Восхождение Примарха 7 (СИ) - Дубов Дмитрий (бесплатная регистрация книга txt, fb2) 📗
К линзам пришлось прибегать ещё дважды, когда выбросы заставали нас в особо узких местах, и возникало опасение, что нас сдует куда-нибудь к чёртовой матери.
Марио следил за часами, за минуту до каждого нового потока предупреждая нас об очередном выбросе.
Пару раз нам приходилось разворачиваться на сто восемьдесят градусов и обходить вновь образовавшуюся стену. Но опасней всего было не это, а новые эфирные озёра, которые то и дело возникали у нас на пути.
Натыкаясь на них, Штопор тут же сигнализировал мне и предупреждал, что будет искать новый ход. Иметь дело с зубастыми, шипастыми и очень прожорливыми тварями не хотел никто.
Примерно через два часа нашего нахождения в лабиринте мы вдруг столкнулись с тем, что другого хода, кроме как через очередное озеро эфира, просто нет. Я уже готовился вновь принять боевую трансформацию, когда понял, что просто загнал сознание мыслями о битве.
— А давайте просто подождём, пока откроется другой ход, — предложила Валя, выглядевшая измученной, но боевой огонь в её глазах горел достаточно ярко. — Посидим и просто подождём.
Я даже удивился, как эта простая мысль не пришла мне в голову. Всё время стремлюсь что-то переделывать и преодолевать. А ведь и правда, иногда нужно просто подождать, и проход в стене откроется.
Мы присели, привалились к стене и достали припасы.
— Ненавижу холод и замкнутое пространство, — призналась Валя, отпивая дымящуюся жидкость из термоса. — Сейчас бы куда-нибудь в тепло, на цветущую полянку под весеннее солнце. А не вот это вот всё.
— Полагаю, это можно устроить, — ответил я и огляделся, подыскивая подходящее место. — Могу открыть портал и отправить тебя куда угодно. Наверное.
— Ребята, через минуту выброс! — предупредил нас Марио.
Поскольку мы сидели у стены, то я просто поставил зеркальный щит, оградив нас от воздействия. Эфирный поток пройдёт мимо нас.
— Ну уж нет, — ответила мне Валя и посмотрела на меня взглядом, в котором я буквально видел колышущиеся языки пламени. — Я с тобой пришла, с тобой отсюда и уйду! А то окажусь я сейчас где-нибудь на лазурном берегу в компании вопящих чаек, и что? Буду думать, как вы тут? Почему я вообще на этом берегу оказалась? Да я сама себя сожру с потрохами, ты чего? Куда лучше в этом морозе поныть, что хочется на море!
Кропоткин засмеялся, чуть не подавившись бутербродом.
— Ты в точности описала мои мысли, только куда более благородно, чем это сделал бы я сам, — проговорил он, отсмеявшись. — Я бы обзывал себя последними словами и пытался найти ход обратно. А тут — да, тут можно пожаловаться, что холодно и кровожадные твари, но при этом оставаться героем в глазах людей.
— Вот вы хитро… мудрые, — высказался я, и тут уж засмеялись все.
Видимо, выходило напряжение последних часов.
Пока ребята общались и пили горячий чай, я вертел в голове схему лабиринта. Она сложилась уже практически полностью, и мне было совершенно очевидно, куда нам надо двигаться, вот только надо было дождаться…
— Проход открыт! — с радостью заявил Олег, сунув голову в тоннель, который нам и был нужен.
— Тогда доедайте, допивайте и пойдём, — сказал я, делясь со Штопором эфирной магией. — Немного осталось.
Но, как оказалось, я ошибался. Лабиринт был непредсказуем, поэтому «немного осталось» вылилось ещё в три часа блужданий вокруг да около. По какой-то причине он не хотел открыть нам прямую дорогу к точке, из которой исходил эфир.
Точнее, не совсем так. Бродили мы часа два не больше, обходили эфирные озёра и вынуждены были петлять из-за постоянной перестройки лабиринта.
Но самое неожиданное произошло в конце.
Мы вышли из-за очередного поворота, как вдруг…
— Этого не может быть! — вскрикнула Катерина и бросилась вперёд.
— Стоять! — гаркнул я настолько резко, что девушка замерла, как вкопанная. — Подожди, — сказал я уже настолько мягко, как мог. — Это может быть ловушкой, понимаешь.
Она кивнула, но я видел слёзы, выступившие у неё на глазах.
— Выброс! — донёсся сзади голос Марио.
— Но ведь… — прошептала Громова, указывая рукой на полянку с густой, шелковистой и зелёной травкой, на которой виднелось огромное множество цветов. Между лепестками этих самых цветов порхали огромные и красивые бабочки, а всё это сверху заливал солнечный свет. — Там же лето, — каким-то совершенно безнадёжным голосом проговорила она.
Мы вернулись назад, и я закрыл всех эфирным зеркалом. А когда выброс закончился, мы снова пошли к солнечной полянке.
И наткнулись на полупрозрачную, но, тем не менее, глухую стену, которая нас не пускала дальше.
— Я так и знала, — зло заявила Катерина.
— Представь, что ты одна была бы там, а твои друзья тут, — сказал я ей на это.
Она обернулась ко мне, обняла и уткнулась лицом в плечо.
— Я всё понимаю, — прошептала она едва слышно. — Просто уже устала.
— А давайте, я его пробью! — заявил Олег, примеряясь к возникшей преграде.
— Олег Чернышёв хотел пробить стену своим алмазным копьём! — голосом диктора на телевидении заявил Кропоткин. — А звучит-то как! Двусмысленно! — это уже обычным голосом.
Тут уже не выдержал даже я.
— В течение двух часов, — продолжал тем временем Фёдор, снова изображая диктора новостного канала, — копьё так и не упало… из натруженных мозолистых рук… нашего доблестного долбителя стен.
— Федя, умоляю тебя, прекрати, — просила его Валя. — У меня уже и живот, и затылок болит от хохота.
— Тем не менее, суперпрочная стена так и не поддалась Олеговской долбёжке и осталась неприступной… — тут он уже и сам не смог говорить от смеха.
А со стороны Беллы и самого Олега доносились лишь сдавленные похрюкивания, которые ещё больше раззадоривали всех остальных.
— На исходе дня… — с истерическими нотками в голосе попробовал сказать Кропоткин, но его перебил Марио.
— Выброс! — заявил тот, но все утихомирились.
А выброса не было.
Он должен был идти с той стороны, где сейчас была запечатанная дверь. Но никакого потока мимо нас не шло. Более того, я видел потоки, несущиеся за прозрачной стеной. А тут, у нас, было совершенно тихо.
— Чудеса, — заметила на это Катерина.
Она уже вытерла глаза от слёз, что выступили во время выступления Фёдора от хохота, но улыбка всё ещё играла на её губах.
— То есть лабиринт может и не перестроиться? — поинтересовалась Белла, притрагиваясь к ледяной перегородке.
И вдруг отдёрнула руку.
— Ты чего? — спросил я, наблюдая за её реакцией.
Но она только кивнула мне головой, мол, сам попробуй прикоснуться.
И я дотронулся.
Материал, из которого делали лабиринт, был чем угодно, только не льдом. Во-первых, он был тёплым, а не ледяным, как следовало бы ожидать. Во-вторых, наощупь он казался пористым, как губка, хотя глазами этого видно не было. А, в-третьих, он не производил впечатление чего-то тяжёлого и громоздкого. Скорее, наоборот, мне показалось, что его будет легко разрушить.
— А ну-ка, заслуженный копьеметатель Российской империи, — подозвал я Олега, показав, чтобы захватил своё орудие, приставленное сейчас к стене. — Действительно, попробуй пробить эту штуку.
Он размахнулся и бросил копьё с такой силой, что можно было только позавидовать Катерине. Какого атланта отхватила.
И лишь в самый последний момент, откликаясь на обострившееся чувство опасности, я прикрыл всех эфирным зеркалом. И очень вовремя. Потому что копьё отскочило и полетело обратно в нас. Но на этот раз столкнулось с моей защитой.
Само копьё не пострадало. Даже не затупилось. Оказывается, перед тем, как кинуть его в тварь, Олег придал своему оружию неплохую остроту.
Но это всё ерунда. Основное удивление ждало нас возле перегородки, преграждающей нам проход к зелёной поляне.
На той не было ни царапинки. Вообще никакого следа.
Олег попробовал долбить так, не бросая его. Но с тем же, абсолютно нулевым результатом.
