, легко поднялся и обошел стол.
Было ему лет тридцать. Лицо у него было не только мужественное, но и симпатичное, признала Таня. И взгляд открытый, взгляд мужчины, который ничего не боится, но многое может. Одет, в отличие от своих кошкодавов, как простой прохожий с улицы, которых Таня видела из окна дома господина Таркифа. В желтоватую рубаху с пышными рукавами и светло-серый расстегнутый жилет.
— И отчего же вы испуганы? — спокойно спросил симпатичный Кайрес.
Таня сложила руки на животе, переплела пальцы и стиснула их так, что они побелели. Заставила нижнюю губу задрожать, испустила трепещущий вздох. В голове мелькали мысли: что сказать? Какую часть правды? Потому что полную правду говорить нельзя, это к бабке не ходи — и так ясно.
Хорошо бы узнать, почему ее искала Лига котоборцев. Вариантов имелось немного — или здешние что-то слышали про четырнадцатую дочь и решили по случаю разжиться девой с предначертанием, или же Совет магов посулил за убийцу верховного Харгора немалые денежки, и теперь ее ищут во всех городах и весях.
— Потому что я в чужом городе! И одна, какой ужас! — выдохнула Таня.
— И где же ваша семья? — немедленно спросил Кайрес, склоняясь к ней с высоты своего роста.
Таня ощутила, что она неровно дышит к высоким мужчинам. В самом буквальном смысле: дыхание вдруг прервалось.
— Моя семья… — Тарланей лучше не упоминать, подумала она. — Моя семья живет в Тарусе. — Этот город она, по крайней мере, видела издалека. — В Керсе.
— И как же вы попали в Аретц? — продолжал расспрашивать глава котоборцев.
— Сбежала, — не моргнув глазом, сообщила Таня. — Ах, я так давно хотела побывать в ваших лавках на набережной! Говорят, там есть такие вещички из Серендиона — чудо, прелесть, красота! И главное, у вас тут самые дешевые серендионские благовония в Анадее.
Глава Лиги шевельнул бровями, глянул ей в лицо пристально, словно искал там какие-то неведомые знаки.
— Однако ночью, когда вы напали на патруль борцов, у вас была лишь наволочка. В которой лежали ложки, соль и покрывало. Где же благовония — или, по крайней мере, деньги для их покупки?
— У меня еще и флиг был, — быстро нашлась Таня. Потом всхлипнула понесчастней, чтобы из образа не выбиваться. — А ложки, между прочим, серебряные. Моя матушка, почтенный господин, не дает мне денег на вещи, крайне необходимые для всякой девицы. И вот я…
Как уверяло Таню телевидение, такие девицы и впрямь существуют. В другом мире, на Земле. Ну не может быть, чтобы в Анадее — и такого чуда не было.
— И что же вы, прямо ночью и сбежали? — насмешливо спросил Кайрес.
— Ну почему же ночью. — Таня потупила глаза. — Вечером. А потом бродила по вашему городу. Одна…
Мужчина шагнул вперед, наклонился еще ниже, к самому уху, и шепотом сказал:
— А по рассказам моих борцов, возле дома проклятого пособника котов и демонов вы вели себя по-другому. Представлялись княжной и упоминали имя некоего дома. Правда, мои борцы по простоте душевной приняли его за название села. Заявили, что кошка ваша, и требовали отпустить преступника. Который, к вашему сведению, занимался сводничеством и поставлял невинных девиц в бордели, для темных дел и опасных господ.
Чего уж тут валять дурочку, в таких-то условиях… Таня свела брови на переносице, ощутив, что господин Кайрес разом потерял половину своей привлекательности в ее глазах. И тихим голосом спросила:
— А дети его тоже сводничали? И девицами торговали?
Кайрес выпрямился. Сказал без эмоций:
— Они росли, вкушая хлеб, купленный кровью невинных. Нельзя остановить преступления, пока люди будут считать, что наказание коснется только их. В этом мире, милейшая княжна, только звери и конченые себялюбцы совершают преступления ради себя. Большая часть — ради детей и близких, вот что печально.
Таня глянула зло, но тут же взяла себя в руки. И заявила, ощущая, как внутри закручивается невидимая пружина:
— Раз уж начали говорить начистоту, может, скажете, зачем вы разыскивали по всему Аретцу девицу, похожую на меня?
Мужчина отступил назад, вскинул голову, рассматривая Таню с высоты своего роста. Оперся одной рукой о край стола.
— Мы поговорим об этом и о многом другом. Но сначала выполните одну мою просьбу.
Он махнул рукой в угол слева от двери, и Таня обернулась.
У самой стены красовалось деревянное ведро, где торчала ветвь храмового дерева. Большая, чуть не в рост человека, покрытая цветами. Как она ее не заметила, войдя в комнату? И ветка-то была не маленькая, и по комнате плыл горьковато-цветочный аромат. Наверное, в волнении все дело.
Вокруг ведра на каменном полу разлилась лужица воды.
— Что, водичку подтереть? — спросила Таня. И глянула нагло.
— Просто коснуться.
Эта ветвь стала ответом на вопрос, почему ее разыскивала Лига. Таня молча подошла, понимая, что упираться нет смысла, если она не коснется, то коснутся ее. Погладила бархатистые лепестки. Кайрес подошел сзади, встал рядом.
Цветы были по-прежнему бело-кремовые и даже не думали чернеть. Ну вот совсем.
Она ощутила некое облегчение. И подумала, что, возможно, все дело было в том, что это отрезанная ветвь. Кто его знает, что будет, если коснуться живой ветви в храме. А может, в знаменитом катрене речь вообще шла не о храмовых цветах?
Первым от созерцания ветки оторвался Кайрес. Разочарованно вздохнул, глянул на нее отстраненно.
И сразу стало понятно, что она перестала представлять для него некий интерес. Таня в пику ему широко улыбнулась, спросила:
— Может, мне еще что-нибудь потрогать в вашем кабинете, благородный господин? Если это не заденет моей девичьей скромности, я готова…
Благородный господин, помрачнев, широкими шагами вернулся к столу. Сел, сообщил, поднимая листок с груды бумаг, лежавшей на столешнице:
— Даже если вы не та, кого я ищу, все равно остается вопрос о вашем нападении на людей Лиги. И разрушении клетки. Помимо этого вы при свидетелях объявили обнаруженную кошку вашей, что говорит о связи с демонами. А еще светились в ночи демоническим синим светом. Разумеется, вас ждет судилище Лиги, но сначала я вытрясу из вас все сведения относительно интересов Тарланьского дома в Аретце и этого загадочного свечения.
