Мацзу (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич (читать лучшие читаемые книги txt, fb2) 📗
86
Если раньше я буквально летел в Калькутту, то теперь город показался мне вонючим и скучным. Впрочем, первый пункт был и раньше, просто я не обращал на него внимание. Здесь цены на опиум наоборот подросли, потому что сильно увеличился спрос. Все, кто имел желание и возможность, везли наркоту в открытые для свободной торговли порты Китая. Индийские крестьяне, позабыв о выращивании риса и других злаков и овощей, дружно занялись маком. Наверное, это и будет главной причиной Великого голода, который, как я помню, унесет несколько миллионов жизней.
Загрузив полные трюма, медленно, галсами повел шхуну «Мацзу» против ветра к Малаккскому проливу, который миновали в полборта, быстрее. После Сингапура подняли все паруса и, подгоняемые летним муссоном, полетели к острову Гонконг. Это будучи наемным капитаном следовал без остановок, куда прикажут. Сейчас я судовладелец, поэтому могу тормознуться дня на три, чтобы проведать семью, разгрузиться с женой, проверить, как идут дела. Заодно повидался с Бао Пыном, подтвердил, что отвезу опиум на остров Хайвл. Он пообещал, что меня будут ждать.
Во время перехода туда старался вести шхуну на таком расстоянии от берега, чтобы не была видна, особенно после того, как миновали архипелаг Чусань. Дальше начинались территории пока не битых европейцами патриотов, которые могли напасть на шхуну. Наверное, я переоценил агрессивность китайцев, потому что изредка попадавшиеся нам джонки сами меняли курс и уматывали к берегу, подальше от беды.
Остров Хайвл оказался скалистым. Мест, пригодных для сельского хозяйства мало, поэтому основным занятием аборигенов было рыболовство. На острове всего одна рыбацкая деревня и несколько хуторов в один-два дома в глубине него. Значительную часть населения составляли хакка, которые, как я понял, стали здесь титульной нацией, обеспечившей хорошим заработком всех остальных. Зато неприлично много было чаек, которые гнездовались на скалах. Довольно наглая птица. Ворона в сравнение с чайкой выглядит мелкой пугливой воровкой.
Я поставил «Мацзу» на якоря возле восточной стороны острова. К борту сразу причалили две восьмивесельные джонки. На борт поднялся сутулый пожилой китаец Бао Лао, с которым я пересекался в Гонконге. Он в то время командовал одним из «взлетающих драконов». Мы расположились под навесом на полуюте, выпили зеленого чая, постучав пальцами по столику, обменялись новостями. Я рассказал, что британцам вломили в Афганистане, уничтожив шестнадцать тысяч человек, только один спасся, чем сильно порадовал своего собеседника.
Затем приступили в выгрузке товара. Джонки были намного меньше «драконов», поэтому процесс шел медленно. Знал бы, что ждет впереди, выделил бы в помощь свой рабочий катер.
Я метеозависимый, чутко реагирую на смену погоды, перепады атмосферного давления. Проснувшись утром, с трудом выбрался из деревянной кровати с бортиком, который не давал вывалиться во время шторма. Вышел на палубу и заметил, что мои матросы тоже тормозят. Значит, атмосферное давление падает. К тому же, на юге появились низкие темные тучи, которые часто, но не всегда, являются обязательной составляющей тайфуна.
В трюмах осталось груза всего ходок на десять, поэтому я приказал Бао Лао, который привез последнюю часть серебра за товар, чтобы матросы с джонок не относили опиум на склад — большой сарай под скалой, а выгружали на берег и сразу плыли за следующей партией. Перенесут потом.
— Иначе нас здесь прихватит тайфун, — объяснил я, показав на темные тучи, ползущие в нашу сторону.
Последняя джонка с грузом отошла, когда ветер начал разгоняться и уплотнятся. Во время тайфуна складывается впечатление, что воздух становится твердым. К тому времени на шхуне всё уже было закреплено по-походному, оставалось только накрыть лючины второго трюма толстым просмоленным брезентом, который ветер вырывал из рук дюжины матросов. Остальные быстро выбирали второй якорь. Как только он оторвался от грунта, нас медленно понесло на северо-северо восток, в Западно-Корейский залив. С кормы стравили все имеющиеся длинные тросы, чтобы удерживали ее против ветра. После чего я приказал членам экипажа прятаться и молиться. От нас больше ничего не зависит. Надеюсь, тайфун выдохнется раньше, чем выкинет нас на берег. Если бы ветер не менялся, то могли бы оказаться в Корее, но он будет заходить против часовой стрелки, поэтому будем крутиться в одном районе, правда, довольно большом. Западно-Корейский залив относительно длинный и широкий, так что места должно хватить.
На всякий случай я приготовился к перемещению. Вполне возможно, что наделал в этой эпохе достаточное количество дел, добрых и не очень, пора в следующую. Жаль, что окажусь в Корее или Китае. Хотелось бы попасть в более привычные места. Впрочем, деньги у меня есть. Если не окажусь в слишком уж глубокой древности, как-нибудь доберусь до Европы.
Я вытряхнул из походного кожаного мешка всё содержимое, чтобы найти и забрать золотую статуэтку богини Мацзу и добавить к ней столько серебра, чтобы не утопили меня. Эти два металла во все времена пользуется спросом. Я забыл выложить статуэтку Мацзу из мешка, когда вернулся на судно в Гонконге. Подумал, что, может, из-за этого нас и прихватил тайфун. К моему удивлению, не нашел ее. Последний раз видел, когда прибыл домой и вывалил из мешка вещи, чтобы их постирали. Эмили забрала статуэтку и пообещала вернуть, когда отправлюсь на судно. Надеюсь, что злого умысла не было, а просто забыла. Настроение у меня испортилось окончательно.
Колбасило нас сильно. При свете подвесной масляной лампы, которая мотылялась без какой-либо системы, я лежал в кровати в спасательном жилете и с флягой с вином, разбавленным водой, и кинжалом на ремне, а под рукой находились сагайдак, сабля в ножнах и кожаный мешок с драгоценными металлами, провизией и предметами первой необходимости. Наблюдал, как по переборкам и подволоку метались пятна тени и света, будто играли в пятнашку, и копил силы, ожидая, когда придет время их расходовать. Спустить шлюпку вряд ли получится. Значит, придется бултыхаться в воде. Вполне возможно, что очень долго. В Желтом море вода, конечно, теплая, градусов двадцать пять или даже выше, но на собственном опыте знаю, что часа через три-четыре начну замерзать.
Первый удар был слабый, я даже подумал, что это всего лишь волна долбанула по днищу. Затем шхуна приподнялась и грохнулась во второй раз с такой силой, что затрещали ломающиеся доски. Несмотря на вой ветра, я услышал, как в пустой трюм вливается бурный поток. Вот и приплыли.
Я выбрался из кровати, снарядился в путь. Сделал шаг в сторону входной двери — и тут последовал третий удар, в результате которого меня сбило с ног, влетел лбом в торец столешницы. Из глаз сыпанули искры. Боль была такой резкой, что я перешел на родной язык. Успокоившись, поднялся и толкнул дверь. За пределами каюты было темно, и ветер буквально сбивал с ног. Шхуна медленно кренилась на левый борт. Матросы-китайцы отвязывали рабочую шлюпку, надеясь спустить ее на воду. Дверь в каюту Адру Переша была нараспашку, а он сам куда-то пропал. Я собирался подойти к шлюпке, но вдруг боковым зрением увидел слева белесый силуэт, похожий на женщину, которая начала оборачиваться на зов сзади и в такой позе продолжила скользить влево, за корму тонущей шхуны. Я последовал за ней, взобравшись на планширь и прыгнув в воду. Когда вынырнул, ветер уже начал стихать. Шхуны рядом не было. С тайфуном зашел в эту эпоху, с тайфуном вышел.
