Мацзу (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич (читать лучшие читаемые книги txt, fb2) 📗
— Нас нет, только слуг-китайцев, — ответил он.
А мне рассказывали жуткие истории. Люди не любят слушать о живых врагах что-либо хорошее. Или плохое, или ничего.
— Будут и вас бить, если сюда придет британский флот и начнет прививать свободную торговлю. Так что перебирайся в Макао, — посоветовал я.
— Кто-то должен присматривать за товаром. На слуг нельзя положиться, всё разворуют, — произнес Джонатан Липман как-то не очень убедительно.
— Наверное, тебе доплачивают за риск? — поинтересовался я.
— Да, тройное жалованье получаю, — признался он.
Если учесть, что и до этих событий имел он раза в три больше, чем клерк такого уровня в Британии, то сейчас и вовсе сказочное жалованье получает. Это не считая левые доходы, которые наверняка тоже есть. Китай прививается быстро.
— Ты женат? — спросил я, хотя раньше мы бесед на личные темы не вели, не принято это у англичан между малознакомыми людьми.
Он замялся, произнес виновато:
— Живу с китаянкой. У меня была девушка там, дома, в Эксмуте. Это в графстве Эксетер, на юго-западе острова.
Я чуть не ляпнул, что бывал там.
— Мы собирались пожениться, когда заработаю здесь денег и вернусь, но не дождалась, вышла за другого, — печально сообщил Джонатан Липман.
Большая трагедия маленького человека. Я простил ему нелестные отзывы обо мне.
— «Если невеста сбежала к другому, то неизвестно, кому повезло», — процитировал ему строку из песни, модной в годы моей юности. — Зато вернешься отсюда богатым.
— Всё равно обидно, — признался он, вздохнул тяжело и перешел к делу: — Опиума у нас больше нет. Могу предложить, перечислю по снижению цены фрахта, фарфоровую посуду в ящиках с рисовой соломой, рулоны шелковых тканей и чай в мешках. Первых двух товаров мало, подвоз перекрыли.
Фарфор возить выгоднее при условии, что сдашь целым, а разбиться может не только из-за шторма, но и при погрузке-выгрузке. Если не уследишь за грузчиками, вычтут ущерб из фрахта. Стоит фарфор здесь не очень дорого, не сравнить с европейскими ценами, но придется долго ругаться с представителями грузополучателя из-за каждой разбитой тарелки.
— Давай сколько есть шелка, а остальное доберем чаем, — предложил я.
— Подвоз груза организуют твои сограждане из «Рассел и Ко». Якобы получишь товары от них. Нам нельзя, — предупредил Джонатан Липман.
— Меня просветил Чарльз Эллиот, — сказал я. — Завтра встречусь с ним. Может, что-нибудь надо передать ему?
— Передай, что я еще жив, — скривив бледные губы в зловещей улыбке, мрачно пошутил желтолицый клерк.
Юмор у него тоже малярийный.
50
Ночью мне приснилась Мацзу. Бледная фигурка, словно бы сотканная из тумана, плавно скользила по спокойному морю к какому-то большому острову. Он казался знакомым, я видел его часто, но никак не мог вспомнить, где расположен и как называется. Так и не определил ни во сне, ни наяву. Сделав ранее вывод, что богиня Мацзу имеет хорошую привычку предупреждать меня о надвигающейся опасности, я первым делом оглядел море с полуюта, где ночевал. Горизонт был чист. Ни островов, ни судов. Курсом полный бейдевинд мы не спеша двигались на юго-юго-восток, под острым углом к главным островам Филиппинского архипелага, который сейчас является испанской колонией. На подходе к длинному и узкому острову Палаван поменяем галс и пойдем в сторону материка, к территории будущего Вьетнама, а потом повернем к острову Калимантан, называемому англичанами Борнео, и от него проследуем к Сингапуру. До первой точки поворота нам добираться не менее суток. Других островов по пути нет. Ближние по левому борту примерно на таком же расстоянии.
Убедившись, что ничего нам не угрожает, я решил, что богиня на этот раз дала маху, и пошел в каюту, чтобы, пока не жарко, подсчитать там доходы и расходы. Если делать это, сяду на полуюте, Поль Фавро обязательно будет заглядывать через мое плечо. Не потому, что его так уж интересуют финансы, а от скуки. Курс на его вахте менять не будем, погода хорошая, вот он и будет прогуливаться от борта к борту, по пути удовлетворяя здоровое любопытство.
Где-то через час из «вороньего гнезда» донесся крик впередсмотрящего:
— Слева впереди три большие джонки, идут в нашу сторону!
Если бы не сон, я бы не обратил внимания. В этих краях много рыболовных судов разного размера. Ловят тунца, сельдь, сардину…
Для матроса-китайца все суда — джонки, только прилагательные к ним разные, а на самом деле это были проа — узкие длинные суда с бревном-балансиром с наветренного борта, заостренного с обоих концов и прикрепленного к корпусу двумя балками, между которыми обычно делают настил решетчатый, как для отдыха на нем, так и для уменьшения крена, когда туда перебирается часть экипажа. Наветренный борт изогнутый, а подветренный плоский и всегда выше, наращен леерными досками, чтобы не зачерпывал воду при сильном крене. Нос и корма одинаковые, меняются названиями по ситуации. При смене галса не разворачивают проа, а переносят рулевое весло на противоположный конец, борт с балансиром опять становится наветренным и двигаются в обратную сторону. У этих судов мачта-однодревка, часто бамбуковая. Парус — равнобедренный треугольник, так называемая «клешня краба»: немного изогнутые рей и гик одинаковой длины, связанные под углом пятьдесят-шестьдесят градусов, крепятся сочленением в той части судна, которая на данный момент является носом. Второй конец рея поднимается на мачте на определенную высоту в зависимости от направления ветра и с помощью шкота управляют вторым концом гика. Образуется что-то типа крыла с мощной подъемной силой, и проа при свежем ветре глиссирует, разгоняясь узлов до двадцати и даже более. Против ветра они ходят быстрее и круче всех известных мне нынешних плавсредств. Зная это, я приказал своему экипажу срочно готовиться к бою.
— Они же далеко! — удивленно воскликнул Поль Фавро. — Наверное, идут по своим делам.
— Ты сильнее удивишься, когда через несколько минут догонят нас. Они быстрее клиперов, — привел я понятное ему сравнение.
И не ошибся. Проа шли именно по нашу душу. Два атаковали с носа с разных бортов и под таким углом, чтобы не оказаться под обстрелом наших бортовых пушек и трудно было попасть в них из погонной из-за значительного бокового смещения цели. Третье собиралось напасть с кормы под таким же углом. У всех трех на носу по вертлюжной однофунтовой пушке, а у атаковавших с носа еще и на бортах по паре. На каждом проа человек тридцать, причем часть экипажа на помосте. На головах у пиратов конические соломенные шляпы. Доспехов никаких. Вооружены короткими копьями и луками. Мушкетов заметил всего пару. Отважные голодранцы, решившие быстро разбогатеть.
Расчетам погонной и ретирадной пушек я приказал:
— Заряжайте картечью и бейте по парусу, — а бортовых: — Стрелять по экипажам, когда будете различать их лица.
Бой начали пираты. Сперва пальнула пушка с проа, что держал курс на левую скулу шхуны, потом с того, что на правую. Первое ядро проскакало по волнам метрах с пятидесяти от цели, второе пролетело над полубаком, никого не задев. Наверное, провоцировали, чтобы мы в ответ разрядили свои пушки и дали им время прижаться к корпусу «Мацзу». Не получилось. Расчет погонной пушки выждал и первым же выстрелом картечью снес, продырявив во многих местах, парус у левого проа, и зацепил несколько человек.
— Помалу влево! — приказал я рулевому.
Шхуна начала медленно поворачивать на ветер. Правый проа решил, что собираемся обстрелять его, и тоже начал поворот. По нему выстрелила погонная пушка, но по паруса не попала, неверно учли упреждение, хотя несколько человек на платформе зацепила. Двое свалились в море и не вынырнули.
Мы прошли вдоль проа, лишившегося паруса, и по очереди из трех пушек правого борта с дистанции полкабельтова по очереди расстреляли картечью тех, кто находился на ней. Десяток пиратов, располагавшихся на платформе, словно ветром сдуло после первого выстрела. Может, сами спрыгнули, а может, картечь помогла. Из воды появилась пара черноволосых голов без шляп и быстро укрылась за корпусом проа, уцепившись смуглыми руками за балки платформы. Дальше пусть с ними акулы разбираются. Я заметил в воде темные тени, которые приплыли на запах крови.
