Князь Стародубский (СИ) - Лист Банный (е книги TXT, FB2) 📗
— Смейся, смейся, злобный паяц, над разбитою любовью. — Пробормотал я.
— Чего? — Не понял тот.
— Это я так, мысли в слух. Итак, бояре. Слушайте.
Я рассказал им все, от момента попадания в тело князя, до своих планов на будущее. Ну и про будущее, ожидавшее всю Русь, если эти планы не сбудутся. В общих словах, конечно. Повисла долгая тишина. Два опытных, побитых жизнью, человека молча сидели за столом и смотрели на свои ладони.
— Так и знал, что ты не Олаф. — Выдал, наконец, Дружина. — Говоришь не так, двигаешься не так, поступаешь не так. Думал оттого, что повзрослел. А оно вон как, оказывается.
— А где сам князь? Вернее, его душа? — Спросил Федор.
— Не знаю. Когда я тут, его нет. Память осталась, навыки и знания тоже. А вот его самого…
— Умер? — Дружина тяжело посмотрел мне в глаза.
— Когда я ухожу к себе, здесь время останавливается, когда я тут, останавливается там. Получается я один в двух телах. А где душа князя мне не понятно. Может и умер, а я смог занять его место, может еще чего.
— И посоветоваться не с кем. — Прохрипел Кнутович и глотнул из кубка, прочищая горло. — Монахи бесовщиной сочтут, а волхвов в наших краях давно не видно и не слышно, прячутся.
— Что будем делать? — Федор избегая смотреть мне в глаза, уставился на старого боярина.
Тот встал и тяжело ступая, молча стал мерять шагами трапезную. Минут через десять он, наконец, успокоился и сел обратно.
— Расскажи еще раз, подробнее, все что знаешь, про монголов и как оно было в твоем мире. — Потребовал он.
Я снова рассказал, припоминая детали и пропущенные факты из того, что учил в школе и почерпнул недавно в сети.
— Да, конец света. — Вздохнул Дружина.
— А если… — Жданович выразительно посмотрел на него.
— Придушим, втихую? — Договорил тот. — И что нам это даст? Князь то может и не вернуться. И не будет ни князя, ни надежды.
Они еще помолчали, подумали.
— Ты кто там, у себя? — Поинтересовался Кнутович.
— Военный следователь, полковник в отставке. Ну, примерно, как старший дружинник. — Соврал (а может и нет?) в ответ.
— Боярин, значит. А что ты говорил про много серебра и товаров. Откуда у тебя и как сюда притащил?
Я объяснил.
— Киев ограбил, выходит. — Подытожил старый. — Наши князья его грабили, скоро монголы, по твоим словам, ограбят. И ты тоже…
— Много серебра то? — Федор заинтересованно посмотрел на меня.
— Где-то гривен новгородских на 150 000–200 000 серебром, и около 5 000 золотых гривен. Ну и еще в несколько раз больше тамошними деньгами. Здесь они никому не нужны, бумажные. Типа ваших гривен кун. Но там можно обменять на настоящее серебро и перетащить сюда.
— Получается около 700 000–800 000 новгородских гривен серебром. — Подсчитал боярин, — Солидно. Хорошо у вас разбогател Киев.
— Это только малая толика, что там было. — Усмехнулся я.
— С таким богатством можно многое сделать. — Заметил Жданович.
— Ты ведь не отдашь его нам, если мы попросим тебя уйти? — Это Дружина.
— Почему же? Отдам. — Глядя прямо ему в глаза, ответил я. — Мне, в моем мире, и так хватит средств, чтобы безбедно просуществовать до конца своих дней. Вы можете сами попробовать изменить ход истории. Или не можете. Если я уйду из своего мира, он застынет на месте. Если отсюда — застынет ваш. Как оно будет, после моей смерти, не знаю.
— Если останешься тут, не жалко свой мир?
«Вот же моралисты!»
— Мне всех жалко. Добрый я. Но себя еще жальче. Там я никто, один из многих, а здесь есть шанс стать кем-то. Да и прожить еще одну жизнь хотелось бы. В моем мире мне уже далеко за 50, болячки и хвори подползают, на погост еще не скоро, но он уже показался на горизонте. Я, бояре, не могу вам объяснить, как такое произошло. Но скажу, что мне видится в этом перст Судьбы или Всевышнего, указывающего вам и мне путь, дающий хоть какой-то шанс в грядущем потопе. Если останусь здесь, а вы станете мне помощниками и признаете во мне князя, то я приложу все силы и возможности своего мира, чтобы снизить урон от нашествия.
— А совсем предотвратить? — Спросил Федор.
— Совсем предотвратить не получится. Слишком мало времени останется. Вот если бы лет 50…
Бояре переглянулись.
— Ладно, князь, посиди пока, попей квасу. Мы с Федором Ждановичем посовещаться выйдем. — Решил Дружина.
Они молча вышли из трапезной.
«Все же, пока, князь. А ведь могут и прирезать, соратнички».
— Решили мы, — начал старый боярин, когда они вернулись где-то через час, — что пусть все остается как есть. Тебя признаем за своего князя. То, что стало твоим шансом, стало и нашим. Мы ведь тоже, вроде тебя, одни из многих. — Тут он кривовато усмехнулся. — Только извини, князь, но Олафом я тебя больше звать не буду.
— Заметят.
— Похер.
— Расскажи, про свои планы, подробнее. — Попросил Федор. — Что-то про пехоту нам не совсем понятно. Выкосят ее конные лучники без прикрытия конницы. А остатки тяжелая кавалерия сомнет.
— Спасибо, бояре. Не забуду. Сам поднимусь и вас возвышу. Про то, что задумал сейчас все подробнейше изложу. А что бы не выкосили и не смяли — есть средства.
Сидели до самого позднего вечера. Уже вернулись работники и женщины неоднократно многозначительно заглядывали к нам, намекая, что пора и честь знать, ужин остывает. На них шикали и прогоняли, дабы не отвлекали.
Решили следующее. Замок строить. За зодчими во Владимир, пока не растаял лед на реках, поедет Дружина. Дело это не скорое, так что нанимать нужно как можно быстрее. Если не будет свободной бригады, поедет в Чернигов. Если и там не будет, то в Смоленск или в Новгород. Каменное строительство пока не так уж и массово, где-нибудь специалисты да окажутся без работы.
Рекрутов вербовать станет Федор. Сначала в Стародубе, потом по окрестным землям. Брать решили 14–16 летних. Таких проще обучать, да и через 10 лет будут в самой силе. Для начала набираем сотню. Часть отсеется, оставшиеся станут десятниками и пятидесятниками у новобранцев, набранных позже. Сотниками будут свои. В планах- набрать, обучить и обстрелять в боях к нашествию Батыя 2 000 алебардщиков и пикинеров и 1000 арбалетчиков с павезами. За основу я решил взять испанскую терцию, хотя сначала склонялся к швейцарской баталии, ведь мушкеты и аркебузы пока не появились. Но все взвесив, решил, что арбалет с краникеном в это время, не хуже аркебузы через 200 лет. А баталия беззащитна перед конными лучниками, не желающими вступать в рукопашный бой. Без конницы, все же не обойтись, но с ней проблема. Набрать хотя бы 200 витязей пока за гранью возможностей, не найти столько свободных профессионалов на Руси. Все у князей. Учить крестьян и горожан, как я собирался сделать с пехотой, не вариант. Нет у меня пока табунов, да и времени весь процесс займет на порядок больше. Все же я попросил Дружину смотреть в оба глаза и если появятся где безработные витязи — хватать и тащить к нам.
Обсудили еще не мало организационных вопросов про лошадей, кормовую базу, торговлю. Кое-что решили сделать сейчас, но большинство отложили на потом. Недостаток времени и людей не позволял осуществить сразу все хотелки. Наконец все решили, быстренько проглотили поздний ужин и разошлись спать.
Утром отправились на Белую гору. Работникам объявили выходной. Я ушел в свой мир и стал доставлять основу для наших планов — серебро и золото. Сначала отправился в Южу и приобрел «Газель», старенькую, но еще крепкую. Ездить все равно не далеко, а на «Шкоде» в багажнике много не увезешь. Потом стал переправлять серебро. Взял для начала 3 тонны в слитках и монетах. И 100 кг золота в слитках по 50 и по 100 грамм, и в монетах. Доставил, снес в пещеру и по ящичку, по ящичку. Места мало, впихнешь в камень, вспышка перехода и стоишь, смотришь как бояре, пыхтя, тянут 50 килограммовый ящик наверх. Унесут, вернутся, на другую сторону. Шестьдесят раз подряд. Наверху Ян Кривой и Мороз сторожат. Василий, Толстый Любим и Мстивой отвозят на санях часть добра в старую усадьбу. Сдадут Некрасу и Симеону, на Белую гору. И так восемь ходок.
