Национальность – одессит (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗

Как мне рассказали, работают телефонистами только незамужние девушки, как более внимательные, вежливые и редко имеющие дурные привычки. Рост должен быть не менее метр шестьдесят пять и длинные руки, чтобы дотягивалась до дальних гнезд панели коммутатора. Мужчины там не выдерживают, несмотря на зарплату около сорока рублей в месяц при восьмичасовом рабочем дне и одном выходном в неделю, как у высококвалифицированного рабочего.

— Подойдет, — небрежно бросил я и положил на стойку свой паспорт для регистрации в полиции.

— Сколько дней собираетесь гостить у нас? — со смесью удивления и настороженности поинтересовался он, открыв паспорт и увидев, наверное, место его выдачи или мой социальный статус.

— Пока не знаю. Надо уладить кое-какие дела и отдохнуть после двухнедельного путешествия на поезде из Порт-Артура, — честно признался я.

— Сейчас все только и говорят о мужестве защитников этой крепости! — с довольно искренним восхищением произнес портье.

— Да, этого у них не отнимешь, но со старшими командирами беда, одни немцы, — поделился я.

Иностранцы всегда виноваты в наших бедах, как и мы в их.

— Они везде! — улыбнувшись мне, как соучастнику, согласился он, после чего дал одному из подростков в форме ключ с номером двадцать три и проинформировал меня: — Он вас проводит. Паспорт вернем завтра. Ресторан на втором этаже, но можете заказать еду в номер по телефону, — и поинтересовался: — Умеете им пользоваться?

Я иронично хмыкнул в ответ и жестом показал пацанятам, которые занимались моим багажом, что можно начинать движение. На третий этаж поднялись на лифте немецкой фирмы «Карфлор». Кабинка была застекленной в верхней части и шахта лифта ограждена только металлической сеткой, видишь, мимо чего движешься, и людей на чугунной лестницу с замысловатыми перилами, выстеленную ковровыми дорожками красного цвета. Внутрь вместе со мной вошел только пацаненок с ключом от номера. Остальные поднимутся следующей ходкой. Внутри был еще один подросток в форме гостиницы, который сперва закрыл металлическую сетчатую дверь шахты лифта, затем деревянно-стеклянную двухстворчатую дверь кабинки.

Перед нажатием кнопки два, потому что первая была ноль, лифтер предупредил:

— Сейчас начнем подниматься.

— Мне надо испугаться⁈ — насмешливо поинтересовался я.

Рассказать бы ему, что чувствуешь, когда на скоростном лифте поднимаешься на сто второй этаж, а еще больше впечатлений при спуске оттуда.

— Нет, ваше благородие, — зардевшись от смущения, повысил он мой социальный статус.

Лифт еле полз, поэтому юный сотрудник гостиницы не удержался и полюбопытствовал:

— Ваше благородие, говорят, вы воевали в Порт-Артуре.

— Не долго. Убил всего трех самураев, — с важным видом сказал я и, порывшись в кармане штанов, достал последнюю японскую медную монету в один сен и подарил ее мальчишке, чтобы мои слова казались правдоподобнее. — Нашел у одного из них.

Не знаю, как ко мне будет относиться остальная прислуга, но, уверен, для всех гостиничных пацанов стал кумиром.

В номере, состоявшем из гостиной, спальни и санузла, было чистенько, стены с обоями, мебель из ясеня, покрытого лаком, большие зеркала в самых неожиданных местах, на окнах тюлевые занавески и бархатные темно-красные шторы. В туалете унитаз в виде чаши из желтоватого мрамора с толстыми стенками и педалью сбоку, при нажатии на которую происходил слив воды из приделанного к стене чугунного бачка, о чем мне сообщил одни из пацанят. У другой стены мраморная тумба-умывальник и вешалка с четырьмя парами идеально белых новых полотенец разной величины. Два самых больших, банных, были махровыми. На одном вышита желтыми нитками большая буква М, на другом — Ж. Видимо, первое для морды. Чуть дальше ванная с двумя надраенными, бронзовыми кранами в виде цветов с четырьмя лепестками, служившими вентилем, под которыми на полочке лежали два куска мыла, красное с ароматом роз и желтоватое с ароматом лаванды, и бронзовая пробка, которую я сразу вставил в отверстие и включил горячую воду.

Раздав пацанятам по медному пятаку, полученным на сдачу в железнодорожных буфетах и вагоне-ресторане, я разделил вещи на три части. В первой, оставленной на полу, была одежда, нуждающаяся в стирке. Вторую — чистое — разложил на полочках в объемном шкафу и повесил на деревянные тремпеля. Третью — одеяла, подушку, оружие, опустевшие чемодан и баул — поместил в большой комод расписанный под хохлому. После чего подошел к небольшому, меньше городских аппаратов в уличных будках в годы моей юности, черному железному телефону, висевшему на стене. На нем было написано желтой краской на русском языке «Шведско-датско-русское телефонное акц. общ.», а ниже латиницей «L. M. Ericsoon Co Stockholm». Сбоку на рычажке висела трубка с одним микрофоном и двумя динамиками, второй ниже, видимо, для длинноголовых. Рукоятки для кручения и вызова оператора не нашел.

Я снял трубку, тяжеловатую в сравнение с мобильного телефона фирмы «Эрикссон», услышал в динамике тихий гул, задумался, что дальше делать, и услышал милый женский голос:

— Добрый вечер! Чем могу помочь вам?

За окном, действительно, начало темнеть.

Я поприветствовал в ответ, после чего попросил:

— Барышня, соедините меня сперва с портье, а потом с рестораном.

Ответил с французским акцентом какой-то из молодых сотрудников:

— Слушаю вас, месье.

— Пришлите в номер двадцать три горничную, чтобы забрала одежду в стирку. Будет лежать на полу в гостиной, а я — в ванной, не беспокоить.

— Сейчас придет, месье! — заверил он.

Затем меня связали с рестораном, где заказал ужин через час в номер двадцать три. Выслушивать меню не стал, спросил, что посоветуют мясное. Решил не наедаться на ночь, поэтому остановился на холодном из рябчиков по-суворовски, седле английского барашка с картофелем разным (?) и салатом, мороженом пломбир (уже есть!) и бутылке бордосского красного шато грюе лафит тысяча восемьсот восемьдесят первого года.

После чего отправился в ванную, дождался, когда наберется наполовину, после чего лег в нее, не закрывая кран, пока не наполнилась почти до краев. В детстве и юности недолюбливал принимать ее. Душ мне нравился больше, но в нашей квартире, как в гостинице «Лоскутная», его не было. Так что сейчас, лежа в горячей воде, разомлевший, как бы возвращался в свою первую эпоху. Заодно корректировал свои планы на будущее. К черту заграница! Поживу в России в свое удовольствие. Денег у меня много, на несколько лет приятной жизни, а там посмотрим, чем заняться. Может, к тому времени меня опять перекинет в будущее или прошлое, и нажитое на чужом горе сгорит синим пламенем.

29

Как меня просветил гостиничный портье, извозчичьи повозки делятся на дрожки, пролетки и тарантасы, открытые или с поднимающимся, кожаным верхом, которые обычно показывали в советских фильмах, и экипажи, то есть закрытые кареты, одноконные, пароконные и т.д. От этого и зависели расценки на проезд. У каждого извозчика должна быть таблица с таксой, которую он обязан показать по первому требованию. Само собой, никто ничего не показывал, договаривались по обстановке. В Москве, как и в любом другом губернском городе, цена на извозчика начиналась с двадцати копеек. Дешевле могут довезти только до соседнего дома. Повадки наглые, как и у будущих столичных таксистов, в которых, видать, переселятся души извозчиков. Я нанял одноместные дрожки с поднятым верхом, потому что время от времени с неба сыпала сухая мелкая крупа, за два рубля на полдня, чтобы покатал меня по городу. Захотелось вернуться в будущее. Получалось скверно, хотя многие здания узнавал.

Кучер оказался болтливым и эрудированным в меру своего церковно-приходского образования, поэтому заодно был гидом, рассказывал разные истории о домах и учреждениях в них, порой интересные, но чаще смешные, или пикантные, или, не побоюсь этого слова, фривольные. Когда проезжали по Рождественке мимо доходного дома Третьяковых, кучер показал на вывеску банка «Лионский кредит», написанную на русском и французском, и поведал, что у них в подвале самые надежные стальные сейфы в Москве. Более того, на ночь подвал заливают водой из реки Неглинки, которая протекает по большой трубе неподалеку. Я прикинул, что время на заполнение и откачку будет уходить столько, что не останется времени воспользоваться сейфами, но, может, недооцениваю достижения нынешней техники. Заодно вспомнил, что у этого банка есть отделение в Одессе, и, когда дальше по пути попалось отделение Русско-китайского, приказал кучеру вернуться к предыдущему финансовому учреждению.