Отвергнутая жена Дракона, или Всё познаётся в сравнении (СИ) - Кривенко Анна
- Ваша Светлость, простите за дерзость, но… дамы, которых вы обычно приводите, гораздо более симпатичны и, я уверен, опытны. Я всегда восхищался вашим вкусом на женщин, но на сей раз… Неужели в доме терпимости не осталось симпатичных девушек? Я могу помочь: в соседнем здании поселилась невероятная звезда и мечта любого мужчины – божественная Мирабелла!
Управляющий говорил приглушенно, но не настолько, чтобы я не услышала. Наверное, он делал так нарочно, чтобы унизить меня, но… очевидно просчитался.
Уильям побледнел и сжал кулаки. Глаза его опасно сверкнули, зрачки начали удлиняться, принимая форму веретена, и я с легкостью представила, что прямо сейчас острые когти вопьются в горло этого глупого подхалима, и он лишится жизни за свое высокомерие.
А мы лишимся будущего.
Нет, так нельзя.
Бросилась к Уильяму, буквально повиснув на его руке и прижавшись к его груди.
- Дорогой, пойдем уже! Я так устала!!! – проворковала громко. – Боюсь, маменька отругает тебя, что загонял свою законную супругу до полусмерти…
Управляющий отшатнулся и побледнел…
- Супругу? – пораженно пробормотал он. – Ах, простите... леди!
Он поклонился так низко, что я смогла во всех подробностях рассмотреть его лысину, а Уильям всё ещё тяжело дышал, пытаясь утихомирить разъяренного зверя.
Наконец, он смог взять себя в руки, а потом как-то робко и неуверенно меня приобнял.
- Пойдем, дорогая... – бросил он охрипшим голосом. – А то некоторые БЫВШИЕ работники гостиницы опять ляпнут что-нибудь оскорбительное в наш адрес...
Так и не разогнувшийся до сих пор управляющий пошатнулся, словно решившая покончить с жизнью Пизанская башня, и от падения в обморок его спасло, наверное, только чудо.
Я хихикнула, и мы с Уильямом, по-прежнему обнявшись, начали подниматься на второй этаж по широкой, изящно закрученной лестнице…
Глава 42. Близость душ...
Как только поднялись на второй этаж, поспешно разомкнули объятья. Уильям выглядел не менее смущенным, чем я, но это было неудивительно, ведь его жизнь, а также общение с противоположным полом остановились на возрасте четырнадцати лет. Вряд ли он до меня вообще обнимался с девушкой…
К нашей комнате, номер которой мы уже знали, дошли молча. Открыли ее, вошли и попали в очень просторное помещение с огромной кроватью, набором для чайных посиделок в виде диванчика, двух кресел и стола, шкафами, ковром на полу и множеством канделябров на стенах.
Свечи уже горели, потому что дело шло к ночи.
Уильям опустил покупки в кресло и обратился ко мне:
- Прости, что номер один на двоих, но нам нельзя было разрушать легенду…
- Я понимаю... – ответила поспешно. – Не бери в голову.
- Просто... – продолжил Уильям смущенно, — это в некоторой степени может ударить по твоей репутации, поэтому мне слегка нехорошо.
- Перестань, Вилли, - произнесла строго. – Мне эта репутация до лампочки… - осеклась, поняв, что использовала фразу не к месту и не ко времени, поэтому поспешно исправилась: - В смысле, мне всё равно. Поместимся.
- Я могу спать, где угодно, - поспешил сообщить парень, - хоть на полу. Мне не привыкать...
Последняя фраза прозвучала горько, хоть и была произнесена с улыбкой.
Я сразу же встрепенулась, шагнула Вилли навстречу.
- Забудь обо всём, что было в прошлом, - попросила взволнованно. – Иначе это прошлое будет отравлять твое будущее. Нужно уметь забывать негатив, образно говоря, забрасывать его за спину, чтобы не видеть и больше никогда не оборачиваясь к нему лицом…
Уильям, рассматривая меня, удивился.
- Неужели тебе приходилось проходить через подобное? – уточнил с трепетом. – Ты говоришь так, словно прожила долгую и насыщенную бедами жизнь…
Я пожала плечами.
- Где-то так и было. У каждого из нас своя темница, не так ли? Хотя с твоей не сравниться никому. Просто...
Я опустила взгляд и погрузилась в воспоминания. Воспоминания из прошлой жизни, которая уже давно нырнула куда-то в подсознание, и я начала о ней забывать. Но близость с таким душевным и понимающим человеком вдруг заставила многое вспомнить и пуститься в откровенность.
- Иногда даже обычные, нормальные люди бывают жестоки с теми, кто отличается от них, например, внешне. Это порождает непримиримость, которой, казалось бы, не должно быть места в нормальном обществе...
Произнеся это, я вдруг очнулась. Ой, куда меня понесло-то? Та жизнь закончилась, и нынче я – милейшая девчонка с веснушками. И пусть высшее общество меня оценивает низко, но я-то знаю, что всё это бредни сивой кобылы. Всё познается в сравнении. Поэтому сейчас у меня точно нет причин чувствовать себя отверженной.
Однако Уильям, похоже, принял мои слова превратно, решив, что меня задело презрение гнусного управляющего.
- Мне жаль, Натали, что тебе пришлось выслушивать этого никчемного человека. Похождения Вайлема отвратительны, но оскорбительное отношение управляющего еще хуже. Он обязательно будет наказан, я уж об этом позабочусь...
Мне пришлось жестом прервать этот эмоциональный поток речи, который, честно говоря, мне польстил. Было безумно приятно, что Уильям так беспокоится обо мне.
- Всё в порядке, – улыбнулась я. – То, о чем я говорила, давно закончилось, и слова людей о моей якобы специфической внешности ничуть не задевают, можешь быть спокоен…
Но парень вдруг шагнул ближе и еще более взволнованно произнёс:
- Ты удивительно прекрасна, Натали, так что не слушай никого!
Выпалив это и обнаружив на моем лице удивление, Уильям жутко покраснел и… сбежал в ванную комнату якобы для того, чтобы умыться с дороги.
Я польщенно хихикнула. Что это было? Господи, я действительно вижу в нем четырнадцатилетнего подростка, который впервые делает комплимент девочке! Нет, он и раньше был галантен и очень внимателен, но сейчас, похоже, открыл глубины своих мыслей.
И что же это значит?
Сердце забилось стремительнее. Кажется, от четырнадцатилетней я тоже недалеко ушла.
Но когда парень вернулся из ванны совершенно спокойным и уравновешенным, я почувствовала разочарование.
Наверное, мне снова показалось…
***
Мы прекрасно провели вечер. Поужинали прямо в номере, поговорили о жизни. Уильям рассказывал истории из своего детства, но ни разу не упоминал родных. Наверное, все они принесли ему слишком много боли, и он хотел бы забыть их навсегда.
Я тоже поделилась парой историй. Например, как дралась с соседскими мальчишками, когда они дразнили меня.
- Да ты боец! – восхитился парень. – Никогда не видел таких девушек, как ты!
Я рассмеялась.
- Поэтому меня немного коробит от обращения «леди», - призналась я. – Называй меня просто по имени… можно даже не Натали, а Наташа.
- Наташа? – повторил Вилли, словно пробуя на вкус мое настоящее имя. – Забавно звучит, необычно…
Я улыбнулась.
Чем больше мы общались, тем сильнее я чувствовала эйфорию рядом с Уильямом. Он казался таким сильным, надёжным, но при этом невероятно юным и неискушенным. Умудренным страданиями, но совершенно не имеющим опыта во взрослой жизни. Сила и слабость, мудрость и наивность, решительность и робость – всё это удивительным образом сочеталось в нём, превращаясь во что-то уникальное и притягательное, и меня затапливало всё более сильное желание… быть рядом.
И ему со мной рядом тоже хорошо.
Или снова кажется?
***
После ужина мы отправились спать. Потушили свечи, чтобы я могла сбросить с себя верхнее платье и улечься в огромную кровать. Уильям пристроился на диванчике неподалеку. Хотел на полу, но я запротестовала.
Долго ворочалась без сна. Кажется, обилие впечатлений просто рвало разум изнутри. Наконец, веки начали тяжелеть, но в тот же миг послышался отчаянный стон.
Уильям!
Я подскочила и босиком рванула к нему. Снова кошмары! Они, наверное, будут сниться ему всю оставшуюся жизнь…
