Кайа. История про одолженную жизнь (том Пятый, часть Первая) (СИ) - Александр Коробочка (бесплатная регистрация книга .txt, .fb2) 📗

— Я прошу прощения, если вдруг потревожил вас, но…

— Нет, не потревожили, Михаил. — также шепотом ответила обернувшаяся матушка, слегка взмахнув рукой. — Что Государь велел передать мне?

Матушка, переведя на меня взор, слегка дернула головой, мол, отойди в сторонку, приватная беседа намечается, однако…

— Не вам. — ответил ей Михаил, а затем обратился ко мне. — Кайа Игоревна, барышня Филатова, сегодняшним вечером, к одиннадцати часам, вы приглашены посетить Зимний дворец. Его Императорское Величество желает видеть вас.

Услышав его слова, по моему позвоночнику пробежал электрический разряд, едва не заставивший выгнуться дугой, а на сетчатке вспыхнули зеленые адреналиновые кляксы.

Государев приказ. Мне…

Отказаться от подобного приглашения невозможно, а спрашивать: «зачем?» — бессмысленно.

Убрав руки за спину и помяв моментально пересохшие и зачесавшиеся ладошки, я поинтересовался, не глядя на офицера:

— Меня одну?

— Да, барышня. — подтвердил он. — Вас одну.

Матушка удивленно приподняла бровь. Или же это для нее и впрямь стало неожиданностью, или…

Для чего Государь вызвал меня «на ковер» поздним вечером такого дня, да еще и без сопровождения приемных родителей или иных родственников?

«Снять напряжение» этого дня при помощи моей Кайи? Не то, чтобы это было невозможным в принципе, в конце концов, он — лицо мужского пола, а Кайа — женского. То есть, чисто гипотетически подобное возможно, особенно учитывая тот факт, что репутация у Кайи уничтожена и «хуже уже не будет»…

Однако, вероятность чего-то подобного в расчет можно даже не принимать, ведь Кайа же не героиня какого-нибудь женского любовного романчика для скучающих домохозяек.

Возможно ли, что Государю каким-то образом стало известно о моей роли в той железнодорожной катастрофе и он, прежде чем отправить на виселицу, решил лично задать мне «несколько вопросов»?

Сердце пошло в пляс.

Успокойся, Кайа! Зачем бы ему устраивать подобное прямо сегодня? Незачем…

— Пожалуйста, передайте Его Императорскому Величеству мою благодарность за приглашение, к одиннадцати вечера я буду в Зимнем дворце! — в моем голосе не было ни капли волнения.

Услышав мой чересчур уж спокойный ответ, золотопогонник на мгновение задержал на мне взгляд, а затем откланялся.

— Это был адъютант Государя? — поинтересовался я, глядя тому вслед.

— Именно он. — ответила матушка.

— Зачем я… — начал было, но…

— Мы — люди дворянского сословия. Какая разница, зачем? Мы всегда в Его распоряжении, чего бы Он ни потребовал. — шепотом перебила меня матушка. — Идем!

Взяв меня за руку, она пошла в сторону выхода. Дядя и тетя, видевшие, что государев адъютант о чем-то сообщил лично мне, сделали вид, будто бы ничего не произошло и молча двинулись вслед за нами.

А едва я оказался в дверях собора, как мое сердце вновь очутилось где-то в районе пяток…

Он!

Из памяти тут же всплыл тот вечер. Железнодорожный узел. И оклик: «Барышня!» от офицера, державшего на поводке служебную собаку и спешившего ко мне.

Нет сомнений, что этот молодой мужчина (одетый в парадный армейский мундир), сопровождающий «знатного» старика, и есть тот самый младший офицер, повстречавшийся тогда на моем пути.

Несмотря на внутреннюю панику, моментально меня охватившую, на моем лице не дрогнул ни единый мускул, и я прошел мимо двоих этих мужчин, любезно уступивших нам дорогу.

Узнал ли он меня? Очень даже возможно, учитывая, что этот тип слегка дернулся при взгляде на меня, однако оборачиваться я, естественно, не стал.

Что сегодня за день такой⁈ Не зря, оказывается, ощущение тревоги одолевало меня аж с самого утра…

В этот миг мой взгляд скользнул по группе мужчин, стоящих чуть в отдалении от входа. Меня заинтересовал лишь один из этой троицы, длинный и худощавый тип, имеющий явно армейскую выправку, однако по какой-то нелепой случайности носящий на голове, вместо положенной, таким как он, военной фуражки, красную шапочку, как у кардиналов, и костюм на нем вполне в стиле католического духовенства.

На физиономии этого человека, до этого спокойно беседовавшего с двумя другими (с типом, одетым по гражданке, а также с православным священником), проявилось выражение чего-то среднего между крайним раздражением и откровенной ненавистью, едва он заметил нас обеих, причем явно узнал, хотя мы и незнакомы (по крайней мере, со мной он незнаком точно)! Однако, разглядывал он нас лишь несколько секунд, отвернувшись затем и продолжив свою беседу.

От этого его взгляда у меня ёкнуло сердце. А ему то, что я сделал⁈

— Ты знаешь, кто этот человек? — спросил я шепотом, мотнув головой в сторону троицы. — Тот, который в красной шапочке.

— Его Высокопреосвященство, кардинал Анджелло Бертоне, посланник Ватикана. — не поворачивая головы, ответила матушка.

— Мне показалось, что он почему-то не очень любит нас обеих. — произнес я, оглянувшись на этого посланника.

— У государства Российского нет вечных врагов и вечных друзей, кроме одного. Нашего извечного противника. Ватикана. Их многовековая сверхзадача — заставить Россию принять церковную унию, то есть привести русских людей под власть Папы. — шепотом произнесла она. — И да, ты верно подметила, Его Высокопреосвященству мы сильно не по душе. Наша Семья в общем, я имею в виду. Как и все прочие Семьи, служащие на благо России.

Санкт-Петербург, стоянка для гостей возле Зимнего дворца, вечер.

— Вот мы и приехали. — констатировала тетя, когда наш авто остановился на одной из гостевых стоянок перед территорией главной резиденции царской Семьи.

— Да. — односложно ответил я, вставая из кресла.

Мне бы очень хотелось, чтобы поездка от гостиницы до этого дворца длилась вечность.

Мне не хочется представать сегодня перед царем, но…

У меня было время поспать и привести в состояние покоя свои чувства и эмоции. Сердце мое в эту секунду бьется ровно, так, словно бы мне вскоре предстоит обыкновенная экскурсия.

— Барышня… — пожилой водитель, седой как лунь, встав с другой стороны от охранника, подал мне руку, помогая выйти из салона, — вы, как всегда, выглядите просто чудесно.

— Спасибо, Владимир Ильич. — поблагодарил я этого тезку самого известного там революционера, а затем мне вспомнилось (недавно ненароком подслушал разговор прислуги) о том, что он вроде бы увольняется.

— Я слышала, будто бы вы нас покидаете, это правда? — поинтересовался у него, отойдя в сторонку, чтобы позволить выйти Миле.

— Я выхожу в отставку, это правда. Сегодня моя последняя смена. — ответил он. — Профессия шофера требует крепкого здоровья и многих сил, а у меня не осталось ни того ни другого, ведь я-то уже почти что сорок лет у вашей Семьи в шоферах служу. Пора бы и честь знать. Поеду теперь, вот, в деревню, к дочери.

Он развел руками, виновато улыбнувшись.

— Что ж, очень жаль, вы великолепный водитель. — честно признал я, ибо несмотря на то, что этот человек нечасто бывал моим водителем, но управляет транспортным средством он исключительно профессионально. — Желаю вам насладиться заслуженным отдыхом.

Глава 108

Около минуты спустя.

Наш авто отъехал от парковки, ибо стоянка здесь сегодня запрещена, а мы с тетушкой, в сопровождении двоих Семейных охранников, пошли к входу на дворцовую территорию, там нас уже дожидался провожатый из дворца.