Два мира. Том 1 (СИ) - "Lutea" (книги без регистрации .txt) 📗
Хотя эти мальчишки и не нравились Долорес, она ведь не могла отказать нуждающемуся в её помощи ребёнку, поэтому решительно направилась к Уизли, провожаемая взглядами всего класса. Склонившись над гриффиндорцем, генеральный инспектор принялась деловито его осматривать; студент был бледен, как полотно, и не подавал признаков жизни, не считая едва заметных движений вверх-вниз его грудной клетки в такт слабому дыханию. Второй мальчик смотрел на Долорес с откровенной надеждой, но она не представляла, что ей сделать, чтобы оживить его брата. Впрочем, она ведь не медсестра какая-нибудь — откуда ей знать, отчего у парня обморок?
Молчание явно затянулась.
— Профессор, — раздался вдруг позади неё на удивление спокойный в такой ситуации юношеский голос, — может, нам стоит отнести его к мадам Помфри, мм?
Долорес резко распрямилась и обернулась.
— Да-да, вы правы, мистер Тсукури, — кивнула она парню. — Вы и мистер Уизли отнесите бедного мальчика в больничное крыло.
Дейдара коротко кивнул и помог приятелю поднять его брата. Наблюдая за ним, Долорес отметила про себя, что этот парень куда более решительный и находчивый, чем большинство его однокурсников. Он всегда в ситуациях, подобных нынешней, действовал быстро, совершенно не паниковал и не волновался, что поднимало его над прочими гриффиндорцами в глазах генерального инспектора — и это впечатление не мог испортить даже тот факт, что в его длинном хвосте сейчас виднелось не меньше двух дюжин тонких косичек.
После ухода парней и до конца занятия в аудитории висела напряжённая тишина; семикурсники только переглядывались, гадая, как там их товарищ. Профессора Амбридж мало интересовало это: всё-таки мадам Помфри профессионал и поставить на ноги мальчика после обморока уж точно сможет. Поэтому за Уизли Долорес совершенно не переживала, а вот её собственные нервы были в определённой мере расшатаны этим уроком. Ну вот что за класс, в самом деле, такой?! Всегда, всегда на их уроках что-то случается! То окна начнут открываться сами собой, то учебники прыгают во все стороны, стоит студентам попытаться их открыть, а один раз вообще прямо посреди занятия с потолка упала люстра, висевшая над свободной от парт задней частью аудитории. И при этом ни один из студентов не доставал волшебную палочку, а значит, и обвинить было в этих аномалиях некого.
После ужина Долорес вернулась в свой кабинет, чтобы закончить проверку домашних. По-хорошему, сейчас бы пойти в свои покои, принять ванну со специальной расслабляющей солью… но вечером было назначено собрание преподавателей, и Долорес просто не могла его пропустить. Поэтому она, отложив в сторону последнюю работу, заварила чай в своей любимой чашечке с очаровательным полосатым котёнком. Немного подсластив горячий напиток (всего три ложечки сахара — надо держать себя в форме!), Долорес насладилась его замечательным фруктовым вкусом.
«Замечательный чай, — подумала она. — Итачи он тоже должен понравиться».
От воспоминаний о брюнете Долорес почувствовала, что вновь краснеет. Ах, ну что же это, в самом деле, с ней сегодня такое?!
Отставив чашку, она вновь провела некоторое время перед зеркалом, поправляя пряди в и без того практически идеальной укладке, доводя её до абсолютного совершенства. Припудрив носик, Долорес, поколебавшись немного, нанесла на губы любимую помаду цвета фуксии, улыбнулась своему отражению и, найдя себя безупречной красавицей, отправилась в учительскую.
В этой комнате, безвкусно заставленной разномастными затёртыми креслами, витал дух Рождества, как и во всём замке: каминная полка и карнизы были увиты гирляндами из остролиста, на дверях шкафа, в котором хранились классные журналы и некоторые документы, висел большой венок, а в углу стояла пушистая ёлка, украшенная разноцветными шарами, волшебными свечами и длинными прозрачными сосульками. Директор ещё не пришёл, но профессора были практически в полном составе. Трое деканов — МакГонагалл, Флитвик и Стебль — расположились в креслах перед камином и обменивались впечатлениями о чём-то, в то время как Снегг по традиции занимал самый дальний угол, скрываясь в тени, явно не желая, чтобы с ним кто-нибудь заводил разговор. Устроившись на подлокотнике дивана, Акасуна любезно улыбался, слушая рассказ мадам Трюк, этой мужланки без какого-либо чувства стиля, преподававшей полёты, о последнем матче по квиддичу между сборными Когтеврана и Пуффендуя. Даже Трелони, крайне редко покидавшая свою башню («И правильно, сумасшедших надо изолировать от общества!»), явилась на собрание, хотя и забилась в угол даже более тёмный, чем тот, который оккупировал Снегг.
Но все мысли о глупой лже-ясновидящей, которую давно уже пора гнать метлой из школы, мигом улетучились из головки Долорес, когда она увидела Учиху. Как всегда в чёрном, как всегда идеально красивый и абсолютно спокойный, он был окружён профессорами Вектор, Синистрой и Бабблинг, не слишком солидно хихикавшими и лучезарно улыбавшимися Учихе. Эта темнокожая астрономша, обряженная, как обычно, в омерзительную мантию со звёздами, вообще обнаглела настолько, что время от времени клала ладонь на плечо мужчины и начинала легонько его поглаживать.
— Кхе-кхе, — сочла Долорес необходимым прервать сие вопиющее безобразие.
Все учителя как по команде повернулись к ней; в комнате повисла напряжённая пауза. Долорес уже хотела было сделать какое-нибудь остроумное замечание по поводу чрезмерного интереса некоторых коллег к Учихе, но тут дверь распахнулась, и вошёл очень уж бодрым для старика размашистым шагом директор.
— Добрый вечер, коллеги! — Дамблдор прямо-таки лучился счастьем, и это неимоверно раздражало Амбридж. — Прошу вас, занимайте места, и давайте начнём. Аврора, моя дорогая, умоляю, оставьте в покое мантию Итачи, а то вы её до дыр протрёте.
А вот смущение Синистры доставило генеральному инспектору однозначное удовольствие. Ну и что, что она самая молодая женщина в их коллективе? Почему это она считает, что имеет на Учиху больше прав, чем та же Долорес?!
— Итачи, на День святого Валентина нам, по-видимому, всё же придётся тебя где-то прятать, — трагично протянул Акасуна, закатывая глаза. — А то если к атакам старшекурсниц присоединятся ещё и как минимум три профессора… — он позволил своему голосу мягко сойти на нет и сокрушённо покачал головой.
Тут уже все три кумушки потупили взгляды и, пробормотав что-то, поспешили усесться под улыбки и смешки коллег и директора. Итачи же и бровью не повёл.
— На мой взгляд, тебе бы стоило волноваться за себя, Сасори, — спокойно произнёс он, подходя к товарищу. — А то ведь если твоя возлюбленная узнает, сколько любовных писем ты получаешь в неделю…
— Много? — с жаром поинтересовалась мадам Трюк; она нечасто захаживала на учительские собрания и явно воспринимала их как способ развлечься.
— Вы не поверите сколько, Роланда, — едко заметил Снегг из своего угла.
— Так что, Сасори, у вас и в самом деле есть возлюбленная? — поинтересовалась Бабблинг, прямо-таки лучась любопытством.
Акасуна с хорошо сыгранной скромностью улыбнулся.
— А жениться вы собираетесь? — продолжала допрос преподавательница древних рун.
— Она просто замечательная девушка, не без изъянов, конечно, но у кого их нет…
— Не уходите от темы! — воскликнули в один голос Бабблинг и Синистра.
— Очень милая и приятная особа, хотя порой бывает резковата, а уж ревнива — просто до жути…
— Сасори!
— Ах, молодость, — философски заметил Дамблдор, с улыбкой наблюдая за подчинёнными. — Полна волнений и безумств…
— Альбус, это вы сейчас о чём? — прищурилась МакГонагалл.
— Ни о чём, — мурлыкнул директор себе под нос, с головой уйдя в какие-то воспоминания.
Долорес нахмурилась: ей совсем не нравился стиль, в котором нынешний директор Хогвартса проводил собрания учителей. Вот когда она возглавит школу, подобной распущенности и легкомыслия не будет.
— Давайте, наверное, всё-таки начнём, — мягко предложил Флитвик, пока МакГонагалл продолжала пилить пристальным взглядом Дамблдора.
