Смертоцвет (СИ) - Зимовец Александр (мир книг .txt, .fb2) 📗
— Ну, насчет экипажа, это ты загнул, конечно, — задумчиво проговорила Таня. — Никто на такие траты не пойдет. Ты знаешь, сколько он жрет магии? Да если ты попробуешь им управлять на своих собственных ресурсов, то помрешь через пять минут и шлепнешься на землю вместе с дорогущей машиной.
— Ну, это детали! — Герман махнул рукой, он чувствовал, как его несет, и мысленно порадовался, что Ермолова не стала возражать по главным пунктам. — Мне нужно только заручиться твоим согласием, чтобы…
— Погоди, погоди, — Таня выставила узкие аристократические ладони перед собой. — Все это, конечно, прекрасно, но на это требуется время. В этой системе такие решения так быстро не принимаются.
— А надо, чтоб принимались, — напирал Герман. — Шутки закончились, мы все влезли в это по самые уши, а князь Оболенский и прочие, кто там с ним еще, сидят себе и раздумывают: «Ой, а как бы чего не вышло? Ой, а что если с этой стороны взглянуть?». Тьфу! А время уходит! Если мы не сделаем этих людей своими, их приберут руками другие, которые не будут раздумывать.
— Ты про эту… Надежду? — глаза Тани скептически сощурились. — Что у тебя там с ней было, кстати, рассказывай?
— Я это… — Герман аж подавился от того, как резко беседа свернула в совершенно другое русло. — Ничего не было. Это не имеет отношения к делу.
— Так «ничего не было» или «это не имеет отношения к делу»?
— Это не имеет отношения к делу, — вздохнул Герман и торопливо прибавил, — но, все-таки, ничего не было.
— Понятно, — Таня покачала головой. — Я это спрашиваю потому, что… не может ли такого быть, что она… ну, скажем, может шантажировать тебя чем-нибудь?
— Не может, — мрачно ответил Герман.
— Ой ли? — Таня приподняла бровь. — Ты не забыл, она из списка людей, проблемы с которыми ты обещал решить. И она как раз самый проблемный человек в этом списке. Мы должны убедиться, что она либо на нашей стороне, либо… будет молчать по иным причинам.
— Мы можем попробовать ее завербовать, — проговорил Герман. — В конце концов, ее цели не настолько уж расходятся с нашими, если вдуматься. Если она хочет освободить этих людей…
— Она хочет власти! — отрезала Таня. — Знаю я эту породу людей. Будет помыкать и тобой, и ими, стоит только тебе дать ей такую возможность. Я бы предпочла решить с ней проблему иначе. Например, хлопнуть ее при задержании. Она ведь при задержании окажет сопротивление?
— Надо полагать.
— Ну, и прекрасно. Между прочим, на ней не только революционная агитация висит, но и несколько убийств ее же товарищей из «Черного предела». А кроме того, она была помощницей Пудовского, а значит, причастна ко всем его художествам, во всяком случае, в документах ее запросто можно выставить причастной. Да тебе за ее ликвидацию орден дадут, еще один.
— Суровая вы, все-таки, дама, ваше высокоблагородие, — с уважением проговорил Герман. — Всякий раз узнаю вас с новой стороны и не устаю поражаться.
— Есть немного, — протянула Таня задумчиво с ехидной улыбкой. — Но это, конечно, сперва надо хорошенько обдумать. Однако есть еще один вопрос. Ты разговаривал с графом? Что он? Я понимаю, что момент был не особенно подходящий, но…
— Граф готов к переговорам, — ответил Герман. — Но я бы действовал с ним очень осторожно. Бог знает, что у него на уме. Тут еще эта история с лакеем… как бы он не воспринял это, как угрозу с нашей стороны?
— Не учи папу детей делать, — неожиданно произнесла Таня. — В смысле, моего папу не учи. Если граф готов к сотрудничеству, то это первая хорошая новость за сегодня. Как я поняла, нашим очень нужны люди, на которых можно положиться. Ты ведь теперь у графа в доме за своего человека? Можешь, к примеру, явиться в гости к его дочке, проведать ее после случившегося?
— С превеликим удовольствием! — Герман щелкнул каблуками.
— Так, а можно без превеликого удовольствия? — глаза Тани с сомнением сощурились. — В самом деле, будь уже посерьезнее, мы тут не в игрушки играем.
— Я тоже в игрушки не играю, как видишь, — Герман наклонился к ней поближе. — Я, между прочим, блестяще выполнил ваше первое поручение, несмотря на непредвиденные обстоятельства. А награды никакой до сих пор не получил.
С этими словами он провел кончиками пальцев по ее щеке.
— Эй, ты чего! — она чуть отстранилась. — Меня, между прочим, отцовский шофер в машине дожидается. Бог весть, что он еще подумает!
— Подумает, что ты здесь разрабатываешь чрезвычайно важную операцию государственного значения! — проговорил Герман ей на ушко, уже орудуя с застежкой ее платья. — И что тебя ни в коем случае нельзя отвлекать.
— Погоди… — ответила она с легкой хрипотцой в голосе. — Значит так, я предварительно санкционирую тебе операцию… подчеркиваю: предварительно! Так, подожди… да перестань уже ты… ох, ну ладно… но сначала, в общем, пока что никакой самодеятельности, слышишь? Я завтра же попробую переговорить и пришлю тебе инструкции… да что ты делаешь, ты же порвешь шнуровку! Погоди, я сама… Вот же сотрудники, ничего доверить нельзя…
Глава десятая
Происходит катастрофа
— Вот, значит, тут-то она и залезала, — произнес усатый вахмистр, постучав носком сапога по железной крышке люка.
Герман наклонился к крышке, рассмотрел ее, приподнял.
Они находились внутри плохо освещенного склада, где некогда Пудовский хранил краски и реагенты для своего производства. Находился он на отшибе, так что во время памятного сражения совершенно не пострадал. Пахло здесь пылью и чем-то остро химическим, снаружи выл ветер и хлопал на крыше куском отошедшей жести.
Идея устроить в Залесском засаду и арестовать Надю казалась естественной: никакой информации, где она может скрываться, у Корпуса не было, а уж здесь-то она наверняка появится. Значит, нужно было найти, как именно она проникает под защитный купол. И вот, нашли.
— Скажите, а вы точно уверены, что она прошла именно здесь? Не может быть здесь других выходов?
— Ох, точно. Мы, надо правду сказать, в первый-то раз, когда территорию обыскивали, опростоволосились, — вахмистр смущенно пощипал длинный ус. — Здесь сверху люка вот этот ящик стоял, изволите видеть. Ну, и кто-то из ребят не заметил, не проверил, что под ящиком. Он еще был к стене придвинут, так что… А нынче, как стали второй-то раз проверять, так увидели, что ящик двигали, следы вот в пыли. Так оно и открылось. Нет, здесь она влезла, точно здесь.
— А внутри смотрели, что там? Куда он выходит? — Герман приподнял ржавую крышку. Изнутри пахнуло сыростью и гнилью.
— Спускались, там коридор какой-то, — ответил вахмистр. — Но далеко не пошли, нам отлучаться-то не велено.
— Давайте посмотрим, — сказал Герман.
Они спустились вниз по грязноватой лестнице, внизу вахмистр засветил керосиновую лампу, и вместе двинулись по узкому лазу, стены которого были выложены кирпичом.
— По всей видимости, его Пудовский возвел, — проговорил вахмистр. — Что, значит, в случае чего отсюда выскользнуть. Он, сразу видать, был хитрец еще тот, вот и предусмотрел. А дамочка эта, видимо, все его хитрости знала, ну, и про подземный ход — тоже. И теперь, вот, воспользовалась.
Герману было в этом лазе не по себе. Невольно он вспомнил недавний поход в гробницу — здесь для полноты сходства не хватало только плюща, змеящегося вдоль стен. Ну, и многорукого паука, конечно же.
И хотя Герман отлично понимал, что никого здесь нет, но рука его, все-таки лежала на кобуре револьвера — на всякий случай.
— К реке он, видать, выходит, — проговорил вахмистр, и его голос пронесся по коридору эхом. — Вон, сыростью как тянет. Это тогда, значит, еще идти долгонько.
— Ничего, давайте пройдем, — сказал Герман. — Нужно точно знать, где выход. Там мы засаду поставим, а как только она в лаз войдет, мышеловка захлопнется.
