На границе чумы - Петровичева Лариса (чтение книг txt) 📗
Слева мелькнула тень – Андрей обернулся и увидел в десятке метров молодого красавца-рогача. Осторожно переставляя тонкие рыжие ноги, он шел по болоту, тихо всхрапывая и периодически наклоняясь к кочкам, чтобы подобрать особенно аппетитный листок или ягоду. Рогач был гладкий, упитанный – видно, летом не голодал. Андрей стоял и смотрел, не шевелясь и не издавая звуков: рогач шел своей дорогой, не оглядываясь на человека, увенчанная огромными ветвистыми рогами голова животного размеренно покачивалась на ходу.
А затем Андрей увидел танк.
Самый настоящий танк ТМ-2024, один из тех, которые во множестве производили на оружейных заводах Тулы для потенциальных войн на гуманоидных планетах. После того как земляне потерпели сокрушительное поражение на крохотной планетке двойной системы Саак-са, эти танки, по одному из пунктов мирного договора, были уничтожены. В плавильные печи они, разумеется, не пошли: несусветный вой подняли экологи Гармонии, и потому старый хлам решено было захоронить на тех территориях, чьи владельцы не предъявят претензий по этому поводу, – такая схема успешно использовалась начиная еще с двадцатого века при захоронении ядерных отходов. Ядерные и химические отходы, кстати, тоже в массовом порядке повезли на планеты, которые не собирались заселять выходцами из метрополии, а что местные перемрут, так и бог с ними. На Земле еще со времен колоний как-то не было принято жалеть колонизируемых, а перевозка отходов стоила намного дешевле, чем их земная утилизация. Это потом, когда установилась Гармония, разумную жизнь возвели в величайшую ценность и захоронения прекратили.
Рогач подошел к танку и почесался о броню, оставляя на ней клочки рыжеватой шерсти. Танк грозно вздымал в небо ствол, в котором уже успели свить гнездо птицы.
Значит, могильник, подумал Андрей. Наверняка на Дее где-нибудь закопан ма-аленький такой цилиндрик из темно-серой стали. Просто крошечный цилиндрик, и если его разбить, то на волю вырвется, к примеру, чумная палочка. Или холерный вибрион. Или что-нибудь похлеще – то, о чем забыли на Земле уже много поколений назад и что внезапно может стать реальностью здесь. Селюк будет копать огород и сам не заметит, как разобьет лопатой капсулу. Надписи «Осторожно! Не вскрывать! Крайняя степень опасности!» он не прочтет, потому что по-русски читать не умеет – да и вообще не умеет. А медицина тут довольно своеобразная и сводится, в основном, к молитвам и употреблению лекарственных трав и порошков из тех, какие я, к примеру, ни за что бы не стал принимать. Забор ими красить хорошо, чистить заржавевшие инструменты, но только не принимать внутрь…
Ему стало грустно, и, возможно, впервые за десять лет Андрей почувствовал себя по-настоящему одиноким: его родина внезапно напомнила о себе, но в такой отвратительной и уродливой форме, что лучше бы ее и не было, такой родины…
Постепенно он вышел к знакомым местам, заметил, где раздваивалась обманувшая его тропинка, но отправляться на поиски круники Андрею уже не хотелось – на душе было противно, а в сапогах хлюпало. Автоматически подобрав еще несколько ягод киши, он побрел домой.
Уха у Нессы вышла превосходная: жирная, наваристая, сытная. Наевшись, Андрей удобно устроился на лавке и принялся чистить добытые коренья. Танк и рогач стояли у него перед глазами, и думать не хотелось ни о чем.
– У тебя хорошо получается, – похвалила его Несса, которая уже успела вымыть посуду и теперь старательно штопала свой порванный жилет. За время отсутствия Андрея она основательно взялась за обустройство дома и успела сделать уборку – глядя на чисто вымытый пол, Андрей подумал, что теперь на него можно, как в турецкой поговорке, выливать мед и кушать.
– Стараюсь, – проронил Андрей. – Как нога?
Несса потерла повязку.
– Болит немного…
– Скоро буду швы снимать, – сказал Андрей. – Вытащу нитку, и будешь как новая.
Несса поежилась, видимо, в красках представив себе процесс вытаскивания нити.
– А ты вроде бы в другом платье была? – поинтересовался Андрей, пристально рассматривая Нессу. – Точно в другом.
Та кивнула, опустив голову и скомкав в кулачке край передника, расшитого пышными красными цветами. Ее ответ поразил Андрея до глубины души:
– Я домой прокралась. Взяла кое-чего… зима ведь впереди. Да там и так все разворуют… А нам пригодится.
Андрей только головой покачал. Шустрая девица! Средь бела дня пошла садами и огородами в деревню, где совсем недавно казнили ее мать, и нет сомнений в том, что и к ней теперь не испытывают теплых чувств, да еще и добра с собой принесла.
– Ну ты и ловкая, ничего не скажешь. Страшно было?
Несса опустила голову.
– Страшно… – едва слышно ответила она. – Особенно когда назад шла. С грузом ведь… А там могли и собак спустить. Но повезло.
Она протянула руку, и Андрей увидел на ее ладони крохотную куколку-оберег: такие в Кучках скручивали из разноцветной ткани и ниток. Пестрая, лупоглазо-пуговичная, эта кукла должна была приносить удачу владелице. Андрей присмотрелся: а ведь потертая уже, видавшая виды. Наверно, вдова Ирна в свое время скрутила ее для дочери – чтобы Несса не знала невзгод и печалей.
Пока амулет не особо защищал ее.
– Хорошо, что я ее нашла, – промолвила Несса. – Очень хорошо. Она нам поможет.
Она сжала кулак и зарыдала. Впервые с момента смерти матери. Взахлеб.
Глава 6
Охота объявлена
Шани не встречал Дину два месяца. Она уехала курировать строительство, еженедельно присылала отчеты государю, а Бойше, вооружась дряхлыми костяными счетами, подсчитывал расходы и хватался за голову. Завербованные по всему Аальхарну рабочие рыли котлован, в каменоломнях добывали розовый мрамор, и лучшие скульпторы и художники страны уже начинали создавать статуи и иконы для украшения храма. Шани же о храме почти не думал: осенью ему хватало и других забот. Созрели белые ягоды макуши, которые традиционно использовались для приготовления приворотных зелий. Принцип их действия был в чем-то схож с земной марихуаной: в измененном состоянии сознания привороженный радостно пускал слюни и невероятно жаждал еды и плотских утех. Весь нюанс был в том, что макушь в больших количествах очень быстро разрушала печень, и вчерашний пылкий любовник сегодня уже корчился в муках и отправлялся к Заступнику. Ведьм десятками свозили в инквизицию из округов, Шани прекрасно знал, что никаким ведьмовством тут и не пахнет, и перед ним просто деревенские дуры, которым приспичило к Новогодию выйти замуж, но пострадавшие от приворотных зелий открыто обвиняли их. Заплечных дел мастер даже начал жаловаться: очень уж много ведьм, тяжело работать. Впрочем, так он жаловался каждую осень – скорее уже для вида, чем по причине реальных невзгод.
Измученных пытками ведьм провозили по городу в назидание всем прочим любителям травить ближнего своего. Под вопли горожан на центральной площади шеф-инквизитор подробно разъяснял вину каждой, затем ведьму секли кнутом и отправляли в тюрьму на несколько лет. Раньше за привороты либо сжигали, либо побивали камнями, но Шани оказался человеком прогрессивных взглядов и, проанализировав статистику, заявил, что при столь массовом использовании макуши в низшей любовной магии Аальхарн через десять лет может остаться вообще без женщин. Наверно, это был первый случай в истории страны, когда наказание за колдовство допускало определенные послабления…
Итак, дел у шеф-инквизитора всеаальхарнского было немало, о храме он почти не думал и очень удивился, когда на приеме в честь именин государя увидел архитекторшу – разнаряженную в пух и прах, с увитой жемчугами прической и сияющими бриллиантами на шее. Девушка выглядела невероятно довольной жизнью: видимо, уже начала выкраивать из денег, выделенных на строительство, некую долю в свой карман. Ничего другого Шани и не ожидал – на хлебном месте все кормятся – и занялся философским диспутом со своим соседом по небогато накрытому столу – придворным лекарником Олеком, который прекрасно помнил судьбу своего предшественника и держался довольно натянуто. Впрочем, вино перевело беседу в более неформальную плоскость, и Олек осмелился поинтересоваться:
